Читать книгу "Точка зеро - Стивен Хантер"

— Да, это не Париж, — пробормотал профессор Халид. — Когда я впервые увидел Париж — о, то было зрелище. Но ничего, довольно милый. Такой белый.

Огромный город простирался на противоположном берегу реки, сияя в отраженном свете сразу двух источников, воды внизу и низко нависших облаков вверху.

— Ха, — презрительно заметил доктор Фейсал, — город как город. Ничего чудодейственного в нем нет. Знаешь ты его название или не знаешь, это просто лишь скопление кварталов городской застройки с несколькими памятниками, более красивое ночью в своем одеянии из огней, чем при свете дня, когда обнажается его показное безвкусие… Нас что, ждут? Смотрите!

Он указал вперед. Там действительно что-то происходило. За высокими арками моста, переброшенного через реку, слева на крутом берегу виднелось скопление зданий в готическом стиле. Где-то над ними или чуть позади беспорядочный рой кружащих вертолетов, безумие взметнувшихся ввысь прожекторов, а на земле, увиденное сквозь просветы в лабиринте улиц, — самое настоящее столпотворение, озаренное множеством полицейских огней, быстро мигающих красным и синим цветами.

— Быть может, это какой-то праздник, — предположил Халид.

— Нет, нет, только не с таким обилием полиции, — возразил сидящий за рулем Биляль. — Вероятно, случилась какая-то крупная катастрофа, пожар, преступление, что-нибудь такое банальное.

— Надеюсь, никто не пострадал, — сказал Халид.

— Какой же вы глупец! — воскликнул Фейсал. — Эти люди бомбят вашу родину, убивают соотечественников, оскверняют святыни, это сброд бездушных неверных, однако вы проливаете слезу, когда несколько человек погибли при пожаре в борделе.

— На самом деле мою родину они никогда не бомбили, и я вовсе не плачу, но сочувствую горечи утраты. Это очень сильная боль, и неважно, какой веры придерживается человек, которого она постигла. Вы бы это понимали, Фейсал, если бы в вас была хоть капелька сострадания, однако вы слишком любите себя…

— Люблю себя? Люблю себя! Разве я трачу каждое утро целый час на то, чтобы укладывать в ту или в другую сторону скудные остатки своих волос? Разве я тайком любуюсь собой в каждом зеркале? Разве я владею целым лексиконом очаровательных взглядов, почерпнутых из развращенных западных фильмов? Халид, будьте добры, покажите нам «слегка разгневанное, но втайне довольное» выражение.

— Вы сами смотрели западные фильмы, и не раз. С вожделением любуясь плотью, которая так щедро демонстрируется в них. Я вижу ваши высохшие глаза на старческом сморщенном лице, когда они провожают взглядом шестнадцатилетнего подростка в футболке и шортах. Вижу, как вы поправляете налившийся внезапной эрекцией член, надеясь, что никто этого не заметит. Нам крупно повезло, что из-за вас нас всех не арестовали…

— Старики! — не выдержал Биляль. — Молчать! Я устал от ваших нескончаемых склок. Ругань, ругань, ругань через всю Америку. Вы даже не замечаете эту Америку, если не считать мороженого…

— Это вот он, стервятник, одержим мороженым.

— Однако я не глазею на себя в зеркала, и мое сердце всецело принадлежит исламу.

— Прекратите же! — взорвался Биляль, поймав себя на том, что под влиянием стресса, вызванного спором стариков, он незаметно увеличил скорость.

Биляль нервно взглянул в зеркало заднего вида, проверяя, не увязалась ли за ним патрульная машина полиции штата Вирджиния, но ничего не увидел и снова сбросил скорость до допустимого предела.

— Тишина. Молча смотрите на то, что вы собираетесь уничтожить. Ради этого вы проделали такой путь. Взгляните на свою судьбу. Заключите ее в объятия. Восхвалите бога. Выполняйте то, что гласит священный текст. И заткнитесь, мать вашу!

Слева на противоположном берегу реки проплывал серебряный с белым город. Он напоминал Рим из кино. Его храмы сделаны из мрамора с колоннами, толстыми, словно вековые дубы, крыши плоские, и все это освещено гением, прекрасно разбирающимся в игре света и тени на сверкающих поверхностях, который, словно по волшебству, превратил всё в чудесные образы, вызывающие в памяти древние висячие сады.

Город весело подмигивал через широкую черную гладь реки, мерцающую отсветами, поочередно предлагая свои знаменитые достопримечательности — Центр имени Кеннеди, Мемориал Линкольна, высокий шпиль памятника Вашингтону. Мелькнувший особняк президента, окруженный деревьями, и, наконец, колоссальный купол с треплющимся на ветру флагом, подающим сине-бело-красные сигналы в такт волнообразным движениям огромного полотнища.

— Вы видите коррупцию, упадок, святотатство? — спросил Халид.

— Разумеется, нет. Эти люди прячут все глубоко внутри. Именно гниль изнутри угрожает миру. Но да, они устроили красочное шоу. Капитолий красив, не стану спорить, однако красота его выражает не любовь, а силу, не миролюбие, а войну и жажду стереть с лица земли всех врагов. В его изяществе и величии я вижу наш конец, если мы только не уничтожим его первыми. На самом деле именно его громада вдохновляет меня на то, что я должен сделать, хотя у меня никогда не было ни тени сомнений.

Халид вздохнул.

— Кто бы мог подумать, что в душе у этого похотливого старикана еще осталось немного поэзии… Да, Фейсал, я вижу то же самое. В своих снах я также ощущаю необходимость уничтожить все это.

В этом, и только в этом старики были солидарны.

Джип отряда контрактников,

П-стрит, Джорджтаун,

Вашингтон, округ Колумбия,

22.08

Никаких допросов.

— Вот почему Боджер так поступил, — объяснил Боб. — Он говорил нам: «Я ни за что не выдам своих хозяев, они этого не заслужили», но действовал по кодексу наемников, жить по которому, как он сам признался, гораздо труднее, чем по кодексу морского пехотинца. Однако Боджер в конце концов так и не получил это право, Крус оказался храбрее его.

— Крус — герой на все сто процентов, тут никаких сомнений, — согласилась Сьюзен. — В этом он ничуть не уступает Свэггеру.

— На самом деле он гораздо лучше меня, — поправил Боб. — Он не совершил ошибку и не постарел.

— Но это еще впереди, — сказал Крус.

— А тебе большое спасибо, — обратилась Сьюзен к Свэггеру, — за то, что ты не стал голословно утверждать, будто эти таинственные боссы скрываются в Управлении.

— Я просто научился не портить с тобой отношения. Быть может, Управление тут ни при чем. Но речь идет о человеке, обладающем силой творить мерзости и скрываться от последствий. Этот человек выходит на охоту, не боясь получить пулю в ответ. Именно этот ублюдок мне и нужен.

— Возможно, сейчас как раз то время, когда мы его возьмем.

— Ну, если не сегодня вечером, то завтра, — сказал Боб.

— Свэггер всегда поражает цель, — добавил Ник.

Они стояли рядом с «Эксплорером», который использовал отряд контрактников. Машина превращена пулями в решето, в ней не осталось целых стекол и дверей, все колеса спущены, а в лужице вытекших жидкостей валялись осколки стекла и кусочки искореженного металла.