Читать книгу "Пираты. Рассказы о знаменитых морских разбойниках - Чарльз Элмс"

Перед закатом адмирал получил донесение от контрадмирала Милна, в котором тот сообщал, что потерял сто пятьдесят человек убитыми и ранеными, и просил по возможности прислать фрегат, который взял бы на себя часть вражеского огня. Лорд Эксмаут приказал «Глазго» отправиться на помощь Милну, но из-за ветра, поднятого обстрелом, этому кораблю пришлось снова бросить якорь, заняв более удобную позицию. Флотилии судов, которые были оснащены мортирами, пушками и ракетами, под командованием артиллерийских офицеров, разделили в тот славный день горечь потерь и радость победы. Благодаря им были подожжены все суда, стоявшие в порту (за исключением упомянутого выше фрегата, стоявшего на внешнем рейде). Огонь быстро перекинулся на арсенал, канонерки и склады. И они заполыхали. Это было грандиозное зрелище, которое невозможно описать! Военные шлюпы, которые должны были помогать линейным кораблям поддерживать их огнем и подготовить их отход, не только с честью выполнили свой долг, но и использовали любую возможность нанести ущерб врагу и находились в непрерывном движении. Артиллеристы Королевского флота стреляли исключительно метко, хотя их снаряды летели поверх английских линейных кораблей и даже между их мачт. Они не причинили им никакого ущерба. Чтобы деморализовать противника, адмирал приказал подвести к дамбе судно, набитое порохом, но по просьбе Дэвида Милна оно было отведено к батарее, которая досаждала ему своим огнем, и взорвано, после чего эта батарея замолчала.

Это был последний удар по врагу – его огонь уже до этого сильно ослабел, а теперь практически полностью прекратился. Раздавались лишь отдельные выстрелы, да с крепости, стоявшей наверху, до которой не долетали снаряды английских кораблей, было выпущено несколько снарядов.

Адмирал, с самого начала находившийся с самой гуще сражения, после которого стволы пушек его корабля раскалились так сильно, что некоторые даже вышли из строя, увидел, что флот выполнил свою задачу, и велел отвести корабли на прежние позиции. Отход начался около десяти часов вечера и прошел в идеальном порядке. С берега подул ночной бриз, который помог кораблям выполнить этот маневр. Все они верпованием или буксировкой были заведены в бухту и около двух часов ночи встали на якорь на недосягаемом для вражеских пушек расстоянии.

Однако такое жестокое сражение не могло обойтись без жертв. Английский флот потерял сто двадцать восемь человек убитыми и шестьсот девяносто ранеными. У голландцев было убито тринадцать человек и пятьдесят два ранено. В сумме потери составили восемьсот восемьдесят три человека. Но противник понес гораздо более серьезные потери; было подсчитано, что пираты потеряли убитыми или ранеными шесть или семь тысяч человек. Алжирцы лишились четырех больших фрегатов и сорока четырех пушек, стоявших на них, а также пяти больших корветов, на которых было от двадцати четырех до тридцати орудий. Были уничтожены почти все канонерки и лодки с мортирами; из тридцати семи осталось только семь. Пираты потеряли также несколько торговых бригов и шхун, большое число небольших судов различного назначения, все понтоны, лихтеры и т. д. Склады и арсенал со всеми запасами древесины и морских снастей были уничтожены частично. Пираты потеряли большое количество орудийных лафетов, мортирных станин, бочонков и самых разных корабельных припасов. Сразу же после битвы начались переговоры о мире, и 30 августа адмирал оповестил флот о том, что алжирцы согласились выполнить все требования, британскому консулу был возмещен весь ущерб, и дей в присутствии всех своих офицеров публично извинился за нанесенное ему оскорбление. 1 сентября лорд Эксмаут с удовольствием сообщил секретарю адмиралтейства, что принял на борт корабля всех рабов, томившихся в тюрьмах Алжира и ближайших городов, а также 357 тысяч долларов для Неаполя и 25 тысяч для Сардинии.

Число освобожденных рабов составляло тысячу восемьсот три человека, среди которых было четыреста семьдесят один неаполитанец, двести триста шесть сицилийцев, сто семьдесят три римлянина, шесть тосканцев, сто шестьдесят один испанец, один португалец, семь греков, двадцать один голландец и ни одного англичанина. Был ли в истории второй такой случай, когда англичане рисковали своей жизнью ради спасения людей других национальностей! К тому же британцы организовали эту экспедицию на свой страх и риск и добыли победу ценой своей крови и своих усилий. А ведь в пиратском плену не было тогда ни одного их соотечественника, зато более тысячи европейцев благодаря им обрели свободу!

В августе 1816 года Алжир, казалось, был повержен навсегда; стены его лежали в развалинах, а гордый флаг втоптан в грязь. Он открыл свои ворота врагу, и тот продиктовал ему условия мира во дворце его правителей. Но прошел год после того, как английская эскадра ушла, и рабочие возвели новые стены и более мощные батареи. Алжирцы снова взялись за прежнее – перестали считаться с договорами и объявили войну всему цивилизованному человечеству. Вновь вышли в море алжирские пираты, жаждущие добычи и битв. Снова христианские торговые суда стали подвергаться грабежам, а христианские пленники взывать о спасении. В 1819 году пираты так распоясались, что конгресс в Экс-ла-Шапелле потребовал от дея положить конец разбою, пригрозив направить в Алжир объединенную англофранцузскую эскадру. Но ответ дея был краток и нагл, и адмиралы были вынуждены уйти ни с чем. Однако Англия, Франция и США угрозами, подкрепленными присутствием нескольких крейсеров, заставили уважать свой флаг.

