Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

– Ты что! Это же программа для служебного пользования, ее нельзя никому передавать.

Странно, но мне показалось, что не это является причиной. Скорее уж отказ вызван нежеланием дать мне возможность проанализировать полученные результаты. У меня появилось вдруг стойкое ощущение, что это не самодеятельность, а следование чьим-то инструкциям. Но чьим и почему? Ситуация нравилась все меньше и меньше. Я решил не усложнять ее и предложил компромисс.

– А у этой волшебной программы есть функция экспорта данных в удобоваримую форму? Эксель, например, ну, или ПДФ.

Бегающие глазки моего собеседника подсказали, что к такой постановке вопроса он явно не был готов.

– Ну…, – взгляд его пополз вверх и влево, – может быть и есть, но я ни разу не пользовался.

Товарищ совсем не умеет врать. Если не умеешь, то и не берись. Но почему вдруг этот, казалось бы, простой как две копейки, парень, готовый расшибиться в лепешку, чтобы помочь полузнакомому человеку, стал заниматься такими некрасивыми вещами? Приказ начальства? Я вышел в туалет и оттуда позвонил Профессору, чтобы посоветоваться. Тот, казалось, не сильно удивился произошедшему, сказав, что все уладит. А мне сейчас следует спокойно отправляться на Базу готовить образцы.

Разговор с Профессором хотя и успокоил меня немного, но не решал главной проблемы. Я собирался в течение ближайших дней заниматься анализом полученных результатов. Без этого невозможно было бы составить план проведения следующей серии экспериментов. А для чего тогда готовить образцы? Нет, с голыми руками я все равно отсюда не уйду. Надо попытаться сделать моему помощнику такое предложение, от которого он не сумеет отказаться. И тут мелькнула мысль, которая показалась красивым решением задачи.

– Миша, – как можно более дружелюбным тоном произнес я, – а сколько параметров одновременно можно вывести на экран?

– Да, в принципе, все.

– А ты можешь сейчас вывести для самого первого опыта осциллограмму тока и напряжения и показания фотометра и детектора нейтронов по времени?

– Ну, да, конечно, – он начал подозревать подвох, но пока не догадывался, с какой стороны.

– Тогда покажи, пожалуйста, все это и, желательно, на одном графике.

Немного поигравшись клавиатурой и мышью, он изобразил на мониторе требуемое.

– Вот, смотри – все на одном графике. Под осью времени – таблица с показаниями.

– А где тут на графике интенсивность нейтронов? – я, разумеется, и сам без его помощи сразу во всем разобрался. Вопрос был задан, исключительно с целью отвлечь внимание моего собеседника. Пока тот тыкал пальцем в экран компьютера, давая пояснения, я, стараясь сделать это незаметно, вытащил из кармана телефон, направил его камеру на экран и сделал снимок. Хорошо, что при выборе телефона я обращал большое внимание на разрешение камеры. С таким качеством на снимке потом можно будет рассмотреть любые подробности. Помощник мой, заметив это, растерянно поморгал глазами, хотел что-то сказать, но промолчал. Я ухмыльнулся про себя. Что, не готов был к такому повороту? Ну, знаешь, мы тоже не лаптем щи хлебаем. А вот сейчас, когда уже сделан первый шаг, можно идти дальше.

– О! Как классно! Ну, вот, – я как можно естественней изобразил радость от этого, словно неожиданно пришедшего решения, будто бы и не догадываясь, что тем самым поставил своего помощника в неудобное положение. Ничего личного, как говорится – только бизнес, – Михаил, а сделай, пожалуйста, то же самое для второго образца.

Кощею ничего не осталось, как сделать то, что я просил. Потом то же случилось с третьим и четвертым образцами. В конце концов, мне удалось перефотографировать результаты всех остальных опытов. Кощей сильно помрачнел лицом, и все время молчал, хотя до того болтал без умолку. Похоже, попадет тебе по первое число, но такова жизнь. Если играешь краплеными картами – будь готов к неприятностям. А то, что правила игры нарушены, так это ясно, как божий день. Зажимать результаты совместной работы – это запрещенный прием, хотя и все чаще встречающийся в современной российской науке. Но, вообще, надо на эту тему переговорить с Профессором, чтобы подобные истории пресекать на корню.

Перед тем, как покинуть сей храм оборонной науки, зашел в туалет, вытащил флешку из телефона и спрятал ее в носок. Кто их знает? От таких всего можно ожидать. Надеюсь, что, даже если на выходе устроят обыск, обувь снимать не заставят.

Оказалось, что переживал зря – флешку можно было и не вытаскивать, но в такой ситуации лучше перестраховаться. Судя по всему, громкие скандалы им нежелательны, иначе точно позвонили бы на охрану, чтобы меня встретить по полной программе. Значит все эти интриги – самодеятельность на уровне Ботаника, не выше.

Прибыв на Базу, первым делом стал просматривать снимки с телефона. Получилось весьма неплохо. Вот ведь не пожалел – купил телефон с хорошей камерой. Теперь пригодилось. Завтра распечатаю, и буду просматривать в спокойной обстановке, лежа на кровати в своей комнате.

Утром, взяв пачку распечатанных листов и чашку кофе, лег на кровать и занялся анализом результатов. Отложил данные с наибольшей интенсивностью нейтронного излучения и стал их рассматривать, в надежде увидеть между ними что-то общее. Сразу бросалось в глаза, что лучшие результаты получались при наибольших значениях напряжения. Хотя, самый интенсивный всплеск случился все-таки не на самом высоком напряжении. Длительность импульса вообще никак не влияла на эффективность.

Похоже, что интенсивность нейтронов зависит только от скорости нарастания тока в самый начальный момент. Это, вроде бы, согласуется с тем, что описано в статье. Если верить этому, то ядерная реакция происходит в тот момент, когда металл еще не успел взорваться, но и твердым его уже нельзя считать. Такое состояние называется мезофазным. Но почему в нем создаются условия для ядерного синтеза – непонятно. И в статье внятного объяснения тоже нет. Предположение о том, что в этой полутвердой-полужидкой среде возникает что-то вроде ультразвуковых волн, вызывающих точечные резкие перепады давления и температуры, показалось слишком натянутым.

Мои размышления прервал звонок телефона. Звонил Профессор узнать как дела и сообщить, что приедет через пару часов. Это улучшило настроение, так как проблему передачи результатов эксперимента надо срочно решать. В противном случае, о продолжении работы там не может быть и речи.

Профессор зашел в комнату без стука, застав меня лежащем на кровати. Криминала никакого в этом, конечно, не было, но все равно неприятно. Я встал, чтобы его поприветствовать.

– Ну, показывайте, что там получилось, – сразу приступил он к делу.

Я показал распечатанные фотографии, давая пояснения.

– Вот здесь заметно, что выброс нейтронов очень короткий и происходит только в самый начальный момент. Похоже, что его интенсивность очень сильно зависит от крутизны фронта. Даже больше, чем от напряжения. Вот на этих снимках видно, что здесь напряжение выше, а нейтронов меньше.