Читать книгу "Форт Росс. Призраки Фортуны - Дмитрий Полетаев"

Дождь усиливался. Дорога, еще совсем недавно пыльная и сухая, стала походить на русло небольшой реки. Татары, перерезав горло исдыхавшему быку, стали распрягать второго, чтобы с его помощью оттащить с дороги тушу первого. Но несчастное животное, решив, наверное, что с ним собираются поступить так же, как с его павшим товарищем по упряжке, — даже животные перед лицом неминуемой гибели становятся чрезвычайно сообразительными, вдруг надумало подороже продать свою жизнь. Мотнув могучей башкой, увешанной парой длинных и прямых рогов, бык что есть силы рванул вперед. Один из погонщиков, как ватная кукла, взлетел на воздух и приземлился с распоротым животом прямо перед носом у пары лошадей первой подводы, которые уже давно нервно перебирали ногами. Одна из лошадей вздыбилась, вторая же, насколько ей позволяла упряжь, отпрянула назад. Более эффективного способа перевернуть подводу и придумать было нельзя! Телега, груженная ломами, кирками, лопатами и прочим инвентарем, необходимым в дальнем пути на случай возможного ремонта дороги, перевернулась, и ее содержимое посыпалось на дорогу.

Поднялся неимоверный переполох. Возницы следующих подвод стали в спешке воротить свои экипажи в сторону, пытаясь увернуться от катящихся под ноги их лошадей ломов и металлических прутьев, что невероятно усугубило хаос происходящего.

Хуже всего было то, что арба, под которой потоки воды подточили грунт, стала медленно сползать в сторону обезумевших людей и животных. Веревки, удерживавшие ее поклажу, не выдержали и начали лопаться одна за другой. Тяжелые каменные блоки повалились на дорогу. Возницам первых экипажей наконец удалось развернуть обезумевших и рвущихся на свободу лошадей и стянуть с дороги свои упряжки. Но теперь между скользящей по грязи арбой, которая медленно набирала скорость, катясь по металлическим прутьям, как на салазках, и дормезом императрицы практически не осталось препятствий…

Резанов, еле сдерживая Серого, в ужасе взирал на образовавшееся вдруг побоище. Трупы быка и погонщика, перевернутая арба, влекомая собственной тяжестью по наклонной дороге, рассыпанные повсюду кирки, лопаты, груды камней. Ржание лошадей, крики погонщиков, мат мечущихся конногвардейцев, бабский пронзительный визг и совершенно открытый и незащищенный дормез императрицы — все это разом отпечаталось в мозгу Резанова. Надо было что-то делать, и очень быстро.

— Егоров! — скомандовал Резанов. — Ко мне! Делай, как я!

Николя соскочил с коня, который с нервным ржанием и видимым облегчением порысил куда подальше от этой неразберихи, и, придерживая одной рукой шляпу, закрывающую его глаза от потоков ливня, постоянно поскальзываясь, бросился к арбе.

Резанов схватил валявшийся на земле металлический прут и со всего размаху воткнул его перед деревянным краем арбы. Но то ли грунт был каменистый и прут недостаточно глубоко вошел в землю, то ли арба была слишком тяжела, да только, задержавшись лишь на секунду, прут с громким чавканьем шлепнул в грязь. Деревянный бок арбы, нашедший еще более благоприятное «покрытие» для своего скольжения, резко рванул вперед на всю длину прута, развернув арбу боком к дормезу. Николя еле успел отскочить в сторону.

Но этого оказалось достаточно, чтобы и Егоров, и столпившиеся в растерянности конногвардейцы поняли идею Резанова. Все разом пришло в движение. Увидев выход из создавшегося положения, люди рванулись подбирать с дороги рассыпавшиеся прутья, ломы, лопаты, кирки и что есть силы стали вбивать, втыкать, вколачивать их под бока арбы, пытаясь остановить ее движение.

