Читать книгу "Жнецы ветра - Алексей Пехов"

— Она смогла быть убедительной. — Похоже, Ходящей было не очень приятно признавать это.

— Гбабак тебе не говорил, что язык Проклятой — язык лжи? Она хуже змеи.

— Достаточно, Нэсс! — гневно нахмурилась Рона. — Хватит меня обвинять. Я считаю, что поступила верно и вреда от этого не будет!

Но по ее глазам я видел, что она очень в этом сомневается и уже жалеет, что дала себя уговорить. Подняв руки вверх, я показал, что каждый волен поступать, как ему угодно, и вернулся к Убийце Сориты.

— Убедился? — ядовито поинтересовалась та, перелистывая страницы озябшими пальцами. — Мне ни к чему врать. Особенно в таких мелочах. Кавалар — забавный сумасшедший.

— Вот как?

— Ну да. Куча воды, непонятных оборотов и прочей дряни. Почти ничего ценного.

— Это ты так говоришь.

— Мне все равно, что ты думаешь, — последовал отклик, и она, захлопнув книгу, убрала ее обратно в сумку.

— Ответь мне на вопрос.

— Изволь, — с преувеличенной любезностью промурлыкала Тиф.

— Что такое Сердце Скульптора?

— Интересно знать, где ты слышал это название?

— Ты как-то проговорилась во сне.

— Дурная привычка, — опечалилась Проклятая. — Постараюсь больше не совершать таких ошибок. Впрочем, в Сердце нет ничего тайного. Это артефакт, сотворенный Каваларом в последние годы жизни. С помощью него можно было уничтожить любую созданную Скульптором постройку. Башня долго хранила реликвию, пытаясь понять, как она работает. Я и Ретар выкрали Сердце из Альсгары. С помощью него мы смогли без потерь войти на Лестницу и прорваться на север. Раньше, если ты не знаешь, вход туда защищала мощная цитадель, ничем не уступающая Вратам Шести Башен.

— Вот как?

— Разве ты не слышал «Песнь о Серебряной слезе»? Хм… Странно. Теперь от крепости не осталось даже развалин. С помощью Сердца мы превратили ее в песок.

— И где теперь эта замечательная «безделушка»?

— В Бездне. Мы переусердствовали. Волшебный ключик не выдержал влитой в него силы. А жаль. Думаю, будь Сердце у нас, и Война Некромантов пошла бы по-иному. Мы бы не застревали перед каждой твердыней.

— Ну на этот счет у меня иное мнение.

Тиф лишь презрительно фыркнула.

Глава 24

— Нэсс, твоя очередь, — Лук растолкал меня.

Я, сонный и раздраженный, высунул нос из-под одеяла и посмотрел на стражника красными от недосыпа глазами.

— Лартуна разбудил?

— Да. Рыцарь и Отор уже ушли. Они на тропе, выше.

— Хорошо, — сказал я, уступая ему свое место и видя, что Тиа не спит и сидит у огня. — Этот чего там делает?

— Порк? А Бездна его знает! Он, лопни твоя жаба, не слишком расположен к разговорам.

Я понимающе хмыкнул, нахлобучил меховую шапку пониже и, подхватив лук, неохотно начал обход лагеря. Снега было по середину голени, я тихо ругался под нос. И, когда круг был завершен, присоединился к Проклятой. Она, опасно наклонившись к огню, читала записи Скульптора.

— Проваливай, — недружелюбно буркнула Тиф, не отрывая взгляда от текста. — Ты мне мешаешь.

— Потерпишь, — столь же враждебно рявкнул я в ответ. — Глаза себе сломаешь.

— Мне хватает света. Отправляйся спать. Все равно никто мимо меня не прошмыгнет.

— Это ты так считаешь.

— Я не считаю. Я знаю. — Озябшими пальцами она перевернула страницу и увидела Рону. — А, Звезда Хары! Что же вам всем не лежится?!

— Чем ты так раздражена? — участливо осведомилась Ходящая.

— Тем, что мне не дают возможности сосредоточиться.

— Нашла что-то любопытное? — поинтересовалась девушка.

— Нэсс, погуляйте вместе, — вновь предложила мне Проклятая.

— И не подумаю.

Убийца Сориты ожгла нас раздраженным взглядом и захлопнула книгу.

— Не любопытное. Какой-то бред!

— Кажется, я понимаю, о чем ты, — кивнула Рона. — Я тоже не смогла разобраться в языке.

— Ни на уну не сомневалась, что валиострский тебе неизвестен, — с превосходством хмыкнула Тиф. — Он считался первым человеческим языком Хары и во времена Скульптора уже был мертв. Знали его лишь единицы. А сейчас он и вовсе забыт.

— Но не тобой?

— Моя учительница не только умела возиться с подснежниками и быть большой дрянью, но и знала древние языки. Так что у меня есть навык в чтении старинных текстов. В этом я ничуть не уступаю Митифе. Эти закорючки рассказывают интересную историю. — Проклятая вновь открыла пожелтевшие страницы.

— А в чем тогда бред?

Убийца Сориты выпятила нижнюю губу и задумчиво посмотрела на девушку.

— Это — одна из записных книжек Кавалара. Мысли, соображения, идеи, основы плетений, какие-то схемы, немного воспоминаний, адреса, наброски речи для Совета. В большинстве своем — гора мусора. Надо очень постараться, чтобы найти в ней золотую песчинку. Почти весь текст записан рукой Скульптора. Чернила, кстати, не тускнеют со временем — очень интересное плетение, я такого не знала. А вот то, что написано на валиострском, авторству Кавалара не принадлежит. Другой почерк.

— Он мог его изменить, — пожал я плечами. — Что тут такого?

— Зачем ему это делать? — удивилась Тиа. — К тому же и чернила другие. Бледные. Их едва видно. Целитель, насколько я помню историю, склонности к языкам никогда не имел и даже в имперских диалектах путался, не говоря уже о тех, что считаются мертвыми. Тут еще вот что. Я смотрела на свет — страницы вклеены. И сделано это было уже после того, как Скульптор написал книгу.

— Что там сказано? — вытянула шею Рона.

— Не знаю. Я только начала читать, когда пришли вы.

— Прочитай нам.

— Я что? Нанималась? — возмутилась та.

— Если ты забыла — книга моя, — напомнила девушка.

Проклятая намек поняла:

— Бездна с вами. Хотите слушать глупости — ваша беда. Не моя. Здесь не так много. Последние листы вырваны.

Она прищурилась и произнесла:

— В Гаш-шаку пахло яблоками…

В Гаш-шаку пахло яблоками, подступающей осенью, теплым камнем, булками, щедро посыпанными заморской корицей, и ветром с бескрайних лугов. Он игриво подхватывал ароматы и растаскивал их по всему городу, залетая на каждую улочку, в каждый переулок, забираясь в каждое распахнутое окно. На могучих тополях, в начале лета заваливающих город пушистым «снегом», листья уже начали терять зеленый цвет, и на них появились желтоватые пятнышки.

Гаш-шаку славился своими парками, их было много, особенно в восточной части, где кварталы йе-арре граничили с храмами Мелота и единственной улицей, на которой обитали Высокородные, посланники дельбе Гарвэ. Ни летунов, ни тем более эльфов не любили, и поэтому люди редко заходили в парки этой части города.