Читать книгу "Командировочные расходы - Николай Бенгин"

Биллинга в самом деле мало интересовали научные аспекты неслучившейся катастрофы. С того момента, как погиб Философ, ход инспекторской мысли постепенно вернулся в привычное русло, воспоминания о странных картинах и потусторонних голосах более не тревожили его природный здравый смысл. Он искренне надеялся, что мозг, оправившись от потрясений, не станет выкидывать новых фортелей. И только время от времени цепляла мысль об упущенном шансе стать тем самым проникающим в самую суть вещей и событий рахатом. Он отмахивался от нее как от досадного недоразумения, но она возвращалась, и тогда он ощущал что-то вроде тоски и гордости одновременно… Гордости и тоски потому, что оказался достоин и не готов… В конце концов он с глубоким отвращением вынужден был признаться себе, что, пожалуй, многое бы отдал за еще одну попытку.

Сейчас, однако, Биллинг думал вовсе не об упущенных сверхвозможностях, он напряженно размышлял над тем, как бы выбраться из передряги с Фрамом. Чем больше он размышлял, тем мрачнее становилась картина. Наверняка Фрам уже позаботился о куче мелких деталей, которые со скоростью лавины накроют Биллинга с головой и выше. Единственный свидетель, что мог спасти ситуацию, – розуанский атташе был безнадежно мертв.

– Насколько нам известно, – продолжал вещать профессор, – цивилизация Лохов была сообществом насекомых, что делает большинство переводов сохранившихся записей малоадекватными, за исключением, разумеется, универсальных математических выкладок. Тем не менее в некоторых случаях возможно уловить общее направление их мысли. Звуки «Кц» или «К-цц» переводятся как «Соблюдай дистанцию», «Возможные затруднения», основной перевод «Неудача», что, безусловно, должно было бы навести нашего Философа на некоторые размышления. Если бы, конечно, он сам себя слышал, что сомнительно, и знал язык Лохов, что вовсе невероятно. Еще вопросы?

– А я правильно понял, что эта мембрана где-то здесь поблизости проходит? – подал голос Петр.

– Совершенно неправильно. Во-первых, мембрана это не более чем образ, а во-вторых, можно сказать, что она везде. Надо признать, что модель из двух сосудов, которую я тут описал, самому мне определенно не нравится не только очевидной примитивностью, но и эстетическим убожеством. Один гениальный и незаслуженно забытый ученый из системы Альдебаран предложил картину Вселенной, которую он назвал «Роза мира»[29]. Концепция многослойности Вселенной, лежащая в основе его модели, не только красива и элегантна, она несет в себе поразительный потенциал… – профессор неожиданно замолчал и сурово оглядел присутствующих. – Еще вопросы?

– Прошу прощения, но нас вызывает начальство, – остановившись на пороге беседки, Штимер неопределенно махнул рукой в сторону гипотетического расположения начальства, – говорят, это срочно.

– Вообще-то, ваше начальство здесь я, – возразил Стайн, – и главнее меня никого нет. Давайте так. Идите узнайте, что им надо, а потом сразу возвращайтесь. Нам есть что обсудить. Со всеми же остальными я прощаюсь. Вас, – профессор крепко пожал руку Биллинга, – я прошу не забыть о моей просьбе.

– Пойдемте, я провожу, – рыжеглазый Лис был уже на ногах. – Если нужно побыстрее, то лучше всего лифт.

Капсула лифта пряталась в стволе развесистого и довольно высокого дерева, стоявшего посреди лужайки, недалеко от входных ворот. Улетевшие от фонтана райские птички теперь стремительно носились вокруг него, то взмывая в почти что настоящее небо, то стелясь над самой травой. Биллинг засмотрелся на этот разноцветный чирикающий вихрь, а когда оглянулся в сторону каменных башенок, прямо в глаза ему ударил свет восходящего солнца. Желтое, не успевшее еще набрать полуденную мощь, оно висело между башен, как сияющий драгоценный диск. Серые камни отливали золотом, зеленый мох у подножья играл и искрился в его лучах.

– Красиво, – пробормотал инспектор, щурясь, – очень красиво. Надо солнечные очки купить.

– Я вот все спросить хотел, – заговорил Петр, обращаясь в основном к спине идущего впереди Лиса. – Тут на «Лотосе» очень много красивых девушек, и все носят такой значок – «Э».

