Читать книгу "Жнецы ветра - Алексей Пехов"

Калавару нравились уединенные места, где никто не стал бы его беспокоить и отвлекать от занятий. Пожалуй, восточный парк — то немногое, что он ценил в родном городе. Гаш-шаку никогда не мог сравниться с Альсгарой, где всегда хотел жить юный Целитель. Там было обожаемое им море — стихия, вдохновляющая Кавалара. Но вот уже второй год, сразу после окончания школы в Корунне, ему пришлось находиться здесь вместе со своей наставницей и лишь мечтать о южном городе.

Желто-серые стены и башни Гаш-шаку угнетали юношу, но Митру здесь держали дела, и ученику приходилось быть с ней рядом.

Сегодня Целитель пребывал в отвратительном настроении. Он вновь не смог справиться с заданием. Все плетения, что Кавалар с таким трудом создавал, пытаясь удерживать контакт с нестабильной «искрой», рассыпались, словно песчаные замки под ударами волн. Госпожа Митра лишь огорченно качала головой. Наставница билась с ним каждый день, но его способности все еще оставались жалкими.

Под мышкой молодой человек держал тетрадь для записей, старую и потрепанную. Вносить сюда свои мысли, догадки и теории вошло у него в привычку еще на третьей ступени обучения. В сумке, переброшенной через плечо, такой же старой, как и дневник, лежали булки с корицей, купленные в ближайшей пекарне, старые черновики и большое яблоко.

Перед улицей Высокородных он встретил усиленный патруль стражников. Воинам приходилось охранять дома, где жили посланники дельбэ, от особо ретивых граждан, питающих к остроухим чувства ничуть не нежнее, чем к повышению налогов или ночным грабителям. Стража не допускала, чтобы в окна к вспыльчивым ублюдкам из Сандона и Улорона полетели камни или еще чего похуже. Патрульные, судя по их виду, ничего не имели против того, чтобы резиденция Высокородных сгорела дотла, но свою работу делали и отправляли прохожих кружной дорогой.

Кавалара пропустили без всяких вопросов. Они знали улыбчивого Ходящего со слегка рыжеватыми волосами и примесью южной крови.

Короткая улица, как обычно, была пуста. Высокородные редко покидали дома без нужды. На щербатой лестнице и парковой ограде грелись юркие зеленоватые ящерки. Завидев человека, они проворно скрывались в сухой траве и под камнями. Кавалар толкнул калитку и оказался среди тополей. Выложенная потускневшей от времени бирюзовой плиткой дорожка вела к фонтану, шум которого был слышен издалека. Там находилось излюбленное место Целителя. Он заставлял фонтан звучать, как море, и под этот звук пытался самостоятельно экспериментировать с «искрой». Шепот волн помогал ему лучше думать.

Юноша был упорным и достаточно целеустремленным для того, чтобы приходить сюда ежедневно и по три с лишним нара сражаться с собственным Даром, выжимая из себя плетения, которые у остальных его товарищей получались легко и свободно. Целитель же, в отличие от них, который год бился лбом об стену, мешавшую подчинить «искру». Природы этого препятствия молодой человек никак не мог понять, хотя в поисках информации перерыл всю коруннскую библиотеку.

Даже книги периода Раскола молчали о том, что делать первому в истории Хары мужчине-Целителю и как ему овладеть Даром. Но Кавалар не собирался сдаваться. Он верил в себя настолько, что не сомневался — рано или поздно его ждет успех. А пока следовало стремиться к цели и дальше, зубами вгрызаясь в теорию и совершенствуясь в практике.

Но, не дойдя до фонтана, Кавалар остановился и нахмурился. На его лавочке, закинув ногу на ногу, сидел какой-то мужчина. Сюрприз был неприятным. Целитель давно привык к этому месту и к тому, что здесь никогда никого нет.

Человек на скамейке, видно, почувствовав взгляд, повернулся в его сторону. У него оказалось худое загорелое лицо с резкой линией скул, высокий лоб, короткие черные волосы с ранней сединой на висках, заросший щетиной подбородок и живые, лукавые глаза. На рукаве рубахи незнакомца юноша с удивлением увидел вышитый знак Огонька. Впрочем, ничего удивительного, тут же одернул себя Кавалар. Носителей «искры» в стране множество, а городов еще больше.

«Приезжий», — подумал он, дружелюбно кивнув на приветствие.

Огонек тут же вновь отвернулся к пенным струям фонтана, и Целитель, пожав плечами, пошел прочь. Под присмотром чужих глаз заниматься ему не хотелось. Чуть дальше, за тополями, была небольшая уютная беседка. Там он и остался, все еще несколько раздосадованный тем, что его место заняли. Но уже спустя несколько минок забыл об этом.

Разложив на столе тетрадь, юноша уверенно чертил в ней грифелем только ему понятные схемы. Когда семь страниц оказались заполнены вариантами, Целитель стал пробовать каждое из придуманных плетений, постепенно зачеркивая те, что не отзывались на его «искру». Где-то через нар после начала он сделал перерыв, съев одну из булок и думая о том, что распределять потоки через юго-западный узел оказалось ошибкой. При такой слабой интенсивности сияния его «искры», наверное, следует использовать парные узлы, чтобы хоть как-то усилить эффект.

Он вновь взялся за дело. С шестой по счету схемой что-то начало получаться. В пальцах появилось знакомое тепло, мир перед глазами немного задрожал, как это всегда бывало, когда Кавалару удавалось взять свой Дар под контроль. Осторожно, словно охотник за диким медом, оказавшийся возле дупла с пчелами, затаив дыхание, он начал выстраивать плетение. Линию за линией, узел за узлом. Но когда, казалось, должен был получиться результат, «искра» мигнула и погасла, а все плетение развалилось.

Целитель с отчаяньем схватился за голову.

— Бывает и хуже. — Возле тополя стоял давешний Огонек, с интересом разглядывая Кавалара. — У меня тоже были некоторые… проблемы со всем этим. Ты неправильно черпаешь.

— Это я знаю, — буркнул молодой человек, не слишком обрадованный тем, что ему помешали.

— Позволишь дать тебе совет? — Мужчина вопросительно посмотрел на собеседника.

— Валяйте, — пожал плечами Целитель.

Незнакомец бросил на стол темно-зеленую сумку, взял лежащее тут же яблоко, откусил от него, задумчиво прожевал и внезапно спросил:

— Что является основой Дара?

— «Искра».

— Хм. Верно. Да не совсем, приятель. А если копнуть немного глубже?

— Источник.

— Правильно. Счастливые сады — для светлых, Бездна — для темных, и то и другое — для умных. — Он позволил себе легкую улыбку. — Так говорила моя наставница, да пребудет ее душа в лучших мирах, чем этот. Но классическая школа забывает еще об одном источнике, работающем с теми, что ты назвал только что, в очень слаженном контакте.

Кавалар нахмурился, не понимая.

— Дома, мой друг, — пояснил Огонек. — Ты, разумеется, их знаешь. Дом Боли, Дом Силы, Дом Любви.

— Вы что-то путаете, — стараясь не улыбаться, сказал Целитель. — Дома — всего лишь символы. Удобные обозначения для создания плетений. В некоторых из них используются комбинации, где упоминаются эти знаки. Но они не являются источниками…

— Это ты так думаешь. А древние, жившие еще на Западном континенте, считали ровным счетом наоборот. Просто никто из нас не привык к такому. И не умеет осознанно выбирать. Но, в первый раз касаясь искры, он «входит» в один из Домов. Точнее, его проекцию.