Читать книгу "Искатель - Тана Френч"

– Как человек быстро умирает, я разок до этого видал, – продолжает Март, – мне тогда пятнадцать было. Сенной пресс не подсекал как следует, ну и пошел тот мужик глянуть, что случилось, да движок не заглушил. Рука попалась, ну пресс его и затянул. Когда я его выключил, у мужика ни руки, ни головы не осталось. Нашинковало, как мокрый рулон полотенец.

Смотрит, как дым вьется и растекается по кухне.

– Дед у меня помирал за месяц до этого, от инсульта. Четыре дня. Жизнь кажется такой большой, когда четыре дня из человека выходит. А когда за несколько секунд, вдруг кажется жуть какой маленькой. Не нравится нам такое признавать, но животные это понимают. Они-то про свою смерть не ведают. Мелочь какая-то, раз – и готово. Лисе на один чик. Или сенопрессу, или баллону с пропаном.

Кел говорит:

– Что с телом сделали?

Брови у Марта вздергиваются.

– Уж всяко не было у нас возможности вообще с ним что-то сделать, не тогда же, в любом разе. Суматошный выдался денек. Не успели мы сообразить, что вообще стряслось, как позвонил мужик, который у нас в дозоре был, говорит, что дублинские пацанчики едут. Положили мы нашего парня-то на простынку, какую в дальней комнате нашли, да потащили его на склон за домом, как можно дальше в деревья, покуда времени хватало. Услыхали мотор – здоровенная махина, “хаммер”, не знаю, как они его такой в повороты вписывают, – парня в кусты пристроили и сами рядом пригнулись.

Смотрит на Кела сквозь завитки дыма.

– Я было думал, не оставить ли его в доме, пусть пацанчики найдут. Типа весточка им такая. Но в итоге решил – не надо. Незачем сообщать больше, чем им положено знать, уж всяко. Короче, суть просекут, когда выяснится, что парень исчез.

– И они что? – спрашивает Кел.

Март лыбится.

– Расклад им не понравился вообще и совсем. Осмотрели они дом, а потом обшарили двор, а следом опять ушли в дом, и все заново. Четверо их там было, и ни один не мог постоять спокойно хоть, блин, секунду, скакали, как блохи. И какими же словами выражаются, боже ты мой. Мы были довольно близко, слышали – мировецкий весенний день, ни ветерочка. Сам я не ханжа, но у меня чуть уши не расплавились. – Улыбка его ширится. – А еще знаешь что они делали? Они звонили Брендану. Полдесятка раз. Я знал, что звонить будут, и полез к нему в карман за телефоном, но разблокировать не смог, чтоб отключить звук. Пытались отпечаток пальца его применить, да там код. Тебе сказать, что мы с тем телефоном сделали? Усадили на него Бобби жопой его жирной. Такая что хочешь заглушит. Во рожа-то у Бобби была, когда телефон вибрировал, так уж Бобби старался с него не спрыгнуть. Красный был как свеклища. Остальные мы все чуть не полопались, так старались не ржать.

Тушит самокрутку о крышку банки.

– Под конец они плюнули, да и уехали обратно с гор. Знаешь, что один из них делал, пока они к своему миленькому полированному “хаммеру” топали? Ныл и ныл весь, что дорогие ботинки выпачкал. Все равно как баба на бал собралась.

Кел вполне уверен, что каждое слово тут правда, и ни с чем из сказанного он ничего поделать не сможет. Не верить причин нет – кроме одной: Мартовой привычки морочить людям голову из принципа. Но Келу кажется, что они с Мартом уже миновали этот рубеж.

– Где теперь Брендан?

– Там же, в горах. Погребли мы его, да, не просто бросили, так пускай ребенок не волнуется, что его там вороны и крысы достали, ничего такого. Мы над ним даже молитвы почитали и прочее. – Март берется за пачку печенья, осторожно вскрывает ее, чтоб не раскрошить ни одного. – На том и все.

