Читать книгу "Осознанная медитация. Практическое пособие по снятию боли и стресса - Дэнни Пенман"

Мы можем объяснить этот процесс в мельчайших подробностях. Можем процитировать результаты бесчисленных научных экспериментов, чтобы это доказать. Мы можем даже показать вам томограммы вашего мозга, по мере того как он выстраивает ощущения боли из мыслей, чувств и эмоций. Но вы сможете убедиться в мощности осознанной медитации, только проверив ее на себе.

Именно поэтому медитация называется практикой. Принять боль непросто. Но это гораздо лучше, чем жить с постоянным страданием.

Многочисленные участники курсов Breathworks, в том числе Клэр, убедились в этом. Она обнаружила, что, когда у нее болела шея, ее тут же охватывали страх, злоба, нервное напряжение, тоска, ощущение безнадежности, отчаяние и бессилие. То есть она не только чувствовала первичные неприятные ощущения в шее, но и последующее вторичное страдание. В нее как будто попадала одна стрела, и, как только она на нее реагировала, настигала вторая. Теперь Клэр приходилось иметь дело с болью от двух стрел – и боль от второй была вызвана сопротивлением первой. Такая реакция абсолютно естественна. На самом деле в случае острой боли, в отличие от хронической, это лучшая реакция, поскольку мощный импульс помогает спастись от опасности. Однако, когда дело касается хронической боли и болезни, такая реакция только усиливает страдание. И может показаться, что вас пронзили даже не две стрелы, а гораздо больше.

Принятие ощущений первичного страдания позволяет вторичному страданию действовать самому по себе – и постепенно уменьшаться.

Клэр обнаружила, что может противостоять боли в течение нескольких дней или даже недель. Она научилась отвлекаться алкоголем, сигаретами и едой. Ей удавалось подавлять боль сильнодействующими лекарствами. Если это не помогало, она могла игнорировать боль – по крайней мере, какое-то время. Но это стоило ей всей остальной жизни. Игнорируя боль и ограждая себя от нее, она изолировала себя от всего хорошего и важного, что было в ее жизни. Мир стал тусклым и серым. Еда потеряла вкус. Клэр больше не смеялась и не плакала. Ее личная жизнь канула в небытие. Поэтому, когда боль вернулась, а у Клэр не осталось ничего, что поддерживало в ней любовь к жизни, она почувствовала себя сломленной и очень хрупкой. Неудивительно, что врач хотел прописать ей антидепрессанты.

Через три года борьбы Клэр решила попробовать осознанную медитацию – но не потому, что верила в ее эффективность, а потому, что была в отчаянии. Когда она начала осознанно исследовать свои болевые ощущения, произошло нечто удивительное и очень неожиданное. Во-первых, начала стихать боль, и, во-вторых, она снова стала испытывать удовольствие от вытесненных страданием вещей. Техника осознанности впустила в ее жизнь самые разнообразные эмоции: счастье, любовь, сострадание, сочувствие и грусть. Клэр поняла, что жизнь имеет горько-сладкий вкус. Перестав ожидать, что она может быть или исключительно прекрасной, или совсем кошмарной, и поддерживая внутри баланс этих двух эмоций, она смогла расслабиться и открыться всему новому. Проявив смелость и чувствительность по отношению к своей сложной ситуации, Клэр стала более счастливым и сосредоточенным человеком и научилась больше сочувствовать другим. Кроме того, ее боль начала уходить.

Наши истории

Мы использовали осознанную медитацию, чтобы справляться с болью, страданием и стрессом, которые вошли в нашу жизнь в результате серьезных травм.

История Видьямалы Берч

На тот момент мне только исполнилось 23 года, и я поехала на Рождество к родителям, которые жили в Новой Зеландии, в Веллингтоне. Первого января мой друг собирался в Окленд, где я тогда жила, и предложил подбросить. У меня еще не прошло похмелье от вчерашнего празднования, поэтому я тихонько выскользнула из дома, оставив записку семье, села в машину и уснула на пассажирском сиденье.

