Читать книгу "По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири"

11 августа «Эрик» прибыл в Эта, где его дожидался «Рузвельт». Собак спустили на берег, а «Рузвельт» вымыли, его котлы продули и наполнили свежей водой, печи прочистили, весь груз осмотрели и разместили так, чтобы судно стало максимально устойчивым и полностью готовым к предстоящей встрече со льдом. С «Эрика» на «Рузвельт» перегрузили около 300 тонн угля и около 50 тонн моржового и китового мяса.

В Эта мы оставили запас угля для «Рузвельта» на обратный путь в следующем году, 50 тонн, и на хозяйстве двух человек, боцмана Мэрфи и юнгу Притчарда, с полным запасом провианта на 2 года. Гарри Уитни, летний пассажир «Эрика», который мечтал поохотиться на мускусных быков или белых медведей, попросил разрешения также остаться с ними в Эта. Его просьба была удовлетворена, и все принадлежности м-ра Уитни были спущены на берег.

В Эта ко мне с просьбой разрешить ему вернуться домой на «Эрике» обратился Рудольф Фрэнке, прибывший в 1907 году на север вместе с д-ром Куком. Он показал мне письмо от д-ра Кука, настоятельно рекомендовавшего ему в этом сезоне возвращаться домой на китобойном судне. Д-р Гудселл, мой хирург, обследовав его, выяснил, что у него начальная стадия цинги и тяжелое психическое состояние, так что мне ничего не оставалось, как одобрить его решение вернуться домой на «Эрике». На боцмана Мэрфи, который оставался в Эта, можно было полностью положиться, и я попросил его проследить за сохранностью оставленных д-ром Куком припасов, а также распорядился оказывать ему всяческое содействие по возвращении. Я не сомневался, что д-р Кук вернется, как только пролив Смит замерзнет и появится возможность пересечь Анораток по пути из Земли Элсмир, а произойдет это, по-видимому, в январе. Я почему-то был уверен, что он находился именно там.

На борту «Эрике» находились еще три пассажира: м-р Крафтс, который прибыл на север, чтобы провести серию магнитных наблюдений для отдела земного магнетизма института Карнеги в Вашингтоне; м-р Джордж Нортон из Нью-Йорка и м-р Уолтер Ларнед, чемпион-теннисист. Плотник с «Рузвельта», Боб Барлетт из Ньюфаундленда (однофамилец капитана «Рузвельта») и матрос Джонсон тоже вернулись на «Эрик». Этим судном командовал капитан Сэм Бартлетт (дядя капитана Боба); нужно отметить, что в нескольких предыдущих экспедициях он был капитаном моего собственного судна.

В Эта поднялись на борт еще несколько эскимосов, в том числе Ута и Эгингуа, которым предстояло дойти со мной до полюса; всех остальных эскимосов, которых я не хотел брать с собой к месту зимней стоянки, высадили на берег. На судне осталось 49 эскимосов – 22 мужчины, 17 женщин и 10 детей – и 246 собак. «Рузвельт», как обычно, осел до ватерлинии, полностью загруженный углем, 17-ю тоннами купленного в Лабрадоре китового мяса, а также жиром и мясом почти 50 моржей.

Мы попрощались с экипажем «Эрика» и 18 августа тронулись в путь на Север. Погода в тот день была крайне неприветлива: шел дождь со снегом, дул хлесткий юго-восточный ветер, море было неспокойным. Расходясь, «Эрик» с «Рузвельтом» гудками отсалютовали друг другу на прощание, и последняя связь с внешним миром оборвалась.

По возвращении меня часто спрашивали, испытывал ли я особое волнение при прощании с товарищами на «Эрике», и я честно отвечал: «Нет». Читатель, должно быть, помнит, что это была моя восьмая экспедиция в Арктику и мне не раз уже приходилось прощаться с судном-снабженцем. Частое повторение рано или поздно вызывает привыкание даже к самым драматическим событиям.

