Читать книгу "Пятерка - Роберт МакКаммон"

— Ребята, вы знаете кто-нибудь диджея из «Поговорим»? — спросила Чэппи, не отрывая телефон от уха. — «Рок зе нет»? Прошу прощения? — это в телефон. И снова гостям: — «Рок де нет».

— Нет, — ответил Терри.

— А это что за хрен? — спросил Кочевник, оставив все усилия быть джентльменом.

— Он хочет говорить с тобой, — сказала Чэппи, протягивая трубку Ариэль.

— Со мной? Нет, я ни с кем не хочу разговаривать.

— Она не хочет ни с кем разговаривать. Да, верно. Ладно, я им передам. Э-гм, послушайте… откуда у вас этот телефон?

Очевидно, ответа на этот вопрос Чэппи не ожидала, потому что положила трубку и сказала:

— Похоже, они вас нашли. Мистер Аллен мне говорил, что такое может случиться. Как бы то ни было, этот диджей мне сказал, что делает подкаст из Лос-Анджелеса. Говорит, чтобы заглянули к нему на сайт, «Рок де нет». — Она не смогла сдержать улыбки. — Ребята, вы видали такого офигенного ламера?

— А то, — сказал Кочевник, пытаясь направить ложку приблизительно в рот.

— Говорит, что будет сегодня во время проверки звука и хотел бы сделать интервью. Будьте готовы, репортеров там будет битком. Но ведь вы этого и хотите?

Все промолчали. Поскольку Кочевник был императором, иногда его мысли отражали мысли подданных, и сейчас так оно и было. Он думал, как и они все, что успех — если он означает признание, или славу, или деньги, или реванш над теми, кто глядел на тебя как на помои, — не стоит смерти и ранения двух участников группы. Все это было бы отлично, было бы мечтой любой группы, но слишком высока цена.

— Чего я хочу, — начала Берк и дала этой фразе повиснуть в воздухе на пару секунд, — это закончить с этим делом. — Она повернула к матери осунувшееся лицо. — С коробками в смысле.

Чэппи вышла из кухни и вернулась, держа в руках конверт. Его она положила на стол перед Берк. На конверте печатными буквами было написано: «Для Берк. Открой сперва коробки».

Берк взяла конверт, встала и направилась к задней двери. На ногах у нее были кроссовки без носков. Когда она увидела, что никто за ней не идет, она с форсированной и фальшивой веселостью крикнула:

— Пошли, ребята! Поразвлечемся!

Берк знала, что маленький отдельно стоящий гараж постепенно заваливали барахлом и в нем уже не осталось места для машины. Когда Чэппи отперла дверь и отвела ее наружу, оттуда пахнуло не застарелым маслом и бензином, а старой библиотекой. Солнце высветило десятки коробок, шаткие пирамиды из книг на железных полках, кипы газет и журналов повсюду, но Чэппи еще включила свет, чтобы иллюминация стала завершенной.

Берк осмотрелась. Рядом с ней стояла ее мать, за спиной — товарищи по группе. Флойд, мать его, Фиск крепко забил эту нору своим дерьмом, подумала она. Рай для тараканов и моли, для мышей, наверное, тоже. И запах… Она вспомнила сладковато-тошнотворный запах гниющих обложек и газет из лавочки Флойда, мать его, Фиска, «Второй шанс книги». Этот запах был там еще до того, как она родилась. Флойд купил эту затхлость у прежнего хозяина, уходящего на покой, а тот владел этой лавочкой еще тогда, когда Авраам Линкольн не бросил бриться.

Как же вся эта дрянь здесь перепутана!

Берк смотрела вверх и вниз, на всю эту преступно изведенную древесину. Открытый ящик слева приглашал взглянуть. Он был полон плесневеющих журналов в пластиковых пакетах. На обложках тех, что были видны, красовались звездолеты, жуткие морды инопланетян, и можно было прочесть названия: «Гэлэкси», «Уорлд оф ит», «Аналог энд эстаундин сайенс фикшн». Ботинок по ноге, подумала Берк. Флойд, мать его, Фиск и не знал, наверное, что такое настоящая НФ вроде «Звездного пути» или «Звездных войн». В других коробках и на других полках можно было разглядеть названия вроде «Аргози», «Эсквайр», «Эллери Куин» и «Альфред Хичкок». И кому, блин, и на кой хрен нужно столько многотомников энциклопедий? Все они были перевязаны веревками и напоминали оружие массового поражения. А еще было тут барахло древнее, книги, будто переплетенные в доски или воловью шкуру. Наверное, сборники похабных анекдотов, написанных еще Нероном. «Однорукий скрипач и еще 101 история» или «Дерни, малышка!».

Но никаких тут тебе шуток, тут место серьезное. Здесь семейный автомобиль сменился первой ударной установкой Берк — в объявлении ее называли «юниорской». Здесь она разбивала палочки и иногда головы. Здесь она много раз бывала, когда подъезжал полицейский автомобиль, и коп, знакомый с семейством Фисков, говорил, что, если девочка не будет играть ночью так поздно, можно будет как-то договориться с соседями. Басовый ритм, бьющий сквозь закрытую дверь, — может быть, можно его как-то подушками заглушить?

Сладкий звук громовых раскатов, грохочущих над морем посредственности, над миром белого хлеба. Папа — тот бы понял. Папа сказал бы: «Добавь громкости, детка, и никогда не играй так тихо, чтобы пришлось слушать собственные мысли».

— Вот они. — Чэппи показала на три большие картонные коробки, стоящие бок о бок на полу у задней стенки гаража. Берк увидела, что на левой черным маркером написано «1», на средней — «2» и на правой — «3». Они были запечатаны обычной белой клейкой лентой, но вскрыть их труда не представляло.

— Господи, сколько книжек, — сказал Терри, оборачиваясь по кругу между Ариэль и Кочевником. — А интересно, нет ли там инструкций к старым клавишам? Вы не знаете? — спросил он у Чэппи.

— Понятия не имею. Это все — то, что Флойд особо хотел сохранить. Видели бы вы подсобку у него в магазине!

— И так он вполне зарабатывал на жизнь? — спросил Кочевник. — Просто продавая старые книги?

— С тех пор как начал продажи на eBay, заказы приходили отовсюду. Богатеть мы не богатели, но на содержание дома хватало.

Раздался резкий рвущийся звук — Берк сдернула ленту с верхней крышки коробки номер один.

— Справишься? — спросил Кочевник.

Она не ответила, сорвала ленту с краев коробки и раскрыла ее.

Чэппи шагнула вперед — посмотреть. Она понятия не имела, что оставил Флойд их девочке.

Берк не знала, на что она смотрит. Едкая вонь старых газет ударила в нос, и Берк подумала, что, если сейчас высморкаться, сопли будут желтыми. Что бы это ни было — какие-то бумаги, — они были защищены пластиковыми пакетами и переложены картоном. Она вытащила на свет первый из них.

Он был как-то странно сложен. Берк сняла с него пластик, и вокруг нее закружились несколько кусочков бумаги. Почти как пыль, но не совсем.

Дальше открылось серое поле газетной бумаги с заголовком: «Высокая цена музыки и любви: где деньги с монтерейского фестиваля?»

И была там еще фотография Джона Леннона, черно-белая. Точно Джона Леннона, в таких очках, как у Терри, одетого как британский солдат с маскировочной сеткой на шлеме, и глаза прищурил против слепящего солнца, а губы сложились то ли в гримасу удивления, то ли трубочкой для свиста.