Когда я очнулась, машина была полностью искорежена, я не могла оттуда выбраться, а рядом с собой увидела окровавленное лицо Тима – он уснул за рулем, и мы врезались в телеграфный столб. У меня болели плечо, шея, рука… и ужасно болела спина. Помимо боли я помню звуки, которые слышала в машине: фоном, сквозь стоны Тима, пробивался другой звук: это был мой собственный крик.

Оказавшись в больнице, я узнала, что у меня была сломана ключица, я получила травму шеи, сотрясение мозга и другие повреждения. Однако со временем я поняла, что это было наименьшее из зол, потому что в этой аварии я усугубила полученную шесть лет назад травму позвоночника, которая потребовала двух серьезных операций. Только спустя два года по рентгеновским снимкам стало ясно, что в той аварии я сломала центральную часть позвоночника. Я лишилась последнего шанса на жизнь без хронической боли. Боль, иногда очень сильная, стала моим верным спутником на многие годы.

Через несколько месяцев после аварии я вернулась к работе режиссера монтажа, но у меня болел весь позвоночник, и работать мне было тяжело и физически, и эмоционально. После двух лет ежедневной борьбы я дошла до состояния полного изнеможения и сломалась. Эти несколько лет, когда я пыталась пересилить себя и свое тело, дали о себе знать. В течение нескольких месяцев у меня не было сил даже на то, чтобы встать с кровати. Что еще хуже, я оказалась в отделении интенсивной терапии с серьезными осложнениями, включая парализованный мочевой пузырь. Это было самое страшное время в моей жизни, и это заставило меня остановиться и пересмотреть весь мой опыт.

Самый тяжелый момент наступил однажды ночью в больнице. Я чувствовала себя на грани сумасшествия, и мне казалось, что внутри меня спорили два голоса. Один говорил: «Это невыносимо. Я сойду с ума. Я не продержусь в таком состоянии до утра». Второй отвечал: «Тебе нужно держаться, у тебя нет другого выбора». Они не прекращали спорить, и казалось, что они всё сильнее сжимают меня в своих тисках. Внезапно в этом хаосе появилось нечто новое, какое-то прозрение. Я услышала третий голос, который сказал: «Тебе необязательно держаться до утра. Тебе нужно просто пережить этот момент».

Это осознание полностью изменило мой опыт. Когда я поняла, о чем говорил третий голос, напряжение превратилось в открытость. Я поняла, но не на уровне сознания, а практически «мозгом костей», что жизнь может разворачиваться только последовательно, секунда за секундой. Я видела, что с настоящим моментом справиться можно, и это придало мне уверенности. Страх постепенно покинул меня, и я расслабилась.

На следующий день ко мне пришел больничный священник – человек большой доброты. Он сидел у моей кровати, держал меня за руку, и под его руководством я выполняла упражнение по визуализации – он попросил меня вспомнить время, когда я была счастлива. Я вспомнила каникулы на Южном острове Новой Зеландии: как была беззаботным тинейджером, влюбленным в красоту этих высоких гор. Так я пришла к пониманию, что, несмотря на нанесенные телу повреждения, сознание все еще цело и невредимо, и я могу испытывать чувство умиротворения. Так я впервые достигла доброй и спокойной ясности ума, которая сопровождает состояние осознанности.

Я поняла, что бóльшая часть моих страданий появилась из страха перед будущим – а именно будущей болью, которая, как мне казалось, будет длиться вечно, – нежели из того, что я испытывала в настоящем. Я напрасно преумножала свою боль. Еще не осознав толком, что произошло, я поняла, что это был какой-то невероятный прорыв, ни с чем не сравнимый внутренний опыт, который отразился на моих мыслях и чувствах. Я наконец почувствовала вкус свободы.