Читать книгу "Сплетение судеб - Александр Владимирович Чиненков"

мне только «хорошее», Александр Прокофьевич! Уверяю вас, что появись сейчас возле моих носилок сам Иисус Христос, я бы обрадовался ему меньше, чем вам, ваше сиятельство!

– Искренне тронут таким «почитанием», месье! – вскинув удивлённо брови, ответил граф. – Хотя… хотя это не спасёт твою жизнь никоим образом,

– Это вам так только кажется, – усмехнулся Анжели, начиная свою, как он надеялся, пока ещё не последнюю в своей жизни интригу.

– Смею заметить, что на этот раз ошибаешься ты, месье прохвост, – ответил граф ровным спокойным голосом. – Ты крепко влип, лягушатник! Теперь никакая уловка тебя не спасёт!

– Не вижу смысла прибегать к уловкам, Александр Прокофьевич, – возразил Анжели. – Я просто хочу обменять вашу дочь на спасение своей жизни!

Его слова подействовали на графа отрезвляюще. Он изменился в лице, побледнел и схватил ненавистного француза за грудки.

– Она жива? Где она? – спросил он, едва удерживаясь от невыносимого желания свернуть шею коварному и подлому негодяю.

– Она жива и в надёжных руках, месье, – улыбаясь, ответил Анжели, которому ярко выраженная ненависть графа вернула хорошее расположение духа.

– Скажи, где моя дочь? – затряс его Александр Прокофьевич с такой силой, что голова француза едва не оторвалась от его тела.

– Скажу, но только тогда, когда получу гарантии на спасение своей жизни, – прошептал Анжели, как только граф перестал вытрясать из него душу. – Согласитесь, ваше сиятельство, что выгоднее сделки ни я, ни вы никогда не заключали в своей жизни!

Александр Прокофьевич отскочил от носилок, как ужаленный гадюкой. Он метнулся к столу и, вынув из внутреннего кармана камзола лист бумаги, передал его в руки председателя комиссии. Пока тот внимательно перечитывал текст, граф нетерпеливо барабанил по столу.

Наконец председатель дочитал письмо и благосклонно кивнул Александру Прокофьевичу. Затем он встал из-за стола и сделал знак рукой. Стоявший неподалёку офицер в свою очередь подал знак солдатам, чтобы они подхватили носилки. Отвечая на недоуменные взгляды членов комиссии, председатель развернул письмо и ткнул указательным пальцем на подпись и печать под ней. Лица членов комиссии сразу же вытянулись, и они, словно договорившись, дружно закивали.

Солдаты подняли носилки с французом и двинулись к выходу со двора.

На протяжении всего пути от острога до дома графа Артемьева люди останавливались и во все глаза глядели на необычное шествие. Четверо солдат несли на носилках бледного, заросшего бородой человека. Впереди важно шествовал сам Александр Прокофьевич, вокруг носилок его вооружённые до зубов слуги. Шествие замыкал огромный Демьян, который нёс на плече ружья солдат-носильщиков.

Анжели внесли в дом. Носилки поставили посреди холла, после чего все вышли. Граф и его «гость» остались наедине друг с другом.

Приподняв голову, Анжели осмотрелся.

– Нет, ничего не изменилось с тех пор, когда меня вывезли на кладбище из этого «благословенного» жилища! – сказал он с наигранным восхищением.

– На этот раз ты здесь тоже долго не задержишься, – сказал граф, усаживаясь в кресло.

– В таком случае предложите мне вина и чего-нибудь вкусненького, – усмехнулся Анжели. – Харчи в остроге не слишком-то отменные, а питьё и того хуже.

Начиная злиться от вопиющей наглости француза, Александр Прокофьевич до побеления пальцев сжал подлокотники кресла и сердито бросил:

– Ты мне зубы не заговаривай, мерзавец! Говори, где искать Машеньку, и я, может быть, спасу тебя от смерти!