Когда мы плыли на север из бухты Эта, все мои мысли занимал вопрос о том, в каком состоянии лед в проливе Робсон; надо сказать, что лед в проливе Робсон – это штука гораздо более драматичная, чем прощание, если, конечно, это не самые близкие и дорогие тебе люди, но их я оставил еще в Сидни, за три тысячи миль отсюда. А сейчас нам, прежде всего, предстояло преодолеть около 350 миль почти сплошного льда, чтобы добраться до столь желанных зимних квартир на мысе Шеридан. Я понимал, что за проливом Смит нам, возможно, придется идти, пробивая себе путь крайне медленно, шаг за шагом, иногда буквально дюйм за дюймом, колоть, дробить, таранить торосистый лед или обходить ледяные горы; и – если даже «Рузвельт» пройдет этот путь без потерь, я, вероятно, в течение двух или трех недель буду вынужден спать не раздеваясь, по часу-два кряду. Если же мы останемся без корабля и вынуждены будем возвращаться по льду на юг из какого-нибудь пункта в районе залива Леди-Франклин, тогда «прощай, моя мечта», а, может быть, и некоторые из моих товарищей.

Глава IX. Охота на моржей

Моржи относятся к наиболее мощным и колоритным представителям фауны Дальнего севера. Более того, несмотря на то, что охота на моржей далеко не безопасное занятие, она является важной частью программы любой серьезной полярной экспедиции, потому как позволяет за минимальное время получить максимальное количество мяса для собак. Именно поэтому ни одна моя экспедиция не обошлась без охоты за этими довольно крупными, весом от 1200 до 3000 фунтов, животными.

Излюбленными местами обитания моржей являются проливы Вулстенхолм и Китовый, которые лежали на нашем пути в Эта. Охота на этих гигантов – наиболее увлекательный и опасный вид спорта в Арктике. Белого медведя называют тигром Севера, однако исход схватки между одним, двумя, возможно, даже тремя этими животными и человеком, вооруженным многозарядным винчестером, предрешен: победа всегда на стороне человека. Схватка же со стадом моржей – львов Севера, когда охотники находятся в маленьком вельботе, по остроте ощущений несравнима ни с чем из того, что мне доводилось видеть в районе полярного круга.

В последней экспедиции я отказался от непосредственного участия в охоте на моржей, оставив эту удивительную забаву тем, кто помоложе. В прошлом я не единожды наблюдал за этим захватывающим зрелищем, так что мое первое впечатление несколько смазалось, поэтому я попросил Джорджа Борупа оказать мне любезность и описать для меня охоту на моржей такой, какой она представляется новичку. Его история в полной мере передает впечатления молодого человека и написана настолько живо и красочно, что я привожу ее без купюр. Вот как он об этом пишет.

«Охота на моржей – наиболее азартный из известных мне видов спорта, связанных со стрельбой. Это, я вам скажу, то еще ощущение, когда вы врезаетесь в стадо из пятидесяти с лишним моржей весом одна-две тонны каждый, которые прут на тебя, и не важно, ранены они или нет; им ничего не стоит продырявить молодой лед, будь он хоть восьми дюймов толщиной, они бросаются на вельбот, изо всех сил стараясь то ли достать, то ли опрокинуть своего врага (никогда не разберешь, кого именно, да и какая, к черту, разница – конечный результат все равно один), или долбануть лодку и наделать в ней пробоин.

Лодка вклинивается в стадо; все в вельботе, стоя спина к спине, отталкивают моржей от бортов, колошматят их по голове веслами, баграми, топорами и при этом горланят, как группа поддержки на футбольном матче, стараясь их отпугнуть. Ружья палят и грохочут, как скорострельные пушки Гэтлинга, моржи ревут от ярости и боли, как ненормальные, выбрасываются на поверхность, изрыгая в воздух струи воды, и вам кажется, что вокруг вас вдруг забило несметное число гейзеров – это просто потрясающе!»