Читать книгу "Моя душа темнеет - Кирстен Уайт"

Мехмед встал, раскрыв рот от удивления.

Немного дальше она разглядела Раду. Высокий и худой янычар держал его за руку и что-то нашептывал ему на ухо. Никто не паниковал, никто не умер.

Рядом с Мехмедом стоял Ильяш, а не Казанци Доган.

Лада в изнеможении припала к стене, и облегчение лишило ее всего огня, который гнал ее сюда. Помимо двери в коридор, в котором стояли Раду и янычар, единственным входом в гостиную были тот, через который вошла она, и балкон. Им придется перебраться в более безопасное место. Она закрыла потайную дверь и придавила ее штангой от гобелена.

– Что все это значит? – недоверчиво спросил Мехмед.

– Мятеж. Янычары. Я подумала… я испугалась, что это способ нас отвлечь. Что они пытались убить тебя.

– Бог мой! – сказал Ильяш. В его голосе не было паники, только жуткая усталость. Он подошел к тяжелой двери в коридор и, кивнув янычару с Раду, закрыл и запер ее.

Лада подошла к двери, качая головой.

– Нужно перебраться в более надежное место, в другую комнату. Без балкона. Кто-то может подняться или запрыгнуть с балкона в спальню Мехмеда.

Ильяш вздохнул, достал кинжал и вонзил его Ладе в бок.

50

– Янычары восстали? – встревоженно спросил Раду.

– Судя по всему, да, – спокойно ответил Лазарь, метнув взгляд на запертую дверь, отделяющую их от Мехмеда.

– Но мы повышаем им жалованье!

Лазарь поднял одну бровь.

– Мы?

Раду покачал головой.

– Мехмед. Перед смертью Мурада он встречался с Казанци Доганом. Они обо всем договорились. – Устраивать мятеж сейчас было совершенно бессмысленно. Солдатам платили бы больше, чем когда-либо. Что упустил Раду? Почему ему не удалось предугадать этот ход Халил-паши?

– Все обязательно разъяснится, – Лазарь облизал губы и вздрогнул, когда до них донесся стук в дверь, ведущую в покои Мехмеда из коридора.

– Это Петру? – Раду поспешил к двери. Ильяш отправил Петру и Матея в коридор, чтобы обсудить с Мехмедом секретные планы. – Почему внешняя дверь заперта?

– Должно быть, Ильяш запер ее после их ухода. И правильно сделал. Так безопаснее. – Лазарь раскачивался с пятки на носок, его взгляд порхал между двумя запертыми дверьми как мотылек, бьющийся о стеклянную лампу. – Может, нам стоит заглянуть в покои Мехмеда. Выгляни с балкона, посмотри, что происходит на улицах города.

Стук усилился, к нему добавились крики. Раду запаниковал.

– Думаешь, восставшие добрались до дворца? Что же нам делать?

– Помощь скоро подоспеет. – Лазарь взял Раду под локоть и потянул его в другой конец покоев. – Нам очень нужно проверить спальню Мехмеда.

– Кажется, Николае кричит. Нужно их впустить.

– Нет! Если мятеж уже здесь, им нужно защитить дверь. Нам следует разместиться в спальне Мехмеда на случай, если кто-то решит проникнуть через нее.

– Подожди. – Раду высвободил руку. – Дай подумать. Нужно увести Мехмеда в более безопасное место. В комнате, в которой они находятся, тоже есть балкон. Это небезопасно, и с ним там только Лада и Ильяш.

Стук перешел в ритмичное хлопанье. Кто-то пытался выломать дверь. Раду по-прежнему слышал крик Николае. Все это было лишено логики. Если на них напали, то он был бы мертв, а не кричал.

В гостиной Лада визжала от ярости и боли. Стена пошатнулась, когда в нее кто-то врезался.

Мехмед.

Раду подбежал к двери и стал выкручивать ручку, но безрезультатно.

