Читать книгу "Заговор "Королей" - Георгий Пушнин"

— Молодец Илья, — как-то сказал Пушкин Марине. Они пили чай в её квартире, наконец-то одни, наслаждаясь почти семейной интимностью момента. — Быстро себя нашел. Не каждый, потерявший своё дело, свою фирму, будет так великолепно держаться.

— Илье не надо было себя искать. Он себя никогда не теряет, — после некоторой паузы ответила Марина. — У него всегда есть что-то еще, второй план, запасной путь, альтернатива, несколько вариантов. — Она подбирала определение. — Илья никогда не кладет все яйца в одну корзину. Он это называет вариантным развитием.

Неожиданно в замке заворочался ключ. Это был Илья. Открыв, он понял, что нарушил идиллию, сдержанно улыбнулся и чуть приподнял бровь — вот и вся реакция.

— Илья, лёгок на помине. — Петр Пушкин был несколько озадачен. — Вот как, у тебя есть ключ?

— Вспомни дурака — и он появится, — самокритично заявил Илья. — Цветы поливал, когда Марина уезжала. Ключ забыл вернуть. Оставить ключ, Марина?

— Положи на столик у зеркала. — Её голос прозвучал излишне бесцветно. — Что будешь — чай или кофе?

— Ты знаешь.

Марина поднялась со стула, взяла из настенного шкафчика высокий хрустальный бокал и наполнила его минералкой.

— Значит, это правда, — констатировал Илья, расставаясь с ключом. Он достал из бокового кармана плоскую металлическую коробку, вынул оттуда сигару и тут же раскурил её. Дым сигары на какое-то время скрыл его нервно блуждающий взгляд. Сигара была английская, из тех, что любил лорд Чарльз.

Ответа он не получил. Петр уловил возникшую напряженность, в трактовке которой двух мнений быть не могло. Что ж, у Марины были отношения. Видимо, не слишком пылкие, если она практически на глазах Ильи завела шашни с другим. У Пушкина тоже ранее кое-что водилось. Например, та очень милая начинающая английская модель — всего на полголовы выше его. На стажировках все куролесили. Модель говорила на жутком кокни, так что Пушкин в итоге так и не сумел разобраться, что, собственно, девушка имела в виду, когда лепетала на чуждом ей языке в самых неуместных для лингвистических занятий эпизодах. Всем есть что вспомнить. Не стреляться же теперь по пустякам. Илья держался дружелюбно. Попивая минералку, он с интересом разглядывал влюбленную парочку:

— Пушкин, мне нравится, что ты очень правильный. Как пионер-герой. Такие не погибают. В одной руке у них знамя полка, в другой неразорвавшаяся граната, на сердце — памятка молодого бойца. В конце фильма они в смокинге вылезают из-под обломков города и целуют блондинку. Встретить такого человека на жизненном пути — подарок.

— Послушай, я просто чай пью. Для этого не надо быть таким уж джедаем.

Илья снова одарил его улыбкой Чеширского Кота:

— Всё нормально. Мы же друзья? Кстати, а что сказала мама Лора?

У Пушкина словно гора с плеч свалилась. Он симпатизировал Илье и большого разлада с ним вовсе не хотел.

— Кто такая мама Лора? — спросил Пушкин у Марины позже.

— Потом, — отмахнулась Марина. Она выглядела немного смущённой.

«И вспомнил он свою Полтаву, обычный круг семьи, друзей, минувших дней богатство, славу и песни дочери своей», — мелькнуло в голове Пушкина, и он опустил руку в боковой карман, где лежала кубинская сигара, но доставать её не стал.

* * *

Осенняя Москва принадлежала им. Держась за руки, они блуждали по городу без определенного плана. Им нравилось застревать в кофейнях, глазеть на суматошную публику мегаполиса, целоваться в галереях торговых центров, на Красной площади — прямо перед мавзолеем — самых неподходящих, но оттого особенно возбуждающих местах.

Пушкин между тем нашел работу в одном из негосударственных аналитических центров. Платили средне, однако Петр был рад тому, что избавился от застоя в мозгах. Он стал писать много как никогда, любовь словно прибавила ему времени — примерно до тридцати часов в сутки. Он вспомнил свои старые работы, достал с антресолей — вечного кладбища студенческого энтузиазма — курсовики, открыл файлы, которые некогда не уничтожил в запале перемены участи. Многое лаже не успело устареть. Сними, конечно, пришлось поработать. Но в ведущих газетах и журналах с подачи аналитического центра было размещено, несколько публикаций — реплики и серьезные статьи.

— Ай да Пушкин, — хлопали его по плечу персонажи из Марининой тусовки, — аи да сукин ты сын. Это новая самореализация или форма ухода?

Пушкин часто ловил на себе внимательный взгляд Чернявского. Однажды Илья обратился к нему с просьбой оценить отечественный рынок технических средств защиты от промышленного шпионажа.

— Так вот чем ты теперь занимаешься? Благородно.

— Прибыльно, — уточнил Илья. — Поговорим как-нибудь о партнерстве? Бизнес красивый.

— Илья, где средства защиты, там и средства, так сказать, нападения. «Жучками» тоже занимаешься?

— Человеческое любопытство пока никто не отменял, — туманно ответил Илья.

Обзор, о котором Илья просил, Пушкин подготовил, но предметное общение до поры отложил.

Зато отвадить Латунина оказалось сложнее сложного. Фигурально выражаясь, он застревал в косяке, упираясь ногами, и никак не желал понять, что отныне этот дом нельзя посещать когда вздумается — в любое время суток. У Павлуши Латунина, как назло, был творческий застой. К тому же накрылась обычная рекламная подработка. Павлуша был мрачен, на мир взирал хмуро и нуждался в психотерапевтическом общении с близкими душами, как никогда. Такими душами он самовольно назначил Марину и Петра и искренне радовался, когда заставал их вдвоем. Так, по его мнению, эффективность психотерапии возрастала. В результате Марине пришлось напрямую заявить:

— Павлуша, я очень тебя люблю. Но Пушкина я люблю больше. Как любящая женщина я хочу почаще уединяться с ним.

— Ты права, — завороженно ответил Павлуша, — Пушкин. «Я помню чудное мгновенье…» И все такое. «Ты рождена, о скромная Мария, чтоб изумлять своих детей». Это — «Гавриилиада». Любовь, моё творчество спасет только любовь. Вот моя тема!

— Я вообще-то о Пушкине.

— А я о ком? Я тоже о Пушкине. А вот ещё — «Беспечно ожидая хана вокруг… фонтана, на шелковых коврах она…»

— Как и все поэты, ты законченный эгоист, — махнула рукой Марина.

До Павлуши наконец дошло, чего именно от него хотят.

— Так вы …? А-атлично. Вот до чего дошло? Чернявский знает?

— При чём здесь Чернявский? — раздраженно вклинился в беседу Пушкин.

— Ну как? — растерялся Павлуша. — Ты не знаешь фамилию своей возлюбленной?

Парадоксы любовной горячки вполне допускают такие казусы. Пушкин и впрямь забыл спросить у Марины фамилию. Живешь, радуешься жизни, а самое главное проходит мимо.

— После развода я сохранила фамилию мужа, — сказала Марина. — Давай знакомиться? Марина Чернявская.