Читать книгу "Средневековая Европа: От падения Рима до Реформации - Крис Уикхем"

В 1300 году Франция была самым могущественным государством Европы, равно как и в 1500-м, по крайней мере на западе (на юго-востоке континента ее к тому времени превзошла Османская империя), однако в промежутке ей пришлось нелегко. В основном из-за вторжений англичан, но не только. Безумие короля-долгожителя Карла VI (1380–1422) привело к тому, что между двумя крупными нашествиями англичан страну раздирали распри, иногда перераставшие в войны, среди его ближайших родственников, каждый из которых обладал внушительным территориальным оплотом и стремился заполучить верховную власть. Франция, как мы знаем из предыдущих глав, состояла из сеньорий, часть которых со временем разрасталась и крепла. В периоды недееспособности короля эта частичная децентрализация становилась особенно заметной, что подтвердила и смута в начале XV века. Когда Генрих V в 1415 году вторгся во Францию, междоусобица еще не утихла, и именно ей он во многом обязан своими успехами после Азенкура. Новый герцог Бургундии и граф Фландрии Филипп Добрый (1419–1467) после гибели своего отца от рук французских противников заключил с Англией официальный союз, сохранявшийся с 1420 по 1435 год, поэтому о единстве французской державы в 1420-е говорить не приходится. Тем удивительнее ее устойчивость и способность к сопротивлению. Карл V (1364–1380) еще в бытность регентом во время нахождения своего отца Иоанна II в английском плену без труда убедил французские Генеральные штаты ввести в 1360 году довольно крупную подать, чтобы выкупить короля, и с 1363 года эта подать превратилась в регулярный налог. Он послужил финансовой основой и для первого контрнаступления французов на англичан, и для кампаний в Испании и на юге Италии, а также для развития государственного аппарата, ряды которого, что немаловажно, все активнее пополняла аристократия, тем самым теснее связывая свои интересы с правительственными. С этого времени французская фискальная система оставалась на редкость прочной. Несмотря на значительное ее расшатывание при Карле VI и во время завоевания части Франции Генрихом V, в 1421 году будущему Карлу VII удалось возродить эту систему, чтобы профинансировать новую военную кампанию, а с 1435 года заняться дальнейшим ее реформированием. К моменту кончины Карла VII в 1461 году и налог, и постоянная армия, содержание которой он обеспечивал, стали неотъемлемой частью французских королевских ресурсов, уже не требовавших одобрения Генеральными штатами. Если в 1330-х годах половина дохода Филиппа VI поступала с королевского домена, к концу XV века эта доля сократилась до 2 % уже сильно увеличившегося бюджета. Людовик XI (1461–1483) методично эту систему развивал, подавляя в процессе дворянские налоговые бунты. Подчинив в 1477–1482 годах герцогство Бургундское, король стал полновластным правителем в собственном государстве[408].

Англия преуспела меньше. Да, войну с Францией она в итоге проиграла, но и в ходе военной кампании успешная оккупация французских земель не означала резкого пополнения казны, поскольку ее истощали военные расходы. (Тем не менее отдельных представителей аристократии война обогащала, и тем самым создавался стимул для ее продолжения[409].) К началу войны англичане были больше приучены к налогам, чем французы, что на первом этапе сыграло Англии на руку: целенаправленные сборы на военные нужды в 1339 и 1415 годах принесли суммы, о которых ни в каком другом европейском государстве в то время не могло быть и речи. Однако на такой же высоте находился и парламентский контроль над финансами, поэтому ни один английский король в позднем Средневековье не мог и даже не пытался вводить сколько-нибудь существенный налог без парламентского одобрения. Как я доказывал в главе 8, английский господствующий класс уже привык считать своей функцией участие в управлении страной (в отличие от любого другого европейского политического образования, за исключением итальянских городов-государств, в Англии не существовало неприступных независимых сеньорий, разве что в колонизированной Ирландии), и осуществлять эту функцию ему все больше помогал парламент, который к этому времени созывался почти ежегодно. Главенство в парламенте принадлежало палате лордов, однако и палата общин, представлявшая мелкопоместное дворянство и городскую верхушку, к концу XIV века обретала голос. В периоды ослабления королевской власти парламент мог прибегнуть к прямому вмешательству, борясь с «коррумпированностью» королевских сановников, как в 1376, 1388 и 1449–1450 годах. Кроме того, хотя сплоченность Англии как таковая и способствовала силе государства, но короли достаточно долго были слабы. В 1370 году, воспользовавшись преклонным возрастом Эдуарда III и малолетством его внука Ричарда II (1377–1399), у власти, как и во Франции, оказались непопулярные королевские родственники, в частности дядя Ричарда Джон Гонт. Сын Джона Гонта Генрих Ланкастер узурпировал трон, сместив выросшего Ричарда II, который пытался ограничить влияние аристократии, но при этом сам Генрих IV (1399–1413), находившийся как узурпатор в сложном положении, на десять лет выпустил из рук Уэльс, находившийся под властью харизматичного принца Оуэна Глендоуэра (ум. ок. 1415), и все больше слабел здоровьем: в последние годы его жизни страной управлял совет вельмож. Генрих V был совершенно иной политической фигурой, но правил всего девять лет, а от имени малолетнего Генриха VI (1422–1461) снова правили родственники-регенты. Повзрослевший Генрих VI оказался самым никудышным правителем за всю средневековую историю Англии, и к 1440-м годам военная кампания шла из рук вон плохо. Распри в среде крупной аристократии, а также между аристократами и парламентом переросли после 1455 года в открытую междоусобную войну, и к 1460 году на корону претендовал потомок Эдуарда III Ричард, герцог Йоркский. Войну между Ланкастерами и Йорками выиграл сын Ричарда Эдуард IV (1461–1483), но в 1485 году его брат Ричард III погиб в сражении против англо-валлийского узурпатора, имевшего очень мало оснований для притязаний на престол, – Генриха VII Тюдора. Таким образом, единственными достойными правителями в течение столетия начиная с 1370 года оказались Генрих V и Эдуард IV, но оба они были у власти недолго[410].

Сохранять государственное единство и разветвленность правительственного аппарата – а они сохранялись на всем протяжении этого периода, несмотря на войны между Ланкастерами и Йорками с 1455 года (в XIX веке названными Войной Алой и Белой розы), – помогла ответственность вельможной олигархии, созывавшей королевский совет и постоянно взаимодействовавшей с парламентом. В ней тоже не обошлось без розни, приводившей к смене состава, но сам институт сохранялся. А вот что изменилось по сравнению с прежним уровнем – это налогообложение. За исключением 1339 и 1415 годов, английские королевские ресурсы до XV века, как правило, уступали французским примерно вдвое, но в XV столетии налогообложение постепенно приходило в упадок, и к 1480-м поступления в королевскую казну Англии не превышали и четверти от доходов ее более крупной соседки, причем свыше трети этих поступлений обеспечивал королевский домен, разросшийся за счет конфискаций в ходе междоусобных войн. Международные амбиции Англии тоже стали более умеренными. Когда Эдуард IV вторгся во Францию в 1475 году, Людовик XI попросту откупился от отчаянно нуждавшегося в деньгах английского короля, и на протяжении столетия с лишним Англия завоевательных войн почти не вела[411].