Читать книгу "Структура реальности. Наука параллельных вселенных - Дэвид Дойч"

В любом случае для наших целей значение имеет только то, что, поскольку мой мозг является физическим объектом, принцип Тьюринга гласит, что он входит в репертуар универсального генератора виртуальной реальности. Таким образом, в принципе возможно, что копия меня пройдёт проверку на точность сходства со мной. Но это не единственный тест, который я хочу осуществить. Главным образом я хочу проверить, подлинно ли передаётся само путешествие во времени. В этой связи я хочу выяснить не только то, является ли этот человек подлинным мной, но подлинно ли то, что он из будущего. Отчасти я могу проверить это, расспросив его. Он должен сказать, что помнит, как пять минут назад находился в моём положении, а потом прошёл через вращающуюся дверь и встретил меня. Я также должен обнаружить, что он проверяет подлинность меня. Почему он должен делать это? Потому что самый строгий и прямой способ, которым я могу проверить его сходство с будущим мной, заключается в том, чтобы подождать, пока я пройду через машину времени, а потом посмотреть на две вещи: во-первых, ведёт ли себя копия меня, которую я там обнаруживаю, так же, как, по моим воспоминаниям, вёл себя я; и во-вторых, веду ли я себя так, как, по моим воспоминаниям, вела себя копия.

В обоих этих отношениях имитация определённо не пройдёт проверку! При моей первой же и самой скромной попытке вести себя отлично от того, как, по моим воспоминаниям, вела себя моя копия, у меня это получится. И заставить мою копию вести себя отлично от того, как вёл себя я, будет почти так же легко: всё, что мне нужно сделать, — это задать ей вопрос, который я на его месте не задавал и на который можно дать характерный ответ. Таким образом, как бы сильно они ни походили на меня внешне и личностно, люди, появляющиеся из виртуальной машины времени, не являются подлинным воспроизведением личности, которой я вскоре стану. Да они и не должны ею являться — как-никак я твёрдо решил вести себя отлично от них, когда придёт моя очередь воспользоваться машиной времени, и, поскольку сейчас генератор виртуальной реальности разрешает мне свободно взаимодействовать с воссозданной средой, нет ничего, что помешало бы мне осуществить своё намерение.

Подведём итог. В начале эксперимента я встречаю человека, в котором узнаю себя с небольшими отличиями. Эти отличия последовательно указывают на то, что он из будущего: он помнит лабораторию в 12:05, в то время, которое, с моей точки зрения, ещё не наступило. Он помнит, что в это время двинулся, прошёл через вращающуюся дверь и прибыл в полдень. Он помнит, что до всего этого он начал эксперимент в полдень, впервые увидел вращающуюся дверь и появляющиеся из неё копии себя. Он говорит, что это произошло более пяти минут назад, в соответствии с его субъективным восприятием, хотя в соответствии с моим субъективным восприятием весь эксперимент ещё не длится и пяти минут. И так далее. Однако, хотя он и проходит все проверки на бытность версией меня из будущего, он не является моим будущим, и это доказуемо. Когда я проверяю, является ли он именно тем человеком, которым я собираюсь стать, он не проходит эту проверку. Сходным образом и он говорит мне, что я не прохожу проверку на бытность его прошлым, поскольку я не делаю в точности то, что, как он помнит, делал он.

Итак, отправляясь в прошлое лаборатории, я обнаруживаю, что это не то прошлое, из которого я только что пришёл. Из-за взаимодействия со мной та копия меня, которую я нахожу там, ведёт себя не точно так, как, по моим воспоминаниям, вёл себя я. Следовательно, если бы генератор виртуальной реальности записывал всё, что происходит во время этой последовательности путешествия во времени, ему опять пришлось бы запомнить несколько снимков на каждый момент, определяемый часами в лаборатории, и на этот раз все они были бы отличны. Другими словами, существовало бы несколько различных, параллельных историй лаборатории за пятиминутный период путешествия во времени. Опять же, я воспринимал каждую из этих историй по очереди. Но на этот раз я ощутил все их во взаимодействии, поэтому нельзя сказать, что хоть одна из них менее реальна, чем все остальные. Таким образом, в данном случае воспроизводится не что иное как маленький мультиверс. Если бы это было физическое путешествие во времени, многочисленные снимки в каждый момент были бы параллельными вселенными.

Зная квантовую концепцию времени, мы не должны удивляться этому. Нам известно, что снимки, которые в нашем повседневном опыте собираются приблизительно в одну временную последовательность, в действительности являются параллельными вселенными. Мы обычно не воспринимаем другие параллельные вселенные, существующие в то же самое время, но у нас есть причина верить в их существование. Таким образом, если мы найдём какой-либо способ, пока ещё неопределённый, переместиться в более раннее время, почему нам следует ожидать, что этот способ непременно поместит каждую копию нас на конкретный снимок, который эта копия уже переживала? Почему нам следует ожидать, что каждый гость, которого мы принимаем из будущего, будет приходить с конкретных будущих снимков, на которых мы, в конечном итоге, обнаружим себя? В действительности нам не следует ожидать этого. Просить разрешения на взаимодействие со средами прошлого — значит просить разрешения изменять его, что по определению означает просить находиться на снимке, отличном от того, который мы помним. Путешественник во времени вернулся бы на тот же самый снимок (или — что, возможно, равносильно — на идентичный снимок) только в чрезвычайно хитром случае, о котором я уже рассказал выше, когда между встречающимися копиями не происходит эффективного взаимодействия, и путешественник во времени умудряется сделать все параллельные истории идентичными.

Теперь давайте подвергнем виртуальную машину времени самому главному тесту. Давайте намеренно разыграем парадокс. Я заявляю твёрдое намерение, которое уже сформулировал выше: я принимаю решение, что если копия меня появляется из машины времени в полдень, то я не буду входить в неё в 12:05, а также и в любое другое время, пока длится эксперимент. Но если никто не появится, то в 12:05 я войду в машину времени, выйду из неё в полдень, а после этого более не воспользуюсь машиной времени. Что же произойдёт? Появится кто-нибудь из машины времени или нет? Появится. И не появится! Ответ зависит от того, о какой вселенной мы говорим.

Не забывайте, что в полдень в лаборатории происходит больше, чем какое-то одно событие. Допустим, что я не вижу никого, кто вышел бы из машины времени, как это показано на точке «Старт» справа на рис. 12.3. Затем, действуя в соответствии со своим твёрдым намерением, я жду, когда наступит 12:05, и затем прохожу через уже знакомую вращающуюся дверь. Выходя из неё в полдень, я, конечно, обнаруживаю другую версию себя, стоящую у точки «Старт» слева на рис. 12.3. Беседуя, мы выясняем, что я и он сформировали одно и то же намерение. Поэтому, поскольку я появился в его вселенной, он будет вести себя отлично от того, как вёл себя я. Действуя в соответствии с тем же самым намерением, что и у меня, он не использует машину времени. С этого момента мы с ним можем продолжить взаимодействие в течение всего времени имитации, и в той вселенной будет две версии меня. Во вселенной, из которой я пришёл, лаборатория остаётся пустой после 12:05, так как я никогда не вернусь туда. Парадокса нет. Обе версии меня преуспели в осуществлении нашего общего намерения, которое, следовательно, всё-таки не было логически неосуществимым.