Читать книгу "Пункт назначения: Счастье - Йоханн Хари"

Люди входили и выходили из аптеки, проходя мимо меня, и, зная, насколько распространены антидепрессанты, я понимал, что некоторые пришли забрать свои таблетки. Может, один из них собирался проглотить свою первую капсулу, и вся эта история снова повторится с самого начала.

Я начал задаваться вопросом, а что бы я, знающий столько теперь, сказал бы сейчас своей подростковой версии, если б смог вернуться в прошлое. В тот момент, когда еще не проглотил свой первый антидепрессант прямо на этом месте.

Надеюсь, я бы попытался рассказать этому подростку, что его страдание не надумано. Все, что ему до сих пор говорят, – ложь, сказал бы я. Это не значит, что все антидепрессанты плохие: некоторые авторитетные ученые доказывают, что они несут временное облегчение меньшинству принимающих их людей, и поэтому они не должны быть сброшены со счетов. Обман лежит в утверждении, что депрессия вызвана химическим дисбалансом мозга и первичное решение для большинства людей – химические антидепрессанты. Эта выдумка принесла компании «Big Pharma» 100 миллиардов долларов[321], и поэтому она так настаивает на своем.

Реальная история была известна ученым многие десятилетия, объяснил бы я. Депрессия и тревога имеют три причины: биологическую, психологическую и социальную. Они все реальны, и ни одна из них не может быть описана как какая-нибудь банальная идея химического дисбаланса. Социальные и психологические причины игнорировались долгое время, хотя кажется, что биологические причины даже не вступают в силу без них.

Я бы объяснил, что эти причины – не сумасбродная теория. Они являются официальным заключением ведущих мировых медицинских учреждений. Всемирная организация здравоохранения – ведущий медицинский орган в мире – прекрасно подытожила доказательства в 2011 году[322], когда ее представители сказали: «Психическое здоровье является социальной производной: наличие или отсутствие психического здоровья – прежде всего социальный показатель, и поэтому оно требует социального и индивидуального решения».

Организация Объединенных Наций в своем официальном заявлении по случаю Всемирного Дня здоровья в 2017 году сообщала[323], что «доминирующий биомедицинский нарратив депрессии основан на предвзятом и выборочном использовании результатов исследований». Такой подход «причиняет больше вреда, чем пользы, подрывает право на здоровье и должен быть запрещен». Существует «растущая доказательная база» того, что депрессия имеет более глубокие причины, утверждают в ООН. Поэтому, несмотря на некоторую положительную роль медикаментов, нам нужно прекратить их использование «для лечения случаев, связанных с социальными проблемами». Нам нужно переключиться с темы «химического дисбаланса» и сосредоточиться на теме «дисбаланса власти».

Поэтому я хотел бы сказать тому подростку, что применение этих открытий для исцеления его боли имеет неограниченные возможности.

Ты не машина со сломанными деталями. Ты живое существо, чьи потребности не удовлетворяются. Тебе нужно близкое сообщество. Нужны значимые ценности, а не пустые, которыми нас пичкают всю жизнь, говоря, что счастье в деньгах и покупке вещей. Тебе нужны значимая работа, природа, уважение и безопасное будущее. Нужна связь со всем этим и освобождение от чувства стыда, вызванного жестоким обхождением с тобой.

У каждого человека есть эти потребности. В нашем обществе мы относительно хорошо справляемся с физиологическими потребностями. Например, почти никто не голодает, а это важное достижение. Но мы довольно плохо справляемся с психологическими. И это важнейшая причина, по которой ты – и так много людей вокруг страдают от депрессии и тревоги.

Ты не страдаешь от химического дисбаланса мозга. Ты страдаешь от социального и духовного дисбаланса в нашей жизни. И сколько бы тебе ни говорили об этом до сих пор, причина не в серотонине, а в обществе. Дело не в твоем мозге, дело в твоей боли. Определенно, биология мозга может усугубить расстройство. Но не в ней причина. Не она зажигает. Не здесь надо искать главное объяснение и главное решение.

Так как тебе дали неправильное объяснение причины депрессии и тревоги, ты ищешь неправильное решение. Из-за того, что тебе говорят, ты перестаешь искать ответы в собственной жизни, психике и окружении и в том, как бы ты мог все это изменить. Ты остаешься в плену серотониновой истории[324]. Ты будешь пытаться избавиться от чувства подавленности через разум. Но это не поможет, пока ты не избавишься от угнетающих факторов в своей жизни.

Нет, я бы сказал своему молодому «я»: «Твое горе не является дисфункцией. Оно сигнал, и сигнал необходимый».

Я бы сказал, что знаю, как это больно слышать и как глубоки твои страдания. Но боль – не твой враг, хотя очень сильно ранит (и, боже, я знаю как это больно). Она твой союзник, уводящий тебя далеко от впустую потраченной жизни и указывающий путь к полной реализации.

Потом я бы сказал ему: «Ты сейчас на развилке. Можешь попробовать заглушить сигнал. И это приведет тебя к зря потраченным годам, когда не будет отпускать боль. Или ты его услышишь и дашь ему увести себя прочь от того, что ранит и выкачивает из тебя силы, к тому, что удовлетворяет твоим истинным потребностям».

* * *

Почему тогда мне никто так не сказал? Те 100 миллиардов долларов от сбыта продукции – хорошее оправдание, когда ищешь объяснение. Но его недостаточно. Мы не можем свалить всю вину только на Big Pharma. Как я понимаю сейчас, этот успех имел место благодаря более глубоким тенденциям в нашем обществе.

В течение десятилетий, задолго до того, как эти новые антидепрессанты были разработаны, мы были разъединены друг с другом и с тем, что имеет значение. Мы потеряли веру в идею чего-то более значимого, чем отдельная личность и накопительство. Когда я был ребенком, Маргарет Тэтчер сказала: «Нет такого понятия, как общество, есть только отдельные люди и их семьи». И во всем мире ее точка зрения одержала верх. Мы поверили в нее. Даже те из нас, кто считал, что отвергает такую точку зрения. Я понимаю это сейчас, потому что вижу теперь: когда я впал в депрессию, мне даже не приходило в голову в течение 13 лет соотнести мои страдания с миром вокруг меня. Я думал, что все дело во мне и моей голове. Я полностью приватизировал свою боль. И так было у всех, кого я знал.