Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Единственное более или разумное объяснение этому заключалось в том, что на скорость реакции может влиять структура частиц дейтерида титана, которая сильно изменяется под воздействием ультразвука. В этом не было ничего удивительного. Многие катализаторы под действием механического разрушения теряют свои свойства. А согласно моей теории, дейтерид титана как раз и являлся катализатором реакции ядерного синтеза. Я заказал лабораторный микроскоп, чтобы своими глазами посмотреть,что происходит с зернами дейтерида и как согласуются их форма и размер с выделяемой энергией.

Стоило взглянуть в окуляр микроскопа, как все стало ясно. Начальный размер зерен составлял, в среднем, сто микрон. Энергия начинала спадать, когда он уменьшался до десяти. При размере меньше одного микрона выделение энергии уже не отличалось от контрольных значений. Чтобы убедиться в том, что именно размер частиц имеет влияние на эффект, я взял самую мелкую фракцию дейтерида. Ту, которая предварительно поработала в течение восьми часов. Отжег ее в вакууме, затем насытил дейтерием под давлением и нагревом. После помещения в реактор и при включении ультразвука, этот образец не показал почти никакого выделения дополнительной энергии сверх контроля. В общем, стало понятно, что эффект прямо зависит от размера зерен дейтерида.

Неясным оставалось одно – дополнительная энергия выделяется по причине разрушения частиц дейтерида титана под действием ультразвука, или же это самое разрушение является просто неприятным следствием процесса. Так или иначе, я попал в тупик, не понимая, как можно решить эту проблему. Если бы моей целью было написание статьи, то на этом можно было и остановиться. Результатов уже вполне хватало на замечательную публикацию. Но передо мною стояла намного более серьезная задача – изобрести новый источник энергии. А вот с этим пока обстояло совсем неважно. Я попробовал подсчитать стоимость дополнительной энергии, выделившейся в эксперименте. Получалось, что стоимость потраченного дейтерида в несколько десятков раз выше. Такой источник вряд ли кому будет нужен. Конечно, можно попробовать пойти на всякие ухищрения. Например, конечный дейтерид превращать в металл. Из металла формировать гранулы нужного размера, опять переводить в дейтерид, который уже озвучивать в реакторе. И так по кругу. Но что-то мне подсказывало, что и у такого способа экономическая эффективность не выйдет из минуса. Трудно описать разочарование, которое меня постигло. Получается, что все то, о чем мечтал больше двух лет, не стоит выеденного яйца.

Решив быть честным до конца, сел за клавиатуру, и настрочил Профессору письмо, в котором описал результаты и изложил свои соображения. Приложив к ним также свои провальные экономические выкладки. И вышел из лаборатории. Вид этого подземелья сейчас почему-то навевал устойчивые ассоциации с могильным склепом. Хотя еще неделю назад к этим стенам чувствовал почти любовь. Решил прогуляться по территории, поговорить с людьми. Обязанности по контролю над проектами с меня никто не снимал. Вечером, так и не заглянув в свое хозяйство, сразу направился в кабинет. Проверил почту – письма от Профессора не было. Интересно – прочитал он мое послание, или еще нет. Ну, в любом случае, завтра все станет ясно.

Письма не было и на следующее утро. Потихоньку начали пробуждаться какие-то неприятные предчувствия. Трудно было сказать – чего конкретно я сейчас ожидал от Профессора. Попытался прислушаться к себе, и понял, что жду поддержки. Мне хотелось продолжить исследования. Я не хотел просто так расставаться со своей мечтой. И в то же время, понимал, что оказался в тупике. Возможно, из него был выход, но я его не видел. Больше всего на свете сейчас желал, чтобы Профессор хлопнул меня по плечу, и сказал при этом: «Не бойся, Олег, все нормально! Подумай, как следует, и обязательно что-нибудь придумаешь!». Но я совсем не был уверен, что услышу от него подобное. А просить его дать мне еще время и средства, у меня не хватит совести.

Письма от Профессора я так и не дождался. Он приехал сам после обеда и первым делом ознакомился с моими вчерашними результатами.

– А при получении дейтерида из дейтерия и металла энергия поглощается или выделяется? – вдруг спросил он.

Я понял, что он имел в виду. Я об этом уже думал вчера.

– Выделяется. Немного, но выделяется.

– Ага, – удовлетворенно произнес он. – Это уже лучше.

– Нет. Если вы о том, чтобы после реакции отработанный дейтерид восстанавливать и опять пускать в дело, то это не выход. Слишком сложно. Игра не стоит свеч.

– Все равно, надо проделать такой эксперимент и оценить суммарный баланс энергии после всех процессов. А потом просчитать экономику.

Он помолчал немного, затем добавил:

– А, лучше, знаете, что? Вы отдавали образцы на исследование состава. Результаты анализов будут готовы через неделю. Я думаю, лучше на это время сделать паузу. Может, что-то дельное придет в голову. Займитесь пока своими прямыми обязанностями. А я попробую потихоньку провентилировать этот вопрос среди своих знакомых.

Да. Пауза сейчас самое лучшее, что можно придумать. Тем более, что на самом деле важно знать результаты химического анализа образцов. Единственное, что несколько настораживало, это обещание «провентилировать». Очень не хотелось, чтобы моими идеями делились с какими-то знакомыми. Но тут уж ничего не поделаешь – сам раскрыл все карты. Оставалось только довериться.

Результаты анализов ввели в легкое подобие ступора. Наличие следов гелия в рабочих образцах и отсутствие таковых в контроле как будто подтверждали гипотезу о прохождении реакций синтеза ядер. Но вот присутствие там большого количества железа, хрома и никеля не поддавалось никакому объяснению. В контрольных образцах такого не наблюдалось. Создавалось впечатление, что часть титана переходит в другие элементы. Это несколько противоречило моей теории о том, что титан в данном случае играет роль простого катализатора. Некоей матрицы, внедряясь в которую, ядра дейтерия получают возможность для взаимодействия друг с другом. Но так как эта моя теория не основывалась ни на чем, кроме интуиции, я мог без особого сожаления от нее отойти. Вдруг возникла мысль, что неплохо было бы узнать изотопный состав титана в дейтериде до и после эксперимента. Такой анализ был недешевым, но почему-то была уверенность, что удастся уговорить Профессора пойти на эти траты.

Ожидания меня не обманули. Похоже, мой руководитель не меньше меня втянулся в эту авантюру. Я так и не узнал сколько стоил изотопный анализ, но через неделю его результаты уже лежали на моем столе. Как и подозревал, состав изотопов титана после озвучивания изменился. Заметно меньше стало сорок восьмого изотопа. В этом не могло быть ошибки, так как я отдал на анализ десять образцов – пять контрольных и пять экспериментальных. Если не брать в расчет всякие маловероятные объяснения типа выборочной диффузии только этого изотопа под действием ультразвука, то остается только одно. В моей реакторной ячейке происходила трансмутация титана в другие элементы. В двадцать первом веке трансмутацией, конечно, никого не удивишь, только вот происходят эти процессы или в ускорителях, или в ядерных реакторах. А вот чтобы в обычной ультразвуковой ячейке – такого я еще не слышал. Статью с подобными результатами вряд ли решился бы опубликовать какой-нибудь серьезный журнал.