Читать книгу "Коварный обольститель - Джорджетт Хейер"

– Меня? В смятение? Ничуть не бывало!

– Я беру Эдмунда к себе, потому что уверен, что у вас болит голова, – без обиняков объяснил его светлость.

Это была правда, но мисс Марлоу принялась уверять герцога, что он ошибается, умоляя оставить Эдмунда с ней. То, что он проявил о ней заботу, полностью обезоружило ее; вся ее сдержанность растаяла без следа; и когда она подняла взгляд на его лицо, в нем светилась робкая улыбка. Несколько мгновений герцог молча смотрел на нее, после чего с неожиданной резкостью, отворачиваясь, сказал:

– Нет, не спорьте! Я уже все решил.

К тому времени как они достигли Кале, мучившая ее головная боль стала невыносимой, чему она и приписала свое неуклонно ухудшавшееся расположение духа. Эдмунд, узнав об этом обстоятельстве, признался, что и у дяди Вестера тоже болит голова.

– У меня? – воскликнул Сильвестр. – У меня в жизни не болела голова, негодник!

– Вот как! – сказал Эдмунд и с лукавой улыбкой добавил: – Какой ты скрытный!

Поскольку у Тома достало здравого смысла заранее проконсультироваться с Синдерби, то гостиница, где они остановились на ночлег, хотя и оказалась скромным заведением в старинной и непритязательной части города, но смогла предложить им комфорт и уют. Травяной отвар в сочетании с долгим сном без сновидений полностью исцелили головную боль Фебы. Настроение у нее, впрочем, оставалось подавленным, но, открыв глаза и обнаружив мокрые от дождя оконные стекла и свинцово-серое небо за ними, она решила, что в этом нет ничего удивительного.

– Нам предстоит крайне унылая переправа, – сказал Сильвестр, присоединившись за завтраком к остальной компании. – Ветра почти нет – в чем заключается преимущество для одного из нас. Мне удалось приобрести для вас каюту, мисс Марлоу, но, боюсь, вам будет невероятно скучно во время плавания – особенно если дождь не закончится, на что он, похоже, не настроен.

– А почему это, – вдруг требовательно осведомился Эдмунд, – мне нельзя съесть яйцо? Я не люблю хлеб с молоком. Кигли называет это «кормом для кошек».

– Не огорчайся! – смеясь, ответила ему Феба. – Съешь яйцо завтра.

– Завтра я, может, и не буду голоден, – мрачно сообщил ей Эдмунд. – Зато я голоден сейчас!

– О боже! Правда?

– Чтоб мне провалиться на этом самом месте! – ответил Эдмунд.

Сильвестр, просматривавший газету, опустил ее и вперил строгий взгляд в племянника:

– Этому ты не мог научиться у Кигли!

– Нет, – признался Эдмунд. – Так говорит Джем.

– Кто такой Джем, дьявол его забери?

– Тот, с веснушками на лице. Ты разве не знаешь его, дядя Вестер? – удивленно поинтересовался Эдмунд.

– Один из подручных конюха?

Эдмунд согласно кивнул.

– Он говорит мне очень хорошие слова. Он – мой друг.

– Вот как? – зловеще осведомился Сильвестр. – Что ж, в таком случае, если не хочешь отведать трепки, не вздумай больше повторять их!

Устрашенный, Эдмунд вновь принялся за свой хлеб с молоком. А Сильвестр поверх его склоненной головы горестно сообщил:

– Я должен извиниться перед вами вместо него, мисс Марлоу. Во всем виновата пожилая нянечка и слишком старый учитель. Мне следует найти ему наставника помоложе.

– Думаю, вам стоит найти ему разумную женщину, – отозвалась Феба. – Кого-нибудь наподобие моей прежней гувернантки, которая не поднимает шума из-за порванной одежды и любит животных и которой нравится коллекционировать бабочек, собирать птичьи яйца и… Ну, ты меня понимаешь, Том!

– Моя дорогая мисс Марлоу, прошу вас, скажите мне, как ее зовут и где я могу ее найти! – взмолился Сильвестр.

– А вы уже встречались с ней, – напомнила ему Феба. – Но, боюсь, я не смогу уступить ее вам. Мы с ней намерены поселиться вместе, как только я стану совершеннолетней.

– Поселиться вместе? – не веря своим ушам, переспросил он.

– Да. Она будет вести хозяйство, а я… – Девушка внезапно умолкла, спохватившись, после чего с вызовом закончила: – А я буду писать романы!

– Понятно, – сухо заметил его светлость и вновь уткнулся в газету.

Глава 26

Под моросящим дождем они поднялись на борт пакетбота, встретив куда меньшее сопротивление со стороны мастера Рейна, чем можно было ожидать. Когда ему растолковали, что всемогущий дядя не способен явить чудо и одним махом перенести мальца на другой берег моря, он, едва не закатив истерику, заявил:

– Нет, нет, нет! Я не хочу подниматься на борт, не хочу, не хочу!

Голос у него срывался, грозя смениться горькими слезами. Но Сильвестр произнес «Прошу прощения» столь язвительным тоном, что Эдмунд покраснел до корней волос, поперхнулся и умоляюще сказал:

– Пожалуйста, я не хочу плыть на нем! От этого у меня в кишках возникает ужасное чувство!

– У тебя где?

Эдмунд потер глаза кулачками.

– А я-то думал, что у тебя есть характер, – презрительно бросил ему Сильвестр.

– Он у меня есть! – провозгласил Эдмунд, и глаза его яростно засверкали. – Кигли говорит, у меня крепкая задница.

– Кигли, – небрежно заметил Сильвестр, – ждет нас в Дувре. Мисс Марлоу, я должен просить вас не упоминать моему груму о том, что Эдмунд струсил. Он будет очень огорчен.

– Я поднимусь на этот корабль! – сквозь зубы процедил Эдмунд. – Мы, Рейны, ничего не боимся!

Но на сходнях его сердечко все-таки дрогнуло, однако Сильвестр вовремя подбодрил мальчика, сказав:

– Показывай нам дорогу, юный Рейн!

После чего малыш решительно ступил на трап.

– Эдмунд, ты отличный парень! – сообщил ему Том.

– Да, я настоящий храбрец! – заверил его Эдмунд.

Для Фебы же переход через Ла-Манш оказался полон невыразимой скуки и тоски. Сильвестр, набросив свой бушлат на плечи Эдмунда, увел его на палубу; а ей, поскольку заняться было решительно нечем, а дождь и не думал прекращаться, оставалось лишь удалиться в свою каюту да предаваться невеселым размышлениям о собственном безрадостном будущем, что ждало ее впереди. Пакетботу потребовалось целых девять часов, чтобы достичь Дувра, и они показались Фебе поистине бесконечными. Время от времени ее навещал Том, принося то освежающие напитки и легкую закуску, то последние новости об Эдмунде. Малыша немного подташнивает, признался Том, но поводов для тревоги пока что не появилось. Они с Сильвестром отыскали укромное местечко на палубе и по очереди укрывались там с мальчиком от дождя и ветра. Но ей решительно не о чем беспокоиться: Эдмунд чуточку поспал, поэтому сейчас был весел и оживлен.

Ближе к концу переправы дождь прекратился, и Феба поднялась на палубу. При виде ее Эдмунд вздумал было хвастаться, посему герцогу пришлось призвать мальчика к порядку. Его светлости впервые довелось ухаживать за своим племянником, и он от всей души надеялся, что этот раз станет и последним.