Читать книгу "Греческие герои. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан"

Но по большей части Авгий не чистил стойла, потому что был жаден и ленив. Ему не хотелось никому платить за работу. А чем сложнее она становилась, тем меньше людей изъявляло желание за нее взяться. Благодаря своему отменному здоровью коровы много испражнялись, так что за тридцать лет конюшни стали выглядеть как горные хребты из навоза, окруженные полчищами мух, за которыми и животных-то не было видно.

Геркулес учуял царство Авгия еще за пятнадцать миль до него. Когда он пришел в Элиду, то увидел, что все местные завязывают вокруг носа и рта шарфы, чтобы блокировать вонь. Рынок был в упадке, потому что никто не хотел посещать или заглядывать проездом в Навозный Город.

Геркулес решил сначала изучить конюшни, а потом уже поговорить с царем. Он быстро понял, что одними резиновыми сапогами и лопатой тут не обойтись. Скотный двор занимал большую территорию города, он находился в его западной части, на своего рода полуострове, образованном полукружным изгибом реки.

Геркулесу стало жаль скот. Никакие животные, священные они или нет, нс заслуживали жизни в таких условиях. Он шесть лет проработал на скотоводческом хозяйстве и знал о стандартной планировке стойл, пусть даже их самих было не видно из-за навозных гор. Он провел кое-какие измерения реки, кое-что посчитал, запустил на своем смартфоне приложение «Плотник», и наконец в его голове начало формироваться решение.

Покончив со всем этим, он отправился в царский дворец.

Уже лаже зайти в тронный зал было нелегко — он весь был завален мусором. Несколько растерянных стражников в подержанной форме бродили по каньонам из старых газет, сломанной мебели, заросшей плесенью одежды и башен из корма для домашних животных с истекшим сроком годности.

Геркулес зажал нос и с трудом прошел к помосту, где на складном металлическом стуле вместо трона сидел царь Авгий. Его одежды когда-то были синие, но теперь за слоем пятен это было невозможно понять. В бороде застряли крошки и мелкие животные. Рядом с царем стоял юноша, вероятно, его сын, на лице которого застыло выражение, будто его в любой момент могло стошнить. Геркулес его не винил. Весь дворец вонял как содержимое упаковки со скисшим молоком.

— Добрый день, царь Авгий, — поклонился Геркулес. — Слышал, твои конюшни нуждаются в уборке?

Стоящий рядом с царем юноша вскрикнул:

— Спасибо, боги!

Авгий нахмурился.

— Тихо, Филей! — Он повернулся к Геркулесу: Мой сын не знает, что говорит, незнакомец. Нам не нужна ничья помощь.

— Папа! — возразил Филей.

— Тихо, мальчишка! Я не собираюсь никому платить за эту работу. Выйдет слишком дорого. И потом, скот и так в отличном здравии.

— Но не твои люди, — пробормотал царевич. — Они умирают от вони.

— Милорд, — вмешался Геркулес. — Я могу сделать эту работу за разумную плату.

Геркулес изначально не собирался просить платы, но теперь подумал: почему бы и нет? Работа была отвратительной, и царь был обязан заплатите за то, что содержал своих коров в столь ужасных условиях.

— Это будет стоить тебе всего четверть от твоего стада.

Царь вскочил со стула, с его бороды посыпались крошки и мусор.

— Неслыханно! Я не дал бы тебе и одной сотой от моего стада!

— Одну десятую, — сделал новое предложение Геркулес. — И я выполню работу за один день.

Царь Авгий хотел возмущаться дальше, а может, был на пороге сердечного приступа, но Филей схватил его за руку.

— Пап, это отличная возможность! Такая малая цена за такую тяжелую работу, и подумай, как он сможет справиться за один день? Скажи, что не заплатишь, если он не соблюдет сроки, а когда у него не получится, ты обойдешься без потерь, зато наши конюшни хотя бы частично уберут!

Геркулес, улыбнулся.

— Твой сын соображает. Так мы договорились?

Авгий проворчал:

— Ладно. Стражники, принесите кусок пергамента, на котором я смог бы составить договор. И не новый! У меня вон там залежи использованных пергаментов, под теми пакетами с наполнителем для кошачьих туалетов.

― Наполнителем для кошачьих туалетов? — переспросил Геркулес.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться!

Геркулес и Авгий подписали договор. Царевич Филей послужил свидетелем.

На следующее утро Геркулес взял свою лопату и в компании любопытного Филея пошел в конюшни.

Царевич обозрел горы навоза.

— Ты, мой друг, заключил плохую сделку. Тебе никак не вычистить все эго до заката.

Геркулес лишь улыбнулся. Он пошел к северной стене конюшен и принялся рыть яму.

— Что ты делаешь? — удивился Филей. — Весь навоз там.

— Смотри и учись, царевич.

Геркулес был силен и неутомим. К полудню он прорыл глубокую траншею от северной стены конюшен к реке выше но течению, оставив лишь тонкую перегородку из земли, чтобы вода не потекла раньше времени. Остаток дня он рыл вторую траншею от южной стены до изгиба реки Алфей, где река покидала пределы города. И вновь Геркулес оставил немного земли, чтобы вода не просачивалась в траншею.

Приближался вечер, и у Филея кончилось терпение. Геркулес явно проваливал задание, и при этом не убрал ни одной лепешки.

- Ладно, ты прорыл две траншеи, — сказал царевич. — Как это тебе поможет?

— Что будет, — ответил вопросом на вопрос Геркулес, — когда я пробью земляную преграду на севере и пущу в траншею воду из реки?

— Вода... О! Я понял!

Филей, подпрыгивая от восторга, пошел вслед за Геркулесом назад, на север реки. Одним взмахом лопаты герой снес стену земли, и река заполнила траншею и потекла через конюшни. Геркулес все тщательно просчитал. Разница в уровнях воды была как раз то, что надо. Поток воды ворвался в конюшни, смывая и унося с собой горы навоза, а пробив земляную преграду ниже, вернулся назад в главную реку.

Геркулес изобрел самый большой в мире туалет. Всего за один слив он очистил конюшни от накапливавшихся тридцать лет экскрементов, оставив лишь сверкающее на солнце грязное поле и тысячу сильно растерянных после мощного душа коров.

Филей закричал от радости. Он проводил Геркулеса назад, в тронный зал: ему не терпелось поделиться хорошей новостью.

― Отец, у него получилось! Конюшни чистые! Город больше не пахнет, как натуральные удобрения!

Царь Авгий ненадолго оторвался от складирования помятых консервных банок с лимской фасолью.

— Да ну? Не верю.

— Я был там! - настаивал Филей. — Я свидетель. Ты должен заплатить этому человеку — одну десятую от твоего стада, как обещал в договоре.

— Не понимаю, о чем ты, — ответил царь. — Я не подписывал никаких договоров. Я ничего и никогда ему не обещал.