– Пусть будет по-вашему! – поморщившись, согласился Анжели. – Но всё-таки немного вина пришлось бы мне сейчас как раз кстати.

Не желая терять времени на пустую болтовню, граф крикнул повара. Когда тот подошёл, он распорядился:

– Зажарь цыплёнка и принеси бокал вина.

Александр Прокофьевич с нескрываемым презрением посмотрел на своего «гостя»:

– А ты не молчи, подлюга. Чтобы хорошо покушать и испить вина, надо ещё заслужить эти «излишества»!

– Никогда в жизни не приходилось так вот зарабатывать себе на пропитание, – горько пошутил француз.

– Все приходится попробовать в жизни, – подковырнул его граф. – Тем более что жить тебе остаётся не так уж и много!

Анжели пошевелился на носилках, провёл ладонями по бёдрам, словно желая убедиться, что его покалеченные ноги ещё не отвалились от тела. Затем он вытянул в сторону Александра Прокофьевича указательный палец:

– Влияние ваше при дворе слишком велико, ваше сиятельство. И в этом я убедился сегодня. Вам ничего не стоило вытащить меня из-под топора, за что я вам очень признателен!

– Допустим, приговор ещё не отменён, месье француз, – спокойно возразил граф. – И твоя никчёмная жизнь по-прежнему висит на волоске!

– Уже не висит, уверяю вас, Александр Прокофьевич, – уверенно заявил Анжели. – Прямо сейчас дайте мне слово дворянина, что спасёте меня от смерти, и я, в свою очередь, разумеется, честно расскажу вам, где искать Машеньку.

Граф задумался, но всего лишь на минуту, после чего сказал:

– Хорошо. Я даю тебе слово дворянина, что отсрочу казнь до возвращения дочери! Я даю тебе слово и в том, что если обнаружится очередной обман, я сам возьму в руки топор и заменю палача у плахи!

– А если девочку привезут целой и невредимой? – продолжил торг хитрый Анжели.

– Тогда я даю слово, что спасу тебя от смерти!

– Условия приняты, ваше сиятельство, – с облегчением вздохнул француз. – А свою дочь вы найдёте…

В это время скрипнула, открываясь, дверь. Граф и Анжели невольно посмотрели в её сторону.

– Марфа, вернись к себе, – нахмурился Александр Прокофьевич, сердито глядя на замершую в проходе девочку. – Я…

Он осёкся и замолчал, увидев, как побледнела Марфа и будто приросла к месту. Девочка испуганно смотрела на француза.

Ещё не понимая в чём дело, граф перевёл взгляд на Анжели и удивился ещё больше.

Француз смотрел на девочку, как на чудо, загадочное и необъяснимое. Его лицо приняло матовый оттенок, который был отчётливо заметен даже из-под густой бороды, а глаза…

– Господи, – прошептал Анжели пересохшими губами, – неужто это ты сотворил чудо сеё?

– Постой, о чём ты? – встрепенулся Александр Прокофьевич, всё ещё не понимая, что происходит, но, чувствуя сердцем, что происходит что-то из рядя вон выходящее.

– Как вам удалось её найти, месье? – пробормотал потрясённый Анжели.

– Кого? Марфу? – переспросил граф.

– Не Марфу, а Машеньку! Ты надо мной издеваешься, господин граф, или в самом деле не узнаёшь свою дочку?

Александр Прокофьевич почувствовал, как что-то ёкнуло у него в груди, в глазах потемнело, а устойчивое кресло, на котором он сидел, вдруг закачалось. Огромным усилием воли он взял себя в руки и посмотрел на Марфу ничего не смыслящим взглядом.

Обычно находчивый и хладнокровный в любых ситуациях Александр Прокофьевич вдруг почувствовал себя пятилетним отроком, ничего не способным осмыслить без подсказки взрослых. Он, не находя слов, как зачарованный смотрел на девочку, глотая