Читать книгу "Пункт назначения: Счастье - Йоханн Хари"

В мире, который считает, что нет такого понятия, как общество, идея, что депрессия и беспокойство имеют социальные причины, будет казаться непонятной. Это как разговаривать на древнем арамейском языке с ребенком XXI века. Big Pharma предлагала решение, которое изолированная, материалистическая культура считала необходимым. И это было то, что можно купить. Мы потеряли способность понимать, что существуют проблемы, которые не могут быть решены путем покупки.

Однако оказалось, что мы все продолжаем жить в обществе, даже если притворяемся, что это не так. Желание связи с людьми никогда не уходит.

Таким образом, я бы сказал своему молодому «я»: «Вместо того чтобы считать свою депрессию и беспокойство формой безумия, тебе нужно увидеть здравый смысл в своей грусти. Ты должен понять, что она имеет смысл. Конечно, это мучительно. И ты всегда будешь бояться, что боль вернется, будешь бояться каждый день своей жизни. Но это не значит, что боль безумна или иррациональна. Если ты коснешься горячей печи рукой, это тоже будет больно и ты отдернешь руку как можно скорее. Это нормальная реакция. Но если бы ты продолжал держать руку на печи, то ее обжигало и обжигало[325] бы до тех пор, пока полностью не покалечило бы».

В одном случае депрессия и тревога могут оказаться самой здравомыслящей реакцией из всех, что у нас есть[326]. Это сигнал, говорящий: «Ты не должен жить так, и если тебе не помогут, ты не узнаешь самого лучшего в жизни человека».

* * *

В тот день я поймал себя на мысли, что снова думаю о тех многих людях, с которыми познакомился в этом путешествии, и об одном человеке в частности. Джоанна Каччиаторе потеряла маленькую дочь и переживала глубокую подавленность. Это естественно и правильно, когда человек испытывает сильную любовь, а у него ее отбирают. И вот она была свидетелем того, как скорбящим людям официально говорили психиатры, что если их расстройство сохраняется после короткого промежутка времени, то они психически больны и нуждаются в сильнодействующих препаратах.

Джоанна говорила мне, что горе необходимо. Мы скорбим, потому что любили. Мы скорбим, потому что человек, которого мы потеряли, был важен для нас. Сказать, что горе должно исчезнуть по четкому графику, – это оскорбление любви, которую мы чувствовали.

По определенной причине глубокая скорбь и депрессия, объяснила она мне, имеют одинаковые симптомы. Депрессия, как я понял, сама по себе является формой скорби по всем связям, которые нам нужны, но которых у нас нет.

И теперь я понял. Для Джоанны были оскорблением слова, что ее затянувшаяся скорбь по дочери – форма психической дисфункции. Также было оскорблением для моего подросткового «я» сказать, что его боль – результат химического дисбаланса мозга. Это было оскорблением того, через что я прошел и что мне было нужно.

Сегодня во всем мире оскорбляют боль людей. Нам нужно начать бросать это оскорбление в ответ и требовать, чтобы они занялись реальными проблемами, которые необходимо решить.

* * *

Поскольку я проникся всеми этими доказательствами, за последние несколько лет я попытался применить к своей жизни то, чему научился. Я использовал на практике некоторые психологические инструменты, о которых писал в своей книге. Научился тратить меньше времени на раздувание своего эго, поиски материальных благ и высокого статуса. Как я вижу сейчас, они все были наркотиками, которые заставили меня чувствовать себя еще хуже в конечном счете. Я научился отдавать гораздо больше времени занятиям, соответствующим моим внутренним ценностям. Я использовал такие методы, как медитация, чтобы стать более спокойным. Я освободился от своей психологической травмы детства.

Я начал использовать и другие инструменты, о которых говорил. Постарался глубже связать себя с коллективами – с друзьями, с семьей, – с целями, которые значимее меня самого. Изменил свое окружение, и теперь там нет того, что вызывает у меня депрессию. Радикально сократил общение в социальных сетях, перестал смотреть телеканалы с рекламой. Вместо этого я провожу гораздо больше времени, напрямую общаясь с людьми, которых люблю, и преследую цели, которые, знаю, действительно важны. Я крепче, чем раньше, связан с другими людьми и с тем, что имеет смысл.

Когда я изменил свою жизнь таким образом, моя депрессия и тревога значительно уменьшились. Но это не прямая линия. У меня все еще бывают плохие дни из-за личных проблем и потому, что я все еще живу в обществе, где свирепствуют все силы, о которых мы говорили. Но я больше не чувствую, как меня бесконтрольно переполняет боль. Это ушло.

Я действительно опасаюсь заканчивать эту книгу упрощенным криком: «У меня получилось, и у вас получится тоже». Это было бы нечестно. Я смог внести эти изменения, потому что мне действительно повезло. У меня совсем другая, совместимая с жизнью работа; у меня было много времени; были деньги от моей прежней книги, чтобы я мог дать себе передохнуть; не было иждивенцев, требующих заботы с моей стороны, например детей.

Многие из людей, читающих это, переживают депрессию и тревогу из-за общества, в котором мы живем, и вынуждены действовать в более жестких условиях, чем мои.

Вот почему я считаю, что мы не должны говорить о решении проблем депрессии и тревоги только через индивидуальные изменения. Говорить людям, что решение заключается главным образом в корректировке их собственной жизни, было бы отрицанием того, чему я научился в этом путешествии. Как только вы поймете, что депрессия в значительной степени коллективная проблема, вызванная чем-то, что пошло не так в нашей культуре, становится очевидным, что решения должны быть в значительной степени коллективными. Мы должны изменить жизнь общества так, чтобы больше людей почувствовали себя свободными для изменения своей жизни.

ЕСЛИ ВЫ УСЛЫШИТЕ, КАК ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС ГОВОРИТ ВАМ, ЧТО МЫ НЕ МОЖЕМ СПРАВИТЬСЯ С СОЦИАЛЬНЫМИ ПРИЧИНАМИ ДЕПРЕССИИ И ТРЕВОГИ, ВЫ ДОЛЖНЫ ОСТАНОВИТЬ ЕГО И ОСОЗНАТЬ: ВОТ СИМПТОМ САМОЙ ДЕПРЕССИИ И ТРЕВОГИ. ДА, ИЗМЕНЕНИЯ, КОТОРЫЕ НАМ СЕЙЧАС НУЖНЫ, ОГРОМНЫ. ОНИ РАЗМЕРОМ С РЕВОЛЮЦИЮ В ОТНОШЕНИИ К ГЕЯМ. НО ЭТА РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРШИЛАСЬ.

До сих пор мы перекладываем ответственность за решение проблем депрессии и тревоги только на страдающих ими людей. Мы читаем лекции или убеждаем их, говоря, что они должны делать то-то и то-то лучше (или глотать таблетки). Но если проблема возникает не только по их вине, она не может быть решена ими в одиночку. Только вместе нам придется менять нашу культуру, если хотим устранить причины депрессии и тревоги, которые вызывают такое глубокое несчастье.