– Не согласен, – не сбавляя шага, возразил Лис, – не все красивые девушки носят этот значок.

– Да, конечно. А все-таки, это какой-то аристократический клуб или общество? Я понимаю, что к ним просто так не подойдешь, но все равно интересно, с кем я на одном корабле катался.

– «Э» означает «эскорт», – ухмыльнулся Лис, – и вы можете подходить к ним совершенно безбоязненно. Услуги эскорта входят в стоимость билета, независимо от уровня каюты. Уверен, любая из этих девушек будет рада знакомству с вами. Ну вот, мы и пришли, – Лис распахнул дверь лифта и шагнул в сторону, – Удачи всем, а вас, есаул, прошу, по возможности, не задерживаться. Профессор очень не любит ждать.

* * *

Помещение с огромным, во всю стену, экраном, которое Штимер определил для связи, больше всего напоминало пилотскую кабину. Широкая консоль управления и высокое кожаное кресло перед ней только усиливали впечатление. Штимер, с удовольствием усевшись в это главное кресло, кивнул на кожаные скамейки у стены.

– Располагайтесь. Сейчас будем внимать. Мой Кудак – он просто так письма не шлет!

Петр, уже бывавший в каюте есаула, остался стоять, подпирая стенку у экрана. Биллинг грузно опустился на пискнувшее под его весом сиденье и угрюмо уставился на экран.

– А ты заметил на аллее нашего командора? – Штимер, не торопясь, вытащил сигареты и принялся распечатывать пачку. – Он очень оживленно беседовал с твоим приятелем – джаном. Как его? Элимоном! Похоже, у этого Элимона накопились какие-то претензии. Командор, насколько я понял, выдвигал что-то встречное. Аксельбантами тряс, руками махал…

– Не глядел я по сторонам. Давай включай уже.

– Ага. Они оба тоже нас в упор не замечали. Сейчас включу, дай хоть закурить по-человечески в собственной каюте, а то у тебя нельзя, у профессора тоже не курят. Так ты слил ему имя своей подружки с «Небес»?

– Ничего я не сливал. Обещал приглашение передать, – Биллинг выудил из кармана отливающую металлом профессорскую визитку. – Отдам при случае. Захочет, сама пойдет. Да включай, наконец, эту чертову запись! Может, там уже ордер на мой арест, а ты все дурака валяешь.

– А может, Фрама твоего уже арестовали, а тебе – орден выписали.

– Выписали…

– Ладно, ладно. Включаю.

Генерал-поручик пронзительно глядел с экрана, словно это была не запись, а прямая связь. Позади него отчетливо просматривалась спинка нового роскошного кресла.

– Есаул!! Передо мной два донесения с борта «Лотоса», и из них ни одного твоего. И я спрашиваю: почему?! Почему я все должен узнавать от других?! – Кудак помолчал в размышлении, не начать ли топать и орать, но решил, что пока не стоит. – В донесении инспектора Биллинга указано, – сдержанно продолжал он, – что вашей объединенной оперативной группе удалось перехватить и изъять все четыре ампулы креофитов – мои поздравления. Также указано, что младший помощник Гро погиб, – вечная слава героям и, соответственно, позор предателям. Теперь слушай внимательно. Второе донесение с борта «Лотоса» получено от дипломатического представителя республики Роза, короче, того самого атташе, про которого ты мне говорил, по имени, – Кудак пошебуршал чем-то на столе, – Леопольд Вун Крнгутгроссвор’лорд. Так вот, в своем донесении он не только описал детали похищения, но, что гораздо важней, назвал имена соучастников и их роль в операции. Одно имя большого интереса не представляет – это стрелок с грузовика. Мы это и так знали, да он и мертвец к тому же. А вот второе имя некоторых удивило, – генерал-поручик плотоядно улыбнулся. – Это бывший начальник Второго управления столичного Департамента Всех Внутренних Дел, известный тебе доктор Фрам. Мы тут провели уже небольшое внутреннее расследование – некоторые факты подтвердились. В связи с этим у нас в Департаменте кое-какие перестановки, и могу прямо сказать, что твоя информация об этом самом атташе оказалась своевременна и очень кстати, – Кудак торжествующе потер ладони. – Да, так вот. Мчись бегом к этому драному атташе и допрашивай по полной. И никакой «оперативной группы». Работай сам!