Читать книгу "Воля дороже свободы - Анатолий С. Герасименко"

забрались в берлогу рейдеров, что на нём и на Петере – обманки, и что обманка изменила голос Петера, так что, по видимости, это именно Петер сейчас толкает его и требует остановиться.

«Хрен там», – подумал Кат с наслаждением, добирая остатки рейдерского духа. Вообще-то, дух был не самого лучшего качества: рыжий определённо чем-то недавно обдолбался. Пьяная пневма – не лучший выбор. Но, как говаривал Кила, «на бесптичье и жопа – соловей»…

Тут Петер ударил плечом – с разбега, так сильно, что Кат пошатнулся и разорвал связь.

Рыжий грохнулся на пол и завыл, истекая слюнями. Он весь искрился золотом, каждое его движение вызывало в пространстве упругие муаровые волны. Свет в коридоре стал пурпурным и сладострастно мерцал.

«Хорошо, – отметил Кат. – А могло быть ещё лучше».

– Ну что ты наделал, – печально сказал Петер. – Теперь человек калекой останется.

Он до сих пор был в облике прыщавого бандита: обманка работала, хоть и могла дать сбой в любой момент. У стены лежала Ирма – маленькая, сжавшаяся в комок. Она больше не пела. Волосы её шевелились и разбрызгивались водопадом, пижама сверкала множественными гранями, будто высеченная из бриллианта.

– Надо выбираться, Демьян...

Кат взмахнул рукой. Петер отлетел, впечатался в стену и упал рядом с Ирмой. Больше он ничего не говорил, только мотал патлатой башкой и тёр затылок.

Кат подобрал пистолет – чёрный, как смерть, тяжёлый, как память – и сунул за пояс.

Дверь приблизилась, содрогнулась и с готовностью подставила замочную скважину. Ключ долго не хотел вставляться; спустя минуту – или четверть часа, или час – Кат осознал, что пытается вскрыть замок ножом. Ещё несколько часов – или секунд – ушли на то, чтобы вспомнить, где он в последний раз видел ключи. Ну конечно! Вон они, валяются возле Петера. С ключами дело пошло на лад; скважина довольным голосом заурчала и поддалась.

Свобода!

Век повеки, отныне довеки!

На улице хозяйничала ночь, в небе сияли два месяца: сапфировый и рубиновый. Чуть ниже виднелся третий, едва народившийся – чистый и острый, ни дать ни взять заточенный серп. Это было до одурения красиво. Но всё-таки не так красиво, как полуночный небосвод Китежа.

Кат шагнул наружу, задев притолоку макушкой, и аккуратно прикрыл за собой дверь. Кто-то спросил его о чём-то на неизвестном языке. Он поглядел по сторонам. Увидел двоих рейдеров-охранников. Занятно: у обоих были пристёгнуты к поясу боевые жезлы, довольно мощные с виду. Похоже, на вооружение внешней стражи бандитское начальство не поскупилось.

Тот, кто спрашивал, повторил свой вопрос; у него были замечательно густые брови и такие же густые усы – будто три зубные щётки на лице. Кат вместо ответа ухмыльнулся и от души хлопнул рейдера по плечу. Тот тоже ухмыльнулся – неуверенно и криво. Тогда Кат хлопнул по плечу другого охранника, плечистого, с единственным коротким рогом, торчавшим прямо из середины лба. И спокойно пошёл прочь. Он совершенно ничего не боялся: обманка работала исправно. Для всего мира он был толстым бандитом, дежурившим этой ночью на складе. Человек устал сторожить пакеты со штоффом и отлучился на двор до ветру. Обычное дело.

Охранники, видимо, не почуяли дурного, поскольку от Ката отстали и даже затеяли за его спиной ленивый разговор. Вероятно, обсуждали красоту трёх вельтских лун.

Кат же, неторопливо шагая, пересёк вымощенный бетонными плитами двор и ступил под сень здоровенного дерева, росшего в десятке саженей от дома. Опьянение потихоньку отступало, но, как всегда после пития духа, стали необычайно восприимчивыми все чувства, в первую очередь зрение. Он отчётливо видел впереди, на пустоши тёмную полосу – дорогу в город. Старую, разбитую, кривую. И тем не менее прекрасную. Не потому, что перебравшему пневмы Кату всё казалось прекрасным. Просто дорога вела к свободе.

К свободе – без настырного дурного мальчишки, без его девки и их щенячьей любви, без спасения никому не нужных рабов.

Без всего этого дерьма.

Ну, а если придётся что-то вспомнить потом – что ж, будет просто ещё одно воспоминание. Упырям на роду написано уживаться с непрошенными воспоминаниями, это привычная помеха. Одной помехой больше, одной меньше. Ерунда.

Вот что важно: бомба. Оазис. Взрыв.

И возвращение домой. К Аде.

Он постоял немного под деревом, в темноте. Рейдеры у входа вяло перебрасывались фразами; про Ката, похоже, забыли.

«Пора делать ноги, пока обманка не отключилась», – подумал он.

В этот самый момент раздался странный щелчок. Кат опустил голову. Растерянно оглядел собственные ладони (знакомые, крупные), собственный плащ, собственные ступни в огромных грязных ботинках.

Чужая личина исчезла. Он снова был собой.

«Вот сука! – паскудная ухмылка Чолика возникла перед глазами, будто наяву. – Дохлые кристаллы поставил. И в палицу, и в обманки. Сука, сука!»

Он поднял взгляд.

Охранники не смотрели в его сторону. Они смотрели на дверь, откуда именно сейчас, шатаясь, вывалился Петер с Ирмой на руках. Его обманка пока ещё работала. Рейдеры, однако, заступили ему дорогу. О чём-то спросили – куда громче и злее, чем спрашивали Ката.

Петер с трудом ответил. Подумав, добавил пару слов.

Охранники нехотя расступились.

«Ишь ты, – равнодушно подумал Кат. – Пацан всё-таки выкрутился».

Тут из-за двери показался ещё один бандит. Тот самый, который побрёл в цех, когда Ирма начала петь. Очевидно, он не задержался в цехе, а спустился в подвал. Поскольку теперь вёл с собой, придерживая под локоть,