Читать книгу "Интересно девки пляшут, или Введение в профессию - Александр Костенко"

И тут, как всегда вовремя, подоспел Лавр и заботливо поинтересовался: «Чего это ты расселась?» Следом из леса, как «чёрт из табакерки», выскочил Пустой. Немного отдышавшись, начальник попросил меня поведать подробности. Внимательно выслушав, Пустой подошёл к вытянувшемуся на траве безжизненному телу и небрежным движением ноги перевернул его лицом вверх. По тому, как стремительно поползли вверх густые брови на растерянном лице начальника заставы, я поняла, что на этот раз мыс Диком сделали что-то не то.

— Наташка, ты его застрелила?

— Да нет, хотя стоило. Патроны утопила, случайно, — на всякий случай соврала я.

— Ты хоть знаешь, кто это? — задал очередной вопрос начальник.

— Не знаю и знать не хочу! Ходят тут всякие. Никакого покоя от них нет. Вы только посмотрите, какой здоровенный, лосяра. По-вашему, надо было дождаться, пока он меня отымеет как захочет и спокойно уйдёт за кордон? — в конце концов, я тоже имела право задавать вопросы.

— Да у баб одно на уме, — протянул Пустой. — Хотя насчёт покоя ты угадала. Как теперь отписываться будем? Ты чуть не угробила нового водителя заместителя коменданта по разведке подполковника Парамонова…

— Вот чёрт, значит нарушитель учебный… — промямлила я упавшим голосом. — А какого же тогда хрена… — и тут я произнесла такой монолог, что даже Дик деликатно опустил морду. Воспроизводить его здесь я не буду по вполне понятным причинам.

Выговорившись вволю и немного придя в себя, я села в сторонке и безучастно наблюдала сначала за тем, как Лавр вызывал вертолёт, потом за тем, как учебному нарушителю, едрить его через колено, оказывали первую медицинскую помощь, ставили капельницу и уже под капельницей грузили в вертушку.

Из состояния полной прострации меня вывел Димка, который довольно энергично тряс меня за плечо и что-то кричал. Однако первые несколько секунд из-за грохота вертолётных лопастей я не могла разобрать что, а видела только его беззвучно шевелящиеся губы. Прошло, наверное, больше минуты, прежде чем до меня дошло сказанное им. Оказалось, что неприятности сегодняшнего дня не только не закончились, но, по-видимому, ещё только начинаются. В общем, несмотря на то, что в данный момент мне больше всего хотелось, чтобы меня оставили в покое, пришлось вставать с удобно насиженного места под ёлкой и судорожно соображать, в каком направлении нужно двигаться, чтобы побыстрее добраться до первого участка. Что побудило его сработать в столь не подходящее время, сказать очень трудно. Но размышлять на эту тему было некогда. Пинком подняв развалившегося под соседней сосной Дика, я рванула в сторону озера. Ярость бушевала во мне, и я бежала, не разбирая дороги, намереваясь как можно быстрее преодолеть несколько сот метров, отделявшие нас от этого скверного места.

Я выскочила на песчаный берег и сразу поняла, что на острове идёт настоящий бой. От берега было далеко, но всё же были чётко различимы автоматные очереди и чётко видны вспышки и дым от разрывов ручных гранат. Я так резко остановилась, что сзади на меня налетел Пустой.

— Лаврушин, срочно связь с соседней заставой. Что у них там происходит? Если бой ведут они, срочно выясни диспозицию сил. И постоянно будь на связи. Вперёд!

Мы уже пробежали по мосткам почти половину расстояния до острова, как вдруг Дик, бежавший впереди, почему-то резко метнулся в сторону и прыгнул прямо в воду. При этом он дёрнул поводок с такой силой, что я чуть ли не кувырком полетела следом. Причины его столь странного поведения я поняла сразу, как только вынырнула. Место на деревянных мостках, где секунду назад находились мы, вдруг покрылось трещинами и топорщилось во все стороны свежими щепками, а со стороны острова продолжали отчётливо слышаться автоматные очереди. Выругавшись в полный голос, я стала соображать, что делать дальше. Ситуация складывалась безвыходная. В мостки, равно как и в воду, продолжали с воем впиваться пули, осыпая кусками древесины и брызгами мою несчастную голову, торчащую из воды. В такой ситуации попытаться вылезти на доски было бы явным самоубийством. Пришлось остаться в воде.

