Читать книгу "За далекой чертой - Бронвен Пратли"

прошлом и нанялся на рыболовецкий траулер. Работа была не из легких, зато у него завелись хорошие друзья. Гарри очень хотелось как-нибудь повидаться с давним приятелем, но теперь они стали словно бы чужими друг другу.

Очередь продвигалась медленно. Обычно тут было гораздо меньше народу, но сегодня десяткам горожан понадобились почтовые марки и конверты. Гарри расположился сбоку у стойки и торопливо дописывал письмо в Англию. За последние месяцы он отправил туда несколько писем в надежде разыскать родных. Он вспомнил, что мама говорила ему о родственниках из Ньюквея, и решил связаться с местной почтой в надежде, что кто-нибудь там знает семью Эванс и передаст им весточку.

Пока что с ним никто не связался, но отчаиваться юноша не спешил. Если в Ньюквее у него есть дядя, тети или, может, кузены, они наверняка передадут новость друг дружке, и тогда он сумеет побольше разузнать о своей родне. С годами ему становилось все сложнее двигаться вперед без чувства сопричастности.

– Могу я вам помочь, сэр? – спросил молодой человек в синем костюме, белой рубашке и синей же шапочке.

– Да, пожалуйста. Я хочу отправить вот это. А заодно проверить, нет ли писем для Гарри Эванса.

– Конечно, сэр. Пойдемте со мной.

Гарри закрыл конверт с письмом, облизнул клейкий край и запечатал по пути к окошку. Через несколько минут он уже стоял у здания почты с двумя конвертами в руках и бисеринами пота на лбу. Одно письмо было от Мэри, второе – из Англии.

В обратном адресе на конверте из Ньюквея упоминалось имя Мэрион Эванс. Так звали и его мать. Неужели у нее есть родственница-тезка? Гарри уперся взглядом в дом из песчаника по соседству с почтой в узком переулке у оживленной улицы. Парень совершенно не знал, что делать дальше.

Он торопливо покинул переулок. По Квин-стрит в обе стороны спешили клерки в костюмах и с портфельчиками в руках. Гарри сбежал по лестнице, посмотрел, нет ли поблизости машин, и перебежал проезжую часть, а потом устремился в парк. На траве сидели люди; они перекусывали, развернув бумажные пакеты с ланчем, или просто грелись на солнышке, болтая и пересмеиваясь. Кто-то торопливо обедал на скамейках, закинув галстук за спину, и читал отчеты и инструкции, разложив их на коленях. Над всей этой картиной возвышалась бронзовая статуя бравого всадника. Гарри нашел пустую скамейку, сел и дрожащими руками вскрыл письмо из Англии.

Дорогой Гарри!

Ты и представить себе не можешь, как я истосковалась по тебе за эти годы, чудесный мой мальчик! Я жалею о каждом дне, который ты провел вдали от меня. Прости, что оставила тебя так надолго. Я просто не знала, что делать.

Когда я приехала навестить тебя на Рождество, мне сказали, что ты уехал. Я неделю напролет плакала, но не могла ничего предпринять: я не знала, как с тобой связаться, а в приюте мне так ничего и не сказали, только что ты где-то в колониях. Я перебралась в Ньюквей, поближе к семье, и по сей день живу здесь.

Надеюсь, ты однажды ко мне приедешь.

Твоя любящая мама

Слезы затуманили Гарри глаза и закапали на страницу, размывая чернила. Он смахнул их, сложил письмо и убрал обратно. Его мать жива. Это невозможно было осознать. Он уже давно отгоревал по ней, оставил надежду воссоединиться с семьей. А теперь выясняется, что мама в Англии, что он мог остаться в приюте и снова увидеться с ней, если бы знал об этом.

Он сжал кулаки и с силой ударил по деревянной скамейке, в кровь разбив костяшки. Девушки, проходившие мимо небольшой компанией, испуганно вцепились друг в дружку и отскочили. Гарри разжал кулак и с силой ударил по скамье ладонью. На краткий миг боль отвлекла его от бури в душе.

Ему солгали. Много лет назад мама могла забрать его из приюта и воспитывать в Ньюквее, рядом с их большой семьей. Тогда его жизнь сложилась бы совсем иначе.

Боль сделалась невыносимой. Парень вскочил и запихал мятый конверт в карман брюк, а потом помчался через парк. Он бежал до самого дома, быстро заскочил в калитку, пронесся мимо собаки, которая хотела его внимания и тут же увязалась за ним по лестнице в дом, закрылся у себя в комнате и упал на кровать. Заложив руки за голову, он уставился в потолок, всеми силами стараясь сдерживать слезы.

Сколько раз за долгие годы ему было больно! Но Гарри никогда не плакал. Он научился сдерживать чувства, прятать их под маской, которую носил каждый день. Но теперь боль грозила пробиться наружу. Он глубоко вздохнул раз, другой, и опасность миновала. Потом юноша спустил ноги на пол, сел, закрыл лицо руками.

Он снова с ней увидится. Как только выпадет возможность, он поедет в Англию и встретится с мамой. Может, возьмет с собой Мэри и Лотти.

Мэри!

Он вспомнил о ее письме, достал из кармана. Оно было сложено вместе с маминым. Гарри осторожно разделил конверты, открыл второй и узнал, что Мэри все-таки повиновалась порыву и сбежала с фермы.

– Вот глупышка, – прошептал он. – Они же сцапают тебя, не успеешь и до Сиднея добраться.

И почему она не подождала, пока закончится стажировка? Жаль, что он не рядом, тогда непременно объяснил бы, до чего глупы ее задумки. И непонятно, почему она вдруг решила бежать ни с того ни с сего. Возможно, что-то случилось. Как бы то ни было, она сообщила, что отвечать на прежний адрес нет смысла, ведь ее больше нет на ферме, и назначила ему встречу у ратуши на рассвете. Мэри призналась, что ничего не знает о Брисбене, но рассудила, что ратуша есть в каждом городе, а потому как нельзя лучше подойдет для встречи.

– Но в какой день? – вслух спросил Гарри и перевернул лист. С обратной стороны он был пуст. Мэри не назвала точной даты. Придется ждать у ратуши каждое утро, пока они не встретятся. А если она не доберется до города, что тогда?

Гарри со вздохом пригладил волосы и снова улегся на кровать с гулко колотящимся сердцем. Как жаль, что она не выждала! Уж он бы придумал, как до нее добраться. Но теперь для его планов слишком поздно. Он хорошо знал Мэри и потому понимал: нравится ему это или нет, а Фэйрбридж она непременно покинет, раз уж задумала.

Глава 43

Апрель 1960 года

Мэри

Автомобиль с дребезжанием катил по дороге. Мэри сидела, прижавшись лбом к стеклу.