Это на какое-то время помогло, но появилась другая опасность. Подпертая ломами и прутьями, но все равно влекомая своим весом вниз подвода стала крениться, грозя вывалить оставшиеся каменные глыбы на дорогу.

— Корнет, ко мне! — закричал Резанов.

Вместе они схватили валявшуюся на дороге оглоблю, служившую дышлом злосчастной татарской повозки, и попытались подпереть ею верхний край накренившейся арбы, воткнув другой конец в размокшую слякоть дороги. Или оглобля была надломлена, или вес каменной пирамиды непомерно тяжел, да только деревяшка с сухим громким щелчком вдруг переломилась, как лучина, и Резанов ощутил пронзительную боль в боку.

То, что происходило дальше, он помнил плохо. Скорее всего, на какое-то время он потерял сознание. А когда очнулся, то обнаружил себя лежащим на земле на краю дороги. Склонившиеся над ним конногвардейцы держали шляпы над его лицом, пытаясь прикрыть его от потоков ливня. Бок горел огнем. Резанов сделал движение, пытаясь подняться, но в бессилии вновь повалился навзничь, успев заметить, что здоровенная щепа величиной с кавалерийскую саблю, отколовшаяся от оглобли, торчала из его окровавленного бока. Пропитанный грязью и кровью мундир неприятно давил на рану. Николя вдруг почувствовал озноб.

— Что случилось? — тихо спросил он, пытаясь сдержать стук зубов.

— Да вот, ежели б не корнет, который выпихнул вас в последнюю секунду, засыпало бы вас камнями, господин поручик! Как есть засыпало бы! — От горячего дыхания Егорова несло табаком и луком.

Резанов невольно поморщился и отыскал глазами лицо молодого конногвардейца. Корнет озабоченно смотрел на раненого. Черты лица его показались Резанову знакомыми. Прошло некоторое время, прежде чем Николя сообразил, что в какой-то степени корнет напоминал ему его самого. Те же пепельные волосы, убранные сзади в косицу, чтобы не носить парика, те же черные брови, тот же прямой тонкий нос, точеный подбородок… Правда, глаза в отличие от резановских у корнета были карими.

— Спасибо, корнет. Я ваш должник. Если оправлюсь… — морщась, тихо вымолвил Резанов.

— Рана не опасна, господин поручик, — кивнув, с симпатией проговорил корнет. — Уже послали за носилками, а ее величество — за своим лекарем!

Упоминание об императрице сразу восстановило в памяти Резанова последние события. Он попытался приподняться на локте.

— Что с арбой?! — в волнении спросил он.

— Как каменья-то повывалились, так они сами дорогу-то и загородили, — успокоил его Егоров. — Так что все обошлось, господин поручик!

Подошла лекарская подвода. Солдаты, стараясь не потревожить рану, из которой все еще торчала бурая от крови щепа, бережно уложили поручика на носилки. Когда его перекладывали в подводу, Резанов, как будто вспомнив что-то, повернул голову:

— Корнет, передайте императрице… что… я на время вынужден оставить свой пост… — К боку как будто приложили раскаленную головню. — И, да… это… как зовут-то вас? — собрав последние силы, спросил Николя молодого человека.

— Зубов, господин поручик, — вытянулся под его взглядом корнет. — Платон Зубов.

— Зубов… — прошептал Резанов, — запомню… — Дальше он, по-видимому, опять потерял сознание, а очнулся уже в другой реальности.

Глава девятая

Разрыв времени

1787 год. Ак-Мечеть

Всю дорогу, точнее, в те минуты, когда ему удавалось вынырнуть из забытья, Николя пытался определить, куда его везут. Под попоной, которой его прикрыли от дождя, сделать это было не просто. Но когда дождь закончился и откинутый полог наконец позволил ему наполнить легкие долгожданным свежим воздухом, Резанов, используя проблески сознания, приступил к изучению своего положения.