Читать книгу "Воля дороже свободы - Анатолий С. Герасименко"

повернул, и дужка послушно вышла из гнезда, а решётка, скрипнув, отъехала в сторону.

Удача по-прежнему была на их стороне.

– Ура, – сиплым шёпотом сказал Петер.

И тут сзади раздался окрик.

Кат крутанулся на каблуках.

Дверь в дюжине шагов от него была приоткрыта. В проёме, заслоняя лившийся изнутри свет, стояла чёрная фигура.

Кат нацелился палицей в фигуру и нажал кнопку.

Ничего не произошло.

Кат надавил на кнопку опять.

Снова ничего.

«Сломалась?!»

Ирма зашевелилась, сползая с его плеч. Кат едва успел подхватить её, чтобы не шлёпнулась головой вниз, и уложить на пол.

Через секунду под потолком коридора загорелся тусклый кристалл.

Дверь распахнулась шире. Тот, кто вышел первым – это был знакомый Кату по прежним встречам рыжий рейдер – сделал шаг в коридор. Следом выглянули ещё двое: вроде бы, те же, что похитили Эндена, но Кат бы не поручился.

Рыжий нахмурился и что-то спросил.

Петер, запинаясь, отозвался.

Рыжий выдал фразу, звучавшую беспрерывной чередой брани и оскорблений – как, впрочем, многие фразы на вельтском языке.

Петер коротко ответил.

Рыжий вдруг захохотал. Хлопнув себя по коленям, повторил ответ Петера – видно, это была какая-то удачная шутка. Рейдеры за его спиной тоже заржали.

«Пацан-то умеет выкрутиться, когда надо, – смекнул Кат. – Хорошо, что у нас обманки работают. Кажется, пронесло…»

Тут устройство на поясе Петера как-то не по-хорошему защёлкало. Поддельное лицо с россыпью прыщей над переносицей расплылось, истаяло. Мелькнула испуганная мальчишечья рожица. Всего на мгновение. Но иногда мгновение – очень долгая штука.

«Подгадил Чолик, стерва», – звякнуло у Ката в голове.

Рыжий прищурился: всё-таки света в коридоре было маловато. Повелительно крикнул. И стал приближаться, с угрозой шаря за пазухой. Его подельники оказались проворней – успели достать пистолеты, но пока не целились, держали стволами вниз.

«Всё», – Кат выронил бесполезную палицу и полез в карман. Толку от ножа сейчас было чуть. Но хоть так…

Вдруг Ирма резко, со всхлипом набрала воздуха и запела. Это был простой мотив, похожий на колыбельную, которой унимает младенца среди ночи усталая мать. Без слов, без смысла, просто несколько повторяющихся звуков. «А-а-а, а-а-а-а», – тихий, надтреснутый голос. Она лежала у стены, свернувшись в клубок. «А-а-а, а-а-а-а. А-а-а, а-а-а-а».

Рыжий остановился. Сжал кулаки, оскалился. На лбу пиявкой вздулась жила. Глаза забегали. Он что-то забормотал и с силой ударил себя в челюсть.

«А-а-а, а-а-а-а».

Один из рейдеров, стоявший у двери, выронил пистолет, упал на колени и затрясся. Кату показалось – смеётся; но через несколько секунд до его слуха донеслись рыдания. Рейдер ревел в голос, как маленький мальчик, и пистолет валялся рядом с ним, словно забытая игрушка.

«А-а-а, а-а-а-а. А-а-а».

Второй бандит выпучил глаза и вцепился в собственные волосы с такой силой, будто хотел сорвать с черепа скальп, а потом, загребая ногами, враскачку побрёл вглубь коридора. Каждый раз, когда он натыкался на стену, из груди его исторгался вопль. В конце концов, он нашёл выход в цех, где готовили штофф, и исчез в темноте.

«А-а-а, а-а-а-а».

«Ирма приходит в себя. У неё есть способность», – вспомнил Кат слова Петера. Похоже, способность Ирмы была недюжинной; удивительно, как девушку, обладавшую таким даром, смогли похитить и удерживать в плену.

Однако нужно было действовать.

Рыжий стоял слишком далеко – в трёх саженях от Ката. Он, в отличие от остальных, сопротивлялся дару Ирмы: нашарил-таки под курткой кобуру и пытался её расстегнуть. Кат двинулся было вперёд, но опоздал. В лоб ему уставился пистолет. Воронёный ствол ходил ходуном, рейдера трясло, как с лютого похмелья. Неизвестно, что творилось у него в голове, но выстрелить он мог в любой момент.

«Была не была».

Кат осторожно, с предупредительной медлительностью начал поднимать руки.

Рыжий глядел на него поверх прыгающей мушки и скалился, как больной пёс.

«Далеко. Не смогу. Дурак я, дурак».

Пальцы Ката когтями впились в воздух. Рыжий встрепенулся, по телу от ступней до головы прошла судорожная волна. Пистолет брякнулся на пол.

Кат резко крутанул рукой, притягивая взгляд жертвы.

Убедился, что схватил крепко.

И, бросив, наконец, сдерживаться, со всей силы втянул в себя сладкую, дивную, кипящую пневму.

…Это было, словно возвращение в детство, в то летнее утро, когда по какой-то забытой причине он ощущал бесконечное счастье, и солнце улыбалось с бесконечного неба, и впереди ждала бесконечная жизнь.

Это было, словно объятия Ады, когда она, голодная до любви, обхватывала его руками, ногами, обволакивала всем своим существом, и они до самого утра были только вдвоём в целом мире.

Это было, как стакан ледяной воды после блужданий в пустыне Разрыва. Как стопка водки после тяжёлой работы. Как свежий хлеб из печи после охоты в зимнем лесу.

Это была настоящая жизнь.

…А потом его кто-то толкнул в бок.

– Демьян, хватит! Да хватит же! Он умрёт сейчас! – голос был незнакомый. Кату потребовалось какое-то время, чтобы осознать себя, вспомнить, что он и Петер