Читать книгу "Толстой-Американец - Михаил Филин"

В. Л. Пушкин

ОТВЕТ ИМЯНИННИКА НА ПОЗДРАВЛЕНИЕ ДРУЗЕЙ

Стихотворец я смиренный И судьбою угнетенный, Стар и дряхл я становлюсь И, любя, любви боюсь. Красота меня пленяет; Я молчу — тайком вздыхает Сердце, милые друзья! Жалкий имянинник я.

Вы все молоды, здоровы; Всякий час утехи новы И веселия для вас: Я седею всякий час. Праздновать моё рожденье Для меня не утешенье: Стар я, милые друзья! Жалкий имянинник я.

Граф Толстой, и Князь Гагарин, Наш Астафьевский боярин[1003], Ржевский, Батюшков-Парни, Расцветают ваши дни! Вам всё шутки — мне ж всё горе, И моя подагра вскоре Ушибёт меня, друзья! Жалкий имянинник я.

Ныне мне весна не в радость: Улетели счастье, младость, Улетела и любовь! Молодым не будешь вновь. Жизнь мне тягость, не веселье — Скоро быть на новоселье; Вам поклон, мои друзья! Жалкий имянинник я.

Но хоть старость угнетает, Сердце Вера утешает, И печать её со мной![1004] Час не страшен роковой Никому, кто дышит Верой И всё прочее химерой Чтит, любезные друзья! Славный имянинник я.

1816

К ГРАФУ Ф. И. ТОЛСТОМУ

Что делать, милый мой Толстой? Обедать у тебя никак мне не возможно: Страдать подагрою мне велено судьбой, А с нею разъезжать совсем неосторожно! Проклятый Эскулап кричит, что быть беде, Советов если я его не буду слушать, И говорит: извольте кушать В Немецкой слободе! С больными, пухлыми ногами Вам непристойно быть в гостях! Смотрите: за плечами Стоит курносая с косою на часах — Махнёт… прощайтесь с стерлядями, С вином шампанским и с стихами! Не лучше ль грозную на время удалить, И с нами, хоть годок, пожить? Суровый вид врача, совет его полезный, Подагра более всего Велят мне дома быть. Ты не сердись, любезный! Я плачу, что лишён обеда твоего. Почтенный Лафонтен, наш образец, учитель, Любезный Вяземский, достойный Феба сын, И Пушкин, балагур, стихов моих хулитель — Которому Вольтер лишь нравится один, И пола женского усердный почитатель, Приятный и в стихах и в прозе наш писатель, Князь Шаликов, с тобой все будут пировать: Как мне не горевать? Вы будете, друзья, и пить и забавляться, И спорить и смеяться, А я сидеть один, с поникшей головой, И к вам лишь мыслями, увы, переноситься! Гораций нам твердит: час близок роковой — Спешите насладиться! Но Августов певец подагры не имел, И всем, что в жизни, наслаждался: Он Пирру, Хлою пел И в сладостных стихах Философом являлся! А мне не до того: Я мудрости такой и дара не имею; Здоровье для утех нужнее нам всего, И только я теперь его ценить умею.

1816

(Пушкин В. Стихи. Проза. Письма / Сост., вступ. ст. и примеч. Н. И. Михайловой. М., 1989. С. 41–43)

Князь П. А. Вяземский

ТОЛСТОМУ

Американец и цыган, На свете нравственном загадка, Которого, как лихорадка, Мятежных склонностей дурман Или страстей кипящих схватка Всегда из края мечет в край, Из рая в ад, из ада в рай! Которого душа есть пламень, А ум — холодный эгоист; Под бурей рока — твёрдый камень! В волненьи страсти — лёгкий лист! Куда ж меня нелёгкий тащит И мой раздутый стих таращит, Как стих того торговца од, Который на осьмушку смысла Пуд слов с прибавкой выдаёт? Здесь муза брода не найдёт: Она над бездною повисла. Как ей спуститься без хлопот И как, не дав толчка рассудку И не споткнувшись на пути, От нравственных стихов сойти Прямой дорогою к желудку? Но, впрочем, я слыхал не раз, Что наш желудок — чувств властитель И помышлений всех запас. Поэт, политик, победитель, Все от него успеха ждут: Судьба народов им решится; В желудке пища не сварится — И не созреет славный труд; Министр объелся: сквозь дремоту Секретаря прочёл работу — И гибель царства подписал. Тот натощак бессмертья ищет, Но он за драмой в зубы свищет — И свет поэта освистал. К тому же любопытным ухом Умеешь всем речам внимать; И если возвышенным духом Подчас ты унижаешь знать, Зато ты граф природный брюхом И всем сиятельным под стать! Ты знаешь цену Кондильяку, В Вольтере любишь шуток дар И платишь сердцем дань Жан-Жаку, Но хуже ль лучших наших бар Ценить умеешь кулебяку И жирной стерляди развар? Ну, слава богу! пусть с дороги Стихомаранья лютый бес Кидал меня то в ров, то в лес, Но я, хоть поизбивши ноги, До цели наконец долез. О кухне речь — о знаменитый Обжор властитель, друг и бог! О, если, сочный и упитый, Достойным быть мой стих бы мог Твоей щедроты плодовитой! Приправь и разогрей мой слог, Пусть будет он, тебе угодный, Душист, как с трюфлями пирог, И вкусен, как каплун дородный! Прочь Феб! и двор его голодный! Я не прошу себе венка: Меня не взманит лов бесплодный! Слепого случая рука Пусть ставит на показ народный Зажиточного дурака — Проситься в дураки не буду! Я не прошусь закинуть уду В колодезь к истине сухой: Ложь лучше истины иной! Я не прошу у благодати Втереть меня к библейской знати И по кресту вести к крестам, Ни ко двору, ни к небесам. Просить себе того-другого С поклонами я не спешу: Мне нужен повар — от Толстого Я только повара прошу!

19 октября 1818

(Вяземский П. А. Сочинения: В 2 т./Сост., подг. текста, вступ. ст. и коммент. М. И. Гиллелъсона. Т. 1. М., 1982. С. 88–90)