– Помоги мне! – крикнул он, судорожно ища какой-нибудь инструмент, чтобы отпереть замок. Холл был заставлен роскошной мягкой мебелью с множеством подушек. Здесь не было никаких приспособлений, ни перьев, ничего – одни только золотые безделушки. В ножнах Раду был кинжал, но он был слишком толстым, чтобы пролезть в замочную скважину.

– Раду.

– Нужно взломать дверь.

– Раду.

– Почему во всей этой чертовой комнате нет ничего подходящего? – крикнул Раду и перевернул мягкую подставку для ног.

Лазарь схватил его за запястье и повернул к себе лицом.

– Пожалуйста, выслушай меня. – Он говорил низким голосом и слишком спокойно. Лазарь не понимал, в какой беде они оказались – даже Раду этого не понимал. До них отовсюду доносились крики, шум и грохот. Он должен был добраться до Мехмеда.

Лазарь его не отпускал.

– Ты ничего не сделаешь.

– О чем ты говоришь? Мы можем что-нибудь сделать! Мы должны, мы…, – Раду остановился. На лице Лазаря не было страха, а лишь сочувствие. И печаль.

Раду не сомневался, что кричал Николае, а вторил ему Петру. Они звали Ладу, просили их впустить. Они никогда бы это не сделали, находись вражеские силы снаружи.

– Ты выманил меня из комнаты. – Сказал Раду, и его сердце упало под давлением тяжелой, как свинец, открывшейся правды. – Ты не ждал, что придет помощь. Ты рассчитывал, что она не придет.

– Позволь мне все объяснить.

Раду высвободил свое запястье и метнулся к двери, за которой люди Лады пытались проникнуть внутрь. Она была заперта на щеколду, которую было легко поднять изнутри.

Лазарь настиг его сзади. Голова Раду ударилась о кафельный пол, из глаз посыпались искры.

– Пожалуйста, – сказал он, наступив коленом на спину Раду. – Я пытался уберечь тебя.

Раду сплюнул кровь из рассеченной губы.

– Уберечь меня?

– Никто не ожидал, что ты окажешься здесь сегодня вечером. Ты должен был остаться со своей невестой. Когда Ильяш сказал мне, что ты вернулся, я попросил его позволить мне быть здесь, чтобы удержать тебя подальше от резни.

Раду зажмурился от боли и отчаяния. Он попытался подняться на дрожащих руках, но не смог.

– Почему Ильяш нас предал?

– Он нас защищает. Ты – не янычар. Тебе не понять. У нас нет ничего, кроме друг друга. Никому больше нет до нас никакого дела, никто больше не ценит нас и не думает о нас иначе как о телах, которые можно бросить на врага во имя султана.

Услышав приглушенный звук сабель из комнаты Мехмеда, Раду зарыдал.

Лазарь наклонил голову и прижал ее к спине Раду.

– Мне очень жаль. Я знаю, как ты за него переживаешь. Я знаю. Но у стен Константинополя он прольет нашу кровь. Ильяш этого не допустит. Он – наш отец, а не Мехмед. Все так и будет.

– Нет!

– Тогда скажи мне. Пообещай, что Мехмед нас не убьет. – Лазарь подождал, но Раду ничего не ответил. Он знал, что сердце Мехмеда нацелено на Константинополь. – Он жаждет его, как дракон жаждет сокровищ, – лишь для того, чтобы обладать, утолить свой голод. Он никогда не будет удовлетворен. Ты видел, какой получилась осада Круи. Но даже она покажется отпуском по сравнению с Константинополем. Мы все погибнем, и никто не станет по нам горевать. Это мои братья, Раду. – Голос Лазаря надломился, и сквозь тунику Раду ощутил его теплые слезы. – Они – единственная семья, которая у нас есть. Если ты об этом задумаешься, то поймешь. И простишь меня. Я люблю тебя, Раду. Пожалуйста, прости меня за это. Я бы пожертвовал всем ради своей семьи. И ты тоже.