Читать книгу "Заговор "Королей" - Георгий Пушнин"

Это был день открытий. Дальше Петр узнал, что первый брак Марины длился чуть больше года. А почему она развелась с Ильей, она как-нибудь потом расскажет, не при Латунине. (Латунин и не подумал удалиться.) И эту квартиру ей купил тоже Илья — так что после развода он вполне имел право здесь бывать и пользоваться собственным ключом. Пушкин не вполне был с этим согласен, но смолчал. Все это дело прошлое, никакого отношения к происходящему между ними не имеет.

— Теперь всё? — спросила Марина.

— Нет, не всё, — сказал Латунин с каким-то мрачным удовольствием. — А что скажет мама Лора?

Скрывать в шкафу свои последние «скелеты» Марина была уже не в силах. На следующий день состоялась встреча с мамой Лорой — другими словами, Пушкин отправился на официальное свидание с родственницей потенциальной невесты. Ему сразу стало ясно, почему Марина до сих пор избегала даже упоминать о матери: она от нее полностью и абсолютно зависела.

Мама Лора оказалась стройной и на редкость молодо выглядевшей, сорока с небольшим лет особой с такими же, как у Марины, янтарными глазами. Но ими сходство двух женщин заканчивалось. В каждой черте, в каждом жесте мамы Лоры читалась железная воля и тяга к доминированию. Марина рядом с ней будто сжималась и теряла малейшую инициативу, что неприятно поразило Пушкина, но чувств его никак не уменьшило. Мама Лора была высокооплачиваемой переводчицей с огромного количества языков, весьма востребованной и в деньгах не нуждающейся. Пушкин навсегда запомнил ее вызывающую ухоженность, унизанные бриллиантами тонкие пальцы и надменно-насмешливый тон. Эта женщина могла бы сломать жизнь кому угодно. Но Пушкин не стал бы отрицать ее особой властной притягательности и характера — конечно же, характера, — которого в ней было намного больше, чем в дочери. Рассмотрев приобретение Марины, мама Лора утомленно вздохнула и выпустила изящную струйку табачного дыма. Она навела обычные справки о воспитании, образовании и доходах Пушкина — еще один вздох и еще одна сигарета. Перспективы? По выражению лица мамы Лоры Пушкин понял, что заслужил в этой графе жирный минус. Между прочим выяснилось, что Чернявского дочери сосватала именно мама Лора. Она же, скорей всего, как Пушкин внутренне решил для себя, стала и причиной развода. Не такой уж редкий случай проявления феномена тотальной опеки со стороны матерей. У Пушкина заныло сердце: предстояли бои. Но Марину он так просто не отдаст. На следующей неделе в модном клубе «Китайский летчик Джао Да», куда Пушкин отправился вместе с Мариной, им повстречался Илья. Он приблизился к ним, обнимая сразу двух девушек-близняшек.

— Слышал, состоялись смотрины у мамы Лоры? — спросил он Пушкина на ухо. — Ну и как? Ты ей понравился?

— Нет.

— Поздравляю. Но женщина — высший класