Читать книгу "Ироническая трилогия - Леонид Зорин"

Можно было сколько угодно перечитывать письмо Карамзиной ее младшему сыну, где она, описывая смерть Пушкина, писала, что «имела горькую сладость принять его последний вздох». Снаружи, и не только снаружи – вокруг бушевала совсем несхожая, другая лексическая стихия: «в целях обеспечения укрепления политпросвещения обеспечить распространение обучения» и тому подобное.

Это была прививка мощнейшая – еще только несколько лет назад лидер сената (употребим это слово), прибыв на погребение короля Марокко (так сказать, «принять последний вздох»), прочувствованно произнес на траурной церемонии: «Мы не могли не посетить этого мероприятия». Так по-новому, современному, была интерпретирована «горькая сладость последнего вздоха». Под стать этой прозе была и поэзия: «Это чувство каждому знакомо В светлый день, смиряя сердца дрожь В кабинет секретаря обкома, Как на встречу с совестью, войдешь».

Не убежден, что век двадцать первый окажется более милосердным к пушкинской тени, осада острова продолжается, правда с иного направления. Мне уже пришлось слышать из уст ученой и эрудированной телеведущей, что «Пушкин – это устойчивый бренд».

Не успев таким образом разжать железные клещи мероприятий и постановлений, наш остров встречает новый вал, и кто осмелится предсказать судьбу языка, зависшего между консалтингом, менеджментом и мониторингом?

И все равно русский язык наше отечество. Мы в него возвращаемся из лексики, окружавшей нас на протяжении десятилетий. Именно эта навеки любимая и островная родная земля все же спасет нас как от канцелярской, так и от постмодернистской атаки, долговечной она не может быть по определению, однажды отхлынет. Что бы то ни было, мы вернемся в ее полноводное пространство, как на обетованную землю.

* * *

Старая притча о мудреце, вместившем всего в одну строку всю долгую мировую историю: люди рождались, люди надеялись, люди страдали и умирали».

Можно было обойтись и одним словом: ТЩЕТА.

* * *

Нет, неспроста впечаталась в память одна одобрительная фраза, произнесенная на ходу одной насупленной старой теткой: «Лаконизм у вас в кишках». За долгую жизнь в литературе наслушался и похвал, и брани. Прочно забыл и то и другое. А эти несколько слов запомнил.

* * *

«Мне должно действовать» каждодневно, настойчиво напоминал себе Пушкин. Как это характерно для гения! Ему все кажется, что он мало, непозволительно мало сделал.

* * *

В сущности бунт – это жажда реванша. Начинается с обиды Карандышевых.

Дальнейшее в значительной мере зависит от мощи и уровня ярости. Тому Карандышеву, который был подсмотрен и написан Островским, не хватило всеобъемлющей ненависти и одержимости Шикльгрубера.

* * *

Ленин понял, что он «провалился» (по его собственному признанию), на полстолетие раньше страны, находясь на гребне победы. В значительной мере это прозрение и подорвало жизнеспособность.

* * *

– В политике не бывает эстетики.

– Почему же? Вспомните Талейрана. Он не был обделен этим качеством.

– В чем, по-вашему, оно проявлялось?

– Вспомните хоть его цинизм. Он был изощренно элегантен.

* * *

Нет более безжалостной казни, чем запаздывающая смерть.

* * *

Чем больше и объемнее дар, тем большей требует он концентрации.

* * *

Бывает счастливое мгновение, когда внезапно блеснувшая мысль летит не ввысь, а стремится вглубь. Так вызревает Постижение.

* * *

Чем больше выпадаешь из жизни, тем чаще ворошишь свою память.

* * *

2013 г. Итак, я написал о Безродове. Я не браню своего героя. В эпоху свинца и колючей проволоки у него был ограниченный выбор, чтобы остаться человеком и не погибнуть в юные годы.

* * *

«Божественная комедия в том, – сказал торжественно и назидательно, – что Данте замещают дантисты».

* * *

Большие люди – все-таки люди. В этом их сила, в этом их слабость. Варлам Шаламов – большой писатель и безусловно мощный характер. И все же до конца своих дней не мог смириться с тем, что Солженицын успешней, чем он, сумел конвертировать свой опыт перенесенных страданий. Он то и дело возвращался к неугасавшему тайному спору. Однажды назвал А.И. дельцом.

* * *

Сегодня вспомнил о литераторе, до срока покинувшем этот мир. Его пожирали неутоленные тайные страсти – при этом так яро, что рано свели его в могилу. Кто-то сказал: «Докомплексовался».

* * *

Старость – отрезвление выигравших и утешение проигравших. Первым она напоминает, что им недолго торжествовать, вторым – что им недолго томиться.

* * *

Ночь. Чуть слышен зов томительный паровозного гудка. Все черней и сокрушительней Неизбывная тоска. Обязательство просрочено И обязанностей нет. Господа, со мной покончено. Вот и все. Тушите свет.

* * *

Короткое грозное слово «судьба» родилось от союза двух слов – «Суд Божий».

* * *

Он ощутил, как на гаснущий мозг хлынула мощная струя света, словно затопившая тьму.

«А вот и Белый Коридор», – успел он подумать, и в тот же миг сознание его расщепилось.

Декабрь 2013