– Кроме Дони и того, что он творит с овцами, – говорит Кел.

Март презрительно фыркает.

– Это я в расчет не беру уж точно. Этого, блить, идиёта я в расчет не беру принципиально. – Протягивает пачку Келу. – Давай, тащи одну. Заслужил. Смышленый ты сучонок, а? Вроде идиётом себя чувствовал, но все ж разгадал, ей-бо. В одном только ошибся. Но позору в том нету.

Кел говорит:

– Дони сообразил, что тут замешан Пи-Джей, раз это его ангидрид. А как он вычислил, что в игре еще и вы с Бобби и Франси?

Март выбирает печенье, решает неспешно.

– Я б сказал, Дони и сам присматривался, что происходит. Небось засек нас четверых как-нибудь и помчался к дублинским ребяткам. Отличный двойной агент из парня вышел бы, если б мозги у него водились в голове. И славные те пацанчики велели ему намекнуть нам, чтоб мы в их дела не лезли. – Улыбается Келу. – Намек мы поняли. Даже если не отнеслись к нему так, как они ожидали.

Кел спрашивает:

– Бобби все еще считает, что это пришельцы?

– Ой, господи, Бобби, – снисходительно произносит Март, макая печенье в чай. – Да ему только в радость, что пришельцы его овцами интересуются. Не стал бы я этого у него отнимать, да и не смог бы в любом разе. Даже если б снял Дони на видео, Бобби мне б не поверил. Дони-то просекал, что сам я намек пойму после второй или третьей овцы. Только не думал, что я выясню, кто тут у нас намекает. Думал, я по умолчанию решу, будто это крутые дублинские ребятки или кто-то подосланный из города хотя бы, и так весь перепугаюсь, что не посмею и пальцем двинуть. Теперь-то он в курсе.

– Сдается мне, – говорит Кел, – если бы вы, ребята, хотели зачистить местность, вам бы надо было Дони убирать.

– Такие, как Дони, они ж везде, – говорит Март. – По мозгам ездят будь здоров, мудачье, но в итоге погоды не делают. Пучок пятачок они, как есть; одного убери – другой тут же возникнет. Брендан Редди – совсем другое дело. Таких немного. И то, за что он взялся, повлияло бы на всю округу точно.

– Тут уже есть наркота, – говорит Кел. – Целая прорва. Не то чтоб Брендан принес ее в райский сад.

– Мы теряем нашей молодежи изрядно, – говорит Март.

Келу кажется, что Марту вроде полагается оправдывать свои поступки, но нет. Взгляд его ровен, голос спокоен и решителен, ему подыгрывает тихий перестук вездесущего дождя.

– Мир меняется так, что нехорош он для них больше. Когда я был молод, мы знали, чего можно желать и где это брать, и знали, что в итоге придется что-то предъявить. Урожай, или стадо, или дом, или семью. В этом великая сила. А теперь столько всего тебе велят хотеть, что никак не добыть всего этого, и когда устанешь пытаться, что предъявишь? Позвонил тому-сему, напродавал схем электроснабжения, может, или на совещаниях пустопорожних насиделся; нажил себе что-то на халтуре, какую в интернетах нарыл, на Ютупе ентом лайков насобирал. Руками ничего не потрогаешь. Женщинам шик, по-любому, они-то приспосабливаются. А вот парням непонятно, что с собой делать-то вообще. Есть среди них некоторые вроде Фергала О’Коннора, с которым ты познакомился, – те вот крепко на земле стоят несмотря ни на что. Остальные же вешаются, или напиваются и слетают в канавы, или передоз у них на героине ихнем, или чемоданы пакуют. Не хочу я, чтоб тут пустырь стал, чтоб все фермы были, как твоя, пока ты не приехал, чтоб дрянь и разруха, пока янки какой-нибудь не приглядит и не сделает из этого себе хобби.