Читать книгу "Кончина СССР. Что это было? - Дмитрий Несветов"

Но главное в том, что из нас, членов ГКЧП, никто даже не мыслил стрелять в собственный народ. …Это было желание сохранить страну, защитить Конституцию, но не расстреливать собственный народ. Это изначально объясняет и все наше поведение. (стр. 151)

Валентин Степанков, Генеральный прокурор РСФСР и Российской Федерации (1991–1993)

…Меня поразило и другое: никакого плана развития страны, никаких экономических реформ и преобразований у гэкачепистов не было. Не было не потому, что они якобы готовились к этому спонтанно… У них за душой ничего не было… И только – эти шараханья, абсолютная неподготовленность, даже популизм. (стр. 115)

Люди из «Альфы» выдвинулись, и, я думаю, в той начальной стадии, когда они, «альфовцы», сами для себя еще не сделали оценку происходящего, возможно, они бы выполнили этот приказ. Но приказ не поступил. В первую очередь, думаю, дрогнул Крючков, который так и не отдал приказ… (стр. 120-121)

Во-вторых, период «гонок на лафетах» и последующие властные шараханья дискредитировали власть, прошло ощущение ее всесильности, пропал страх. Эмоциональное и социально-психологическое состояние подданных, в том числе и в видах сопротивления явному властному произволу, было на подъеме.

Валентин Степанков, Генеральный прокурор РСФСР и Российской Федерации (1991–1993)

Уровень той «популистики» был настолько беспомощным, что вызывал смех. И тогда я сделал для себя вывод: всё, они исчерпали весь потенциал. Они не видели перспектив, они не понимали и не чувствовали пульса общественного сознания в уже распадавшейся стране. (стр. 115)

В-третьих, и, пожалуй, в главных, мятеж не был поддержан советской номенклатурой – средним и региональным звеньями исполнительной вертикали – не сработали установочные механизмы, до тех пор работавшие безотказно. Из 15 республик две открыто поддержали ГКЧП. Из 73 территорий РСФСР – только четыре. Это говорит само за себя.

Леонид Млечин, писатель и историк

Конечно, образовался руководящий слой, который понял, в чем счастье жизни: уже появились иномарки, повезли добро из-за границы, начали строить дачи… Да, люди хотели устроить свою жизнь как-то иначе. (стр. 329)

Сознательно или инстинктивно советская номенклатура уловила запах перемен и в контексте собственного интереса нащупала потенциал нового качества властного ресурса. Танковые лязганья ГКЧП были уже препятствием на этом пути.

Наконец, эмоционально-эстетическое восприятие: больно несимпатичны были цели и идеология ГКЧП, не говоря уже об их носителях, начисто лишенных победительной или какой бы то ни было харизмы. Считается, что эмоциональный перелом в обществе случился вечером 19 августа, когда страна и мир с изумлением наблюдали трансляцию пресс-конференции членов ГКЧП по телевидению.

Леонид Кравчук, Президент Украины (1991–1994)

…А вот когда я увидел все это на телеэкране: их лица, их трясущиеся руки, их неуверенность в намерениях… – видно стало, что они взялись за дело, с которым не смогли бы справиться. (стр. 244)

Симпатии и ожидания были уже обращены к молодой и энергичной команде руководства России. И с харизмой там все обстояло значительно лучше. Таким образом, сработал фактор альтернативы.

Вдруг стало ясно (и это главный результат трех дней ГКЧП), что механизма государственного силового подавления в стране больше нет. О чем можно говорить, если в течение 73 часов политическое руководство не контролировало управление стратегическими ядерными силами страны? А сигналы и команды не проходили, а если проходили – не исполнялись. Единая и безотказная силовая машина СССР разрушилась.

Руслан Хасбулатов, Председатель Верховного Совета Российской Федерации (1991–1993)

…Что касается высшего руководства армии, то оно уже все это дело стало рассматривать с других позиций: а кому мы служим и почему мы должны стрелять? Нам отдают приказы преступные, а потом мы же и отвечаем. И вот тут-то они притормозили. Был даже такой эпизод. Мне Ачалов рассказывал: «А мне Язов говорит: иди в КГБ вместе со своими ребятами и приструни этого Крючкова. Если надо – арестуй его. А то вовлечет еще нас в беду». (стр. 166)

Более того, вскорости стало очевидно, что больше нет и самого государства. Одно только гордое название – СССР.

Геннадий Бурбулис, Государственный секретарь РСФСР, первый заместитель Председателя Правительства РСФСР (1991–1992)

Советский Союз прекратил свое фактическое существование 21 августа 1991 года, после того как были арестованы и размещены в камерах гэкачеписты, как люди, нарушившие Конституцию, преступившие закон. Прежде всего, они не позволили приступить 20 августа к подписанию договора о Союзе Суверенных Государств, что, на мой взгляд, было реальной, может быть, последней возможностью корректной трансформации Советской империи, тоталитарного государства, уникального в мировой истории по своему происхождению и по своей сути, в новое образование с перспективой создания на пространстве бывшего Советского Союза полноценного сообщества новых независимых государств. (стр. 268)

Руслан Хасбулатов, Председатель Верховного Совета Российской Федерации (1991–1993)

…Практически на всем огромном cоюзном пространстве не осталось ни одного исполнительного cоюзного органа власти. Формально был только Горбачев, который плен в Форосе фактически заменил «самопленом» в своем кабинете в Кремле. (стр. 169)

Станислав Шушкевич, Председатель Верховного Совета Республики Беларусь (1991–1994)

Горбачев не управлял Советским Союзом, и рычаги, которые он держал в руках, не управляли Советским Союзом, то есть было абсолютно очевидно, что империя разваливается… (стр. 262)

Сергей Бабурин, народный депутат РСФСР, член Верховного Совета Российской Федерации (1990–1993)

Да, безвластие к тому времени стало фактом, и олицетворяли это безвластие Горбачев и его команда cоюзного центра. …Высшие органы власти СССР как таковые были обезглавлены. Все руководство СССР, за исключением президента, сидело в «Матросской Тишине», был ликвидирован Верховный Совет СССР. Сегодняшнее поколение России, да и других бывших союзных республик, я думаю, просто не сможет себе представить атмосферу тех дней – чувство безысходности, тоски… и просто ужаса. (стр. 211-212)

Геннадий Бурбулис, Государственный секретарь РСФСР, первый заместитель Председателя Правительства РСФСР (1991–1992)

Если хотите, беда распада Советской империи и как бы счастье логики этого распада заключались в том, что мы уже после августа не имели никаких иллюзий. (стр. 280)