Читать книгу "Побег - Борис Кантор"

Поднявшись на переходный мост, я остановился и осмотрел платформу. Военный быстро шел по ней в направлении моста. Я сбежал вниз, в город, где уже во втором доме была арка, ведущая во двор. Оказавшись во дворе, я увидел два выхода, один из которых вывел меня на улицу с большим магазином, у которого толпился народ. Я быстро подбежал туда и смешался с толпой. Оглядевшись, я увидел узкий переулок, по которому к магазину шли люди. Юркнув в этот переулок, я вскоре очутился на улице с автобусной остановкой. На остановке стояла очередь, но я решил здесь не задерживаться.

Поплутав еще какое-то время по улицам Калинина и используя методы наблюдения, почерпнутые из детективных романов, я пришел к выводу, что «хвоста» за мной нет! Но что теперь делать?

Где-нибудь заночевать или ехать в Москву, взять там у ребят немного денег и завтра начать всё сначала? А может, переночевать за городом, выйти на шоссе и ловить попутную машину на Ленинград? Завтра к вечеру я буду там или поблизости. И деньги будут целы…

Но тут вдруг мне почему-то необъяснимо захотелось ехать поездом до нужной станции прямо из Москвы. Это было какое-то странное, совершенно иррациональное, но очень сильное желание! Значит, нужно ехать обратно в Москву, добывать деньги. Кроме того, КГБ наверняка не будет ждать меня в Москве. Они будут теперь ловить меня где-то дальше по железной дороге. К тому же, если я сяду в карельский поезд прямо в Москве, путь мой пролетит скорее, а это сейчас самое главное. Ведь потом мне еще предстоит пройти пешком сотни километров.

Размышляя на ходу таким образом, я оказался на улице с указателем «На Москву». Здесь же находилась остановка автобуса в сторону Москвы, у которой стояло несколько человек. Как только я подошел к остановке, около нее остановился «Москвич».

— Кому на Москву? — спросил водитель.

Я сразу же бросился к машине.

— Мне!

— Трояк!

— У меня есть только два рубля с копейками.

— Ладно, садись!

В машине сидели еще двое — женщина (видимо, жена водителя) и матрос.

«Вряд ли это подстава! — подумал я. — Не может быть, чтобы КГБ так оперативно работал!»

Я сел в машину и поздоровался. Потом, покопавшись в кармане, достал два рубля и немного мелочи. Шофер мелочь брать отказался.

— Студент? — спросил он.

— Студент.

— Оставь себе мелочь на сигареты.

В кармане осталось восемь рублей с мелочью. Значит, нужно добыть еще рублей восемь. Придется продать Витьке Трахтенбергу четыре доллара. Это будет минимум десятка.

Несмотря на то, что машина поскрипывала и покряхтывала на неровностях, ехать было довольно комфортно, и, может быть, поэтому возвращение в Москву не воспринималось как неудача. Наоборот, я внутренне торжествовал и даже гордился собой, что сумел оторваться от такой серьезной слежки. Дождь продолжался, хотя и несильный. Я решил доехать до города и позвонить Вите из какой-нибудь станции метро. Но тут шофер спросил:

— Вам куда надо в Москве?

— До какой-нибудь станции метро, а дальше я доберусь.

— Я еду на Университетский проспект.

— Ну а я в университет.

— Так вы из МГУ? Какой факультет?

— Геологический. Я — геофизик.

— То-то мне ваш голос знаком. Вы не из группы Павла Андреевича Строева?

«Конечно, мой картавый голос узнает кто угодно!» — подумал я.

— Да, я с ним работал.

Приглядевшись к водителю, я тоже узнал его, хотя видел всего пару раз, когда обрабатывал в ГАИШ материал для дипломной работы. Но фамилию вспомнить не мог.

— А я у вас на Красной Пресне работал с материалом по Антарктиде.

— Да-да, помню.

— Сейчас нас перевели в главное здание ГАИШ. У меня сегодня дежурство. Вас не к нам распределили?

— Нет, меня послали в Тюмень на три года. Скоро уеду.

— Вам к зоне «Б»?

— Да.

Мне было неудобно спрашивать его фамилию, но я сообразил, что, если у него есть машина, а работает он в ГАИШ, значит, собеседник мой был в одной из антарктических экспедиций.

В этот момент дождь полил как из ведра, машину начало водить из стороны в сторону, и шоферу стало не до разговоров. Сделалось уже совсем темно. По дороге остановились у Киевского вокзала и высадили там матроса. Дождь хоть и ослаб, но потоки воды лились по улицам, и шофер весь ушел в вождение.

— Ну, вот и МГУ, — сказал он, остановив машину у входа в зону «Б», и протянул мне деньги. — Я с коллеги не возьму, а тебе в Тюмени пригодятся.

— Возьмите хоть на бензин!

— Нет уж! Удачи в Тюмени!

— Спасибо вам большое! Передайте, пожалуйста, всем в лаборатории привет от Владимира. Я, наверное, не успею зайти попрощаться до отъезда. Но я им скоро напишу.

Мы пожали друг другу руки, и я от избытка чувств даже поблагодарил сидевшую с ним рядом женщину, которая за всё время пути не произнесла ни слова, и побежал под дождем в проходную, где дежурила знакомая вахтерша. Та махнула мне рукой в знак приветствия, даже не подумав спросить пропуск.

Перебежав двор, я вошел в зону «Б» и вдруг увидел, как двое, по виду оперотрядчики, куда-то ведут Заура. Я вначале остолбенел, а потом быстро отскочил в сторону, чтобы меня не увидели. В голове лихорадочно проносились мысли:

«За что его взяли? Что же мне делать? А я-то хотел провести вместе с ним последний вечер. Если Заура взяли из-за меня, то обстановка становится опаснее с каждым часом!»

ЗАУР КВИЖИНАДЗЕ

Мы с моей подругой Ленкой Масловой с мехмата договорились оформить фиктивный брак. Мне очень не хотелось после окончания университета расставаться с полюбившейся за годы учебы столицей, а потому было важно получить московскую прописку. Ленка же обещала прописать меня у своей бабушки в дачном поселке Раменского района, рядом с Москвой. Такая подмосковная прописка давала возможность спокойно жить и работать в Москве.

После посещения ЗАГСа я сдал свой паспорт на прописку в Раменское отделение милиции и спокойно ждал появления в нем соответствующего штампа.

В этот же период у меня возникла очередная любовь. Предметом любви была француженка по имени Лора, которая приехала в МГУ на короткое время для укрепления своих знаний в русском языке.

Как-то вечером мы с Лорой оказались в комнате общежития МГУ у одной из ее подруг — тоже француженки. Там собралась небольшая компания из француженок и наших ребят. Всё было прекрасно до тех пор, пока не раздался настойчивый стук в дверь. Было это уже после «часа пик» — двадцати трех часов. Девчонки предложили нас спрятать. Но мы поняли, что это наверняка оперотряд[1] — и они нас, конечно, выследили.