Собака продолжала отчаянно грести всеми лапами к острову, но я крепко держала её за поводок. Дик быстро выдыхался, и стало ясно как день, что если буду удерживать его и дальше, то он неминуемо утонет.

Помимо всего прочего, болтаясь посреди озера, мы представляли собой отличную мишень. И я с дрогнувшим сердцем отпустила поводок. Дик, почувствовав свободу, сразу набрал крейсерскую скорость и стал быстро приближаться к острову. Пули продолжали сыпаться вокруг него как горох. Я же, в свою очередь, ничего не могла предпринять, так как мой автомат уже покоился на дне озера. Хотя стрелять в таком положении всё равно невозможно, так как одновременно со стрельбой приходилось бы осуществлять целый комплекс телодвижений, чтобы удержаться на плаву. Между тем Дик стремительно приближался к острову. Я видела, как он выбрался на берег, отряхнулся и бросился вверх по скалам, прямо к тому месту, где в расщелине вспыхивали многочисленные огоньки выстрелов. Не знаю, поверите вы или нет, но я моментально вспотела, несмотря на ледяную воду и мокрую одежду, которая тяжеленой гирей тянула меня на дно. Дик был обречён. Справиться сразу с несколькими придурками, вооружёнными автоматическим оружием, при всей его безрассудной храбрости он, конечно же, не мог. Краем глаза я увидела, как к противоположному берегу подкатил ГАЗ-66 с резервом, и сразу маленькие жёлто-зелёные фигурки пограничников рассредоточились по всему берегу озера. Однако нам они ничем помочь не могли. Слишком уж далеко они были от нас, а мостки, этот единственный путь кострову, продолжали прекрасно простреливаться. Я уже было отчаялась, как вдруг со стороны нашего берега послышался громкий хлопок, и граната, выпущенная кем-то из ручного гранатомёта, оставляя за собой белый шлейф дыма, врезалась в скалы чуть ниже того места, с которого по нам вёлся огонь. Раздался оглушительный взрыв, вокруг меня градом посыпались камни. Я зажмурилась, чтобы не видеть последних секунд жизни своего четвероногого друга. А когда открыла глаза, то поняла, что вокруг наступила тишина. Выбравшись на мостки, я опрометью бросилась к острову. Там я и обнаружила Дика, слегка оглушённого, ошалевшего, но абсолютно невредимого.

Оказывается, стрельба велась с той самой каменной платформы, которую мы ещё вчера обнаружили с Лавром и облюбовали как место для «секрета». Теперь там лежали в живописных позах три трупа в нацистской форме, два — в гражданских спортивных костюмах, возле которых валялось два пистолета Макарова, несколько помятых немецких противогазных бачков да россыпи стреляных гильз, на первый взгляд, пистолетных. Как потом выяснилось, большинство из них — от старого доброго немецкого «шмайсера» или вернее МР 40. Почему доброго? Да потому, что он предназначен для ближнего боя и из него практически невозможно вести прицельный огонь по живой силе противника, находящейся на отдалении более ста метров. И будь у моих оппонентов автоматы Калашникова, у которых прицельная дальность не в пример больше, покрошили бы нас с Диком в мелкий винегрет. Граната, выпущенная, как оказалось, лично начальником заставы, попала прямо в скалу чуть ниже уровня платформы. Досталось и той огромной сосне: её здорово посекло осколками, и теперь из ран на стволе дерева обильно сочилась янтарная смола. Как ни странно, но на острове опять не было ни души. Опять сантиметр за сантиметром была обследована вся поверхность острова, но — тщетно. След Дику взять не удалось, так как воздух вокруг был насыщен кисловатыми запахами сгоревшего пороха и горячего металла, исходящими от великого множества стреляных гильз, валявшихся повсюду. Дик только метался по острову и жалобно поскуливал. На что он намекал, я лично так и не поняла.