Читать книгу "Руби - Вирджиния Клео Эндрюс"

– Думаю, да. По крайней мере, я на это надеюсь, – вздохнул отец. – Доктора не разделяют моего оптимизма и не замечают особых улучшений. Но они не знают его так хорошо, как я.

– Я хочу помочь тебе, папа! – с жаром произнесла я. – Если хочешь, я буду проводить с ним много времени – читать, разговаривать с ним и все такое…

– Это будет замечательно, дорогая. В следующий раз, когда поеду к Жану, непременно возьму тебя с собой.

– Обещаешь?

– Конечно. А сейчас пойду вниз, скажу, чтобы подавали завтрак. – В дверях он обернулся. – Да, совсем забыл. Звонила Жизель, сказала, что проведет весь день с подружками. Спрашивала, как ты себя чувствуешь. Я сказал, ты позвонишь им, когда проснешься. И если захочешь, я отвезу тебя к Клодин.

– Нет, папа, лучше я побездельничаю дома по твоему совету.

– Вот и хорошо, – кивнул он. – Так я скажу, чтобы стол накрывали минут через пятнадцать?

– Да, я сейчас встану.

Отец улыбнулся и вышел из комнаты.

Внутри меня все ликовало. Вдруг я действительно сумею совершить чудо и излечить отца от меланхолии, отравляющей его жизнь много лет подряд? Для Дафны эти приступы печали – всего лишь досадное обстоятельство, с которым она вынуждена мириться. Жизель глубоко плевать на душевное состояние отца. Быть может, бабушка Кэтрин настаивала на моем приезде сюда, потому что чувствовала: я нужна отцу. Ему необходим близкий человек, способный разделить его бремя.

Воодушевленная этими мыслями, я быстро умылась, оделась и спустилась вниз. Дафна, по своему обыкновению, еще не встала, и мы завтракали вдвоем с отцом. Я спросила, почему Дафна так редко выходит к завтраку.

– По утрам она любит поваляться в постели. Читает, смотрит телевизор. А после начинает так тщательно готовить свое лицо к новому дню, словно сегодня ей предстоит первый выезд в свет. Тот, кто хочет иметь красивую и ухоженную жену, должен привыкнуть к ее постоянному отсутствию, – добавил он с улыбкой.

В то утро случилось нечто из ряда вон выходящее – отец заговорил о моей маме. Взгляд его, устремленный в прошлое, затуманился.

– Габриелла была совсем другой. Она просыпалась, как цветок, который подставляет лепестки солнечным лучам. Ей не нужна была косметика – глаза ее и так сияли, а на щеках играл румянец. Когда я видел, как она пробуждается ото сна, казалось, что я наблюдаю за восходом солнца.

Он вздохнул и, смущенный собственными признаниями, поспешно отгородился от меня газетой.

Мне хотелось, чтобы он рассказал побольше. Сотни вопросов о маме, которую я никогда не видела, рвались у меня с языка. О, если бы отец описал ее голос, смех, даже плач! Если бы он дал мне возможность увидеть маму его глазами! Но он молчал. Наверное, всякое упоминание о маме пробуждает в нем чувство вины. Поэтому он предпочитает не бередить душу и изгнать из памяти краткие мгновения их запретной любви.

После завтрака я последовала совету отца – поднялась на террасу на крыше дома и устроилась на скамейке с книгой в руках. Сверху мне были хорошо видны дождевые тучи, собиравшиеся над заливом. Но двигались они от Нового Орлеана. Над городом же сияло солнце, лишь изредка набегали легкие перистые облака. Два пересмешника уселись на перила террасы и с любопытством уставились на меня глазами-бусинками. «Привет!» – тихонько сказала я. Они склонили головки, на мгновение вспорхнули и тут же опустились на перила вновь, как видно решив, что меня бояться нечего. Белка в пушистой серой шубке сидела на стволе ближайшего дерева и поводила крошечным черным носиком, к чему-то принюхиваясь.

Я отложила книгу, растянулась на скамейке, закрыла глаза и вообразила, что плыву по каналу на пироге, тихонько покачиваясь на воде. У мира, в котором я жила теперь, были свои преимущества, но мир, в котором я родилась и выросла, от этого не стал менее прекрасным. О, если бы можно было соединить все лучшее в этих двух мирах! Тогда я была бы совершенно счастлива. Наверное, отец, безоглядно отдаваясь во власть запретной любви, мечтал о чем-то подобном.

– Вот ты где! – Голос, раздавшийся над самым моим ухом, заставил меня открыть глаза.

Рядом со скамейкой стоял Бо.

– Эдгар сказал мне, что ты поднялась на террасу.

– Привет, Бо, – сказала я, усаживаясь. – Я совсем забыла, что ты должен прийти.

– Я только что от Клодин.

Смущенный взгляд Бо говорил, что ему известно о моем вчерашнем позоре.

– Ты знаешь, что они вчера устроили? – с запинкой спросила я.

– Знаю. Мне рассказал Билли. Девчонки все еще дрыхли, но я перемолвился парой слов с Жизелью.

– Теперь все будут надо мной потешаться.

Взгляд Бо ответил мне прежде, чем он успел открыть рот. Глаза его были полны жалости и сочувствия.

– Да наплюй ты на эту стаю крокодилиц! – воскликнул он. – Они просто тебе завидуют! Завидуют, что тебя так хорошо приняли в школе! Завидуют, что ты так здорово рисуешь и все такое!

Бо опустился на скамейку рядом со мной. Я отвернулась, чувствуя, как на глаза выступают предательские слезы.

– Мне стыдно идти в школу, – призналась я.

– Это им должно быть стыдно! А ты ходи с гордо поднятой головой, а на их ухмылочки не обращай внимания!

– Ох, Бо, если бы это было так просто! Но…

– Никаких «но»! – перебил он. – Завтра утром я за тобой заеду и отвезу в школу. Да, и вот еще что…

– Что?

– Я прошу тебя оказать мне честь и поужинать со мной, – изрек он с подчеркнутой любезностью, как безупречно воспитанный молодой джентльмен.

– Поужинать?

– Именно так. Я назначаю тебе свидание. Самое настоящее.

Я хотела было сообщить, что ни разу в жизни не ужинала с молодым человеком, но вовремя прикусила язык.

– Я уже взял на себя смелость заказать столик у Арнода, – с гордостью сообщил Бо.

Судя по торжественному тону, предстоящий ужин был для него весьма важным событием.

– Я должна попросить разрешения у родителей.

– Конечно. – Бо взглянул на часы. – У меня сегодня куча дел, так что нужно бежать. Но около полудня я позвоню тебе, и мы уточним время.

– Да-да, – выдохнула я.

Бо назначил мне свидание, настоящее свидание… с ума сойти! Ужинать с молодым человеком в ресторане – это совсем не то, что болтать на переменах или в машине по дороге из школы.

– Значит, договорились, – улыбнулся Бо. – Я позвоню.

Он поднялся и направился к лестнице.

– Бо! – окликнула я.

– Да?

– Ты ведь сделал это не для того… ну, чтобы меня утешить?

– Скажешь тоже! Это ж надо такое придумать! – расхохотался он. – Руби, я давно хотел пригласить тебя, а идиотские выходки наших одноклассниц тут совершенно ни при чем, – произнес он, внезапно посерьезнев. – Твоя беда в том, что ты себя недооцениваешь!