Али, преемник Амара, умер в 1818 году; ему наследовал Хассейн-паша, который с самого начала своего правления стал демонстрировать сильную неприязнь к Франции. В 1824 году он ввел во всех своих провинциях налог на французские товары и производства; алжирцы частенько врывались в дом консула и обыскивали его самым беспардонным образом, в нарушение всех договоров. Наконец, в апреле 1827 года консул, явившийся к дею во время праздника Байрам с поздравлениями, не сошелся с ним во мнении по какому-то вопросу, и тот ударил его по губам мухобойкой, которую держал в руках. Вскоре после этого консул покинул Алжир, а дей приказал разрушить все французские учреждения на побережье до самой Боны и принялся чинить всяческие препятствия французам, жившим в его владениях. Французы тут же объявили блокаду Алжира, которая продолжалась почти три года, покуда они не поняли, что теряют от нее больше, чем дей. Их убытки достигли восемьсот тысяч фунтов стерлингов, а дей не обращал на блокаду никакого внимания. Дело дошло до того, что он велел своим фортам открыть огонь по кораблю адмирала де Ла Бретоньера, который в 1829 году явился в Алжир с белым флагом, чтобы сделать дею последнее предложение по урегулированию спорных вопросов. Такое наглое нарушение законов международного права не могло не остаться безнаказанным; это понимало даже бездарное правительство Карла Х. Вся Франция бурлила – ее послу было нанесено оскорбление. Народ громко требовал наказать негодяев; по этому вопросу проводились конференции; военный министр пригласил самых старых и опытных моряков, попросив их помочь в подготовке экспедиции. Наконец, в феврале 1830 года было принято решение отправить в Алжир экспедицию в составе около тридцати семи тысяч человек. Правительство рассчитало, что этого числа хватит не только для того, чтобы разгромить тех, кто попытается сопротивляться, но и позволит превратить алжирское царство во французскую провинцию и держать ее в повиновении в течение назначенного срока. Как только это решение было принято, начались необходимые приготовления. Стоял февраль, а экспедиция должна была выйти в море в конце апреля, так что времени терять нельзя. Арсенал и все военно-морские и армейские мастерские работали на полную мощь. Полевые батареи и батареи, предназначенные для пробивания брешей в стенах, сооружались на основе новых принципов, принятых совсем недавно; в большом количестве изготавливались мешки с землей, габионы, шево-де-фризы и снаряды; в военное ведомство стекались карты, записки и всякие другие источники информации о Берберии, которую можно было достать. Здесь они сравнивались, обрабатывались, и на их основе составлялся план операции. Комиссариат заготавливал провизию и фургоны, а также оборудовал передвижной госпиталь. Заместитель комиссара был отправлен на разведку берегов Испании и Балеарских островов. Он должен был выяснить, можно ли снабжать армию отсюда, и провести переговоры с королем, чтобы он дал разрешение на создание военных госпиталей в Порт-Магоне. Восемнадцати пехотным полкам, трем кавалерийским эскадронам и различным подразделениям артиллерии и инженерных войск велено было находиться в готовности. Было собрано четыреста транспортных судов; они были размещены в порту Марселя, а военным судам, которые должны были их сопровождать, была назначена точка рандеву в окрестностях Тулона. После некоторых раздумий, кого же назначить командующим этой важной экспедицией, граф де Бурмон, тогдашний французский военный министр, решил возглавить ее сам. Вскоре был создан и штаб. Его начальником стал Деспре, а заместителем – Фолозе. Мобер де Нейи был назначен провост-маршалом, Де Бартиллат (который позже написал увлекательный рассказ об этой экспедиции) – генеральным квартирмейстером, а Де Карне – генеральным комиссаром войск. Кроме того, при штабе находилось двадцать адъютантов, посыльных и молодых людей из хороших семей, а также один испанский генерал, английский полковник, русские полковник и лейтенант и два саксонских офицера, направленные правительствами своих стран. Кроме того, при штабе была создана секция инженеров-географов, которые должны были провести съемку местности и составить карту страны после ее покорения. М. Розе, который сам занимался картированием местности и которому мы обязаны великолепной книгой об этой экспедиции, пишет: «Двадцать четыре переводчика, половина из которых не знала ни французского, ни арабского, были прикреплены к различным корпусам армии, чтобы помочь военным общаться с местными жителями». Поскольку военный министр решил рискнуть своей репутацией и возглавить экспедицию, она была обильно снабжена всем необходимым. Было запасено провизии на три месяца; столько же должно было быть отправлено в Африку сразу же после высадки армии на ее берег; и среди всего прочего было запасено тридцать деревянных протезов, а также костылей для тех несчастных героев, которые лишатся ног. Были заготовлены также: станок для бурения скважин, если запасы воды вдруг иссякнут, воздушный шар, на котором два аэронавта будут вести разведку вражеских позиций, на тот случай, если враг решит окопаться под укрытием изгородей или кустов.