Читать книгу "Две сестры - Эйлин Гудж"

— Ты разговаривал в последнее время со своей девушкой? — поинтересовался Ллойд, опустившись в кожаное кресло напротив Рэндалла и держа в руке бокал виски с содовой.

— Нет, — коротко бросил в ответ сын.

— Напрасно. — Пожилой мужчина покачал головой с выражением, которое можно было принять за искреннее сожаление. — Но потери бывают всегда — это один из недостатков нашей профессии. Боюсь, с этим ничего не поделаешь. В конце концов, она сама виновата. Я предоставил ей возможность избежать краха.

— В самом деле? — Голос Рэндалла сочился сарказмом. — Значит, если кто-нибудь захочет купить твой особняк, — он сделал широкий жест рукой, — ты с охотой примешь предложение? Вот так просто?

Отец коротко рассмеялся.

— Полагаю, все будет зависеть от предложения.

— Ты на самом деле такой торгаш? Или убийца?

— Можешь называть меня как тебе угодно. На мой взгляд, мой бизнес ничуть не хуже любого другого. В конце концов, я должен заниматься им хотя бы ради своих акционеров.

— Но есть ли граница, через которую ты не готов переступить, папа?

— Да, но я стараюсь отодвинуть ее как можно дальше.

Глядя на отца, Рэндалл вспомнил слова Линдсей, сказанные ею при расставании: «Всякий раз, глядя на тебя, я вижу его». Неужели у них с отцом намного больше общего, чем он готов признать? Он обладал отцовскими упорством и бульдожьей хваткой, когда речь шла о достижении поставленной цели. Именно благодаря этим качествам он стал успешным биржевым маклером, и именно они привели его сегодня сюда. Рэндалл был уверен: отец полагает, что он приехал наладить отношения и, не исключено, договориться о том, как заставить Линдсей принять его предложение и избавить его от дальнейших юридических препон. Но цель его появления заключалось в обратном: он намеревался помешать отцу всеми возможными способами. Поскольку Рэндалл знал, что переубедить Хейвуда-старшего невозможно, он держал глаза и уши открытыми, чтобы не упустить свой шанс. Если Ллойд поверит, что он пришел сюда для того, чтобы объединить их усилия, пусть даже вынужденно, то может открыть ему то, в чем никогда не признался бы в противном случае. То, что будет полезным для Линдсей.

Виктория позвала их ужинать. Несмотря на подавленное настроение, Рэндалл был тронут тем, что она дала себе труд приготовить его сама, пусть даже такой простой — филе с жареным картофелем и зеленым салатом в виде гарнира. Каким-то образом ему и отцу до самого окончания ужина удалось избежать обмена колкостями. Они беседовали о винном заводе в Напе, в который вложил средства Ллойд, а также о достоинствах разных вин, одно из которых, коллекционное «мерло», даже было открыто по случаю приезда Рэндалла.

За десертом Виктория засыпала Рэндалла комплиментами за его книгу, которая ей очень понравилась.

— Она так увлекла меня, что в тот день я не занималась ничем другим, только чтением. Даже забыла о визите к врачу.

— Поверь мне, это — лучшая похвала, которую только и может услышать автор, — откликнулся Рэндалл.

— А в конце я не смогла сдержать слез. Не потому что все закончилось печально, а потому что мне не хотелось расставаться с главными героями.

Ллойд, который в этот момент перекладывал на свою тарелку кусочек сливового пирога, поднял голову.

— Викки всегда принимает все слишком близко к сердцу. — Он ласково улыбнулся ей. — Ты слишком сентиментальна, а это тебе не во благо, дорогая.

Похоже, Виктория выпила слишком много, поскольку она, не задумываясь, парировала:

— По крайней мере, у меня есть сердце.

Ллойд встретил ее выпад ледяным молчанием. Викки покраснела и тоже умолкла, так что некоторое время за столом слышался лишь негромкий перезвон столовых приборов. В их браке явно наметились трудности. Обычно такие вещи Рэндалла не беспокоили, но сейчас ему пришло в голову, что он может воспользоваться этим к своей выгоде. Поэтому, когда отец предложил ему вновь перейти в кабинет, чтобы посмотреть трансляцию турнира по гольфу, он отказался и предложил Виктории помочь убрать со стола. Рэндалл относил в кухню уже вторую стопку тарелок, когда застал там Викторию. Она стояла у раковины и смотрела в окно, а по щекам ее катились слезы.

Обернувшись, она смущенно посмотрела на него.

— Прости меня. Ты, наверное, думаешь, что я — ужасная хозяйка.

— Вовсе нет. Я могу чем-нибудь помочь?

Она покачала головой.

— Нет. Но я рада, что ты здесь.

Понимая, что она что-то скрывает, он предложил:

— Хочешь поговорить об этом? — Он чувствовал себя неловко, утешая ее, хотя по возрасту она была ближе ему, чем отцу, и он всегда думал о ней только как о жене своего отца.

Она слабо улыбнулась, но в улыбке ее сквозила печаль.

— Ты, наверное, последний человек, которому я стала бы изливать душу. Твой отец рассердится, если узнает об этом. Но сейчас я слишком зла на него, чтобы переживать из-за этого.

— У меня сложилось именно такое впечатление. — Рэндалл поставил в раковину тарелки и привалился боком к столу, глядя, как Виктория вытирает слезы. — Ну, и чем же он заслужил твой гнев?

— Я намекну тебе. У нее светлые волосы, и она настолько молода, что могла бы быть его внучкой. — Виктория говорила с нескрываемой горечью; наверняка, язык у нее развязался от вина, выпитого за ужином.

Рэндалл удивился. Ему как-то не приходило в голову, что источником ее огорчений может быть другая женщина. Хотя Ллойда никак нельзя было назвать однолюбом — в конце концов, он обманывал и свою первую жену, мать Рэндалла. Но Хейвуд-старший уже давно миновал пору расцвета, и Рэндалл полагал, что если кого-нибудь из них и потянет на сторону, так это все еще симпатичную Викторию, которая к тому же была намного моложе своего мужа. Он понял, что в который уже раз недооценил отца.

Он сочувственно покивал.

— Понятно. — И едва успел прикусить язык, чтобы не ляпнуть: «Теперь ты знаешь, почему от него ушла моя мать».

Но Виктория, очевидно, прочла упрек в его глазах.

— Ты, наверное, думаешь, что я получила то, что заслуживаю, и, полагаю, так оно и есть, — сказала она. — Тогда я не думала, что могу причинить кому-то боль. Я была без ума от него. Что посеешь, то и пожнешь, верно?

Рэндалл ощутил, что в душе у него возникает симпатия и сочувствие к этой женщине. Она не была плохим человеком, и сейчас ей было больно, очень больно.

— Никто тебя не винит. Это было давно. — Он сделал паузу, прежде чем предложить: — Ну, и что ты намерена делать?

— Ты имеешь в виду, собираюсь ли я развестись с ним? — Виктория медленно покачала головой, и глаза ее вновь наполнились слезами. — Боюсь, он держит меня за горло. По брачному договору, который я подписала, я в таком случае останусь без гроша за душой.

— Необязательно. — В голове у Рэндалла зародилась некая, пока еще неясная, идея.