Читать книгу "Побег - Борис Кантор"

Хозяйка открыла дверь, и оперотрядчики предложили «советским гражданам мужского пола» покинуть помещение и выйти в коридор. Нас привели в комнату оперотряда, где потребовали предъявить документы. После проверки паспортов и стандартной разъяснительной работы отпустили всех… кроме меня, у которого по названным выше причинам паспорта с собой не оказалось. Из ближайшего отделения милиции вызвали машину, на которой меня туда и доставили. Начальника милиции на месте не оказалось — он должен был прийти только утром. Никакие объяснения успеха не имели, и я как был в своем цивильном костюме, так в нем и провел ночь на деревянной скамье «обезьянника».

В момент препровождения меня в милицейскую машину я заметил своего друга Володю Крысанова с рюкзаком за плечами, который почему-то быстро спрятался за колонну.

КРЫСАНОВ

Увидев бледного Заура в окружении оперотрядчиков, я очень занервничал, но тем не менее решил подняться на десятый этаж, который всегда называл «нашим этажом» (хотя моя комната была на девятом), чтобы выяснить обстановку. Но, оказавшись на месте, я не увидел никого из знакомых. Все разъехались. Кругом были только абитуриенты.

Тут я почувствовал, что очень голоден, ведь у меня с утра не было во рту ни крошки! Я поднялся в буфет, который, к счастью, еще работал, купил колбасы, кефира и хлеба, после чего, спустившись по лестнице на девятый этаж, прошел в свою комнату.

Комната не была заперта, как я ее и оставил. В гардеробе висели мои рубашки и костюм с двумя галстуками, там же стояли туфли. Всё как до моего неудавшегося исчезновения! И ключ оказался на месте — под подушкой дивана, как мы и договаривались с Зауром.

Я запер дверь изнутри, сел на диван и приступил к ужину, размышляя: «А надо ли мне вообще бежать? Здесь у меня друзья, скоро будет какая-никакая работа. И, возможно, по окончании ссылки в Тюмень я вернусь в институт Штернберга. На Западе же у меня никого нет. Языка я не знаю. Правда, говорю немного по-английски, но очень коряво! И что я там буду делать?» Видимо, давала о себе знать усталость от долгого и напряженного дня. Но вскоре мои мысли опять потекли в привычном направлении: «Нет, здесь оставаться нельзя. Лучше уж подохнуть на границе!»

К тому времени наступила полночь. Я всё же решил пойти и разыскать кого-нибудь из знакомых девушек. Может, у них найдутся какие-то деньги? Ведь Таня Богоявленская еще позавчера была здесь.

Знакомая вахтерша, сидевшая у входа в зону «В», узнав, что я завтра уезжаю и иду попрощаться, пропустила меня, несмотря на поздний час. Но Танина дверь была заперта, и на мой стук никто не ответил. В комнате наших «филологических» подруг толпились абитуриентки.

«Видимо, все разъехались, — решил я. — Сейчас нужно пойти к себе и выспаться, а завтра утром увидеться с Зауром, если его, конечно, выпустят, и выяснить, за что его забирали. Или даже лучше позвонить, прежде чем встречаться».

Мысль о том, что находиться в общежитии МГУ для меня сейчас крайне опасно, мне даже в голову не пришла — в такой я находился эйфории после того, как оторвался от «хвоста» в Калинине.

Открыв ключом дверь своей комнаты, я вошел и сразу увидел, что здесь кто-то побывал. Рюкзак лежал не там, где я его оставил — между диваном и гардеробом, а у двери гардероба. Комнату мог открыть только дежурный зоны. У него есть ключ, который подходит ко всем дверям общежития, но приказать открыть ему могли только кагэбэшники. Кто-то, видно, успел им настучать, что я вернулся! Какой же я дурак! Они ведь наверняка меня здесь ждали. Куда же я еще мог деваться! «Это элементарно, Ватсон!» — вспомнил я известную фразу Шерлока Холмса…

Осмотрев рюкзак, я увидел, что его открывали: узел шнура был завязан иначе. Мелькнула мысль: «Надо скорей уходить!..» Но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошли три человека. Один из них был оперотрядчик — я узнал его: пятикурсник с географического факультета. Других я никогда не видел, но они были явно не студенты. Высокий блондин крепкого телосложения в сером твидовом пиджаке с обшитыми серой кожей локтями — явно не советского производства, — видимо, был за старшего. Я сразу всё понял и с тоской подумал: «Ну вот и отбегался!»

— Ты куда собрался? — спросил оперотрядчик.

— В Тюмень на работу. А тебе что за дело?

— Давай рюкзак! Что у тебя там?

— Если нужно, я и сам открою. У меня в нем всё по порядку сложено, и уложить надо по порядку.

Я начал развязывать рюкзак. Показался ствол ружья.

— Давайте начнем с документов! — сказал блондин.

Делать было нечего! Я выложил из большого кармана рюкзака документы, завернутые в пластиковый пакет, зубную щетку, пасту и коробку с леской.

Оперотрядчик последовательно передавал всё это блондину.

«Всё равно они уже знают о долларах», — подумал я и, вынув пакетик с купюрами последним, показал, что карман пустой.

— На ружье разрешение есть? — спросил второй незнакомец.

— Есть. Оно в охотничьем билете зарегистрировано.

Блондин внимательно проверил все документы, включая копию справки о получении подъемных, и дошел до пакетика с долларами.

— Это что?

— Американские доллары.

— Это и так видно, что доллары. Откуда они у вас? — Он, в отличие от оперотрядчика, обращался ко мне на «вы».

— Получил от шведских студентов за помощь в освоении русского языка.

— Пойдемте к нам, оформим всё письменно, — сказал блондин. — Возьмите с собой рюкзак.

Я завязал рюкзак и надел его. Документы и доллары остались у блондина. Он разложил их по карманам пиджака. Все вышли из комнаты, и я запер дверь.

— Дай ключ! — протянул руку оперотрядчик.

— С чего бы это? Там мои вещи. И мне нужно сдать ключ, иначе я не получу справку о сдаче комнаты.

Оперотрядчик махнул рукой, и я положил ключ в карман. Блондин не проявил к ключу никакого интереса.

Мы спустились вниз в зону «В» и съехали на лифте в подвальный этаж, где были расположены комнаты КГБ. Никаких табличек, кроме номеров, на дверях не было; коридор и комнаты выглядели так же, как в общежитии, но все студенты знали, что именно располагалось на этом этаже.

Блондин выбрал ключ из связки и отпер одну из дверей. Это оказался блок с двумя комнатами. Когда мы вошли в левую комнату, блондин приказал второму незнакомцу проверить мои карманы. В карманах штанов ничего не оказалось, кроме мелочи, сигарет и простенькой зажигалки, которую мне подарили шведы. В кармане клетчатой рубахи была записная книжка. Ее изъяли. На ремень внимания, слава богу, не обратили.

После этого блондин приказал мне сесть на диван, попросил оперотрядчика удалиться и начал задавать вопросы. Он подробно расспрашивал обо мне, о моей семье, об экспедициях, о моих связях с иностранцами. О том, как именно и сколько долларов я получил от шведов. Я ответил, что получил пять долларов за двухчасовой разговорный урок и экскурсию в музей геологического факультета. Оказалось, что он знает о нашей последней вечеринке со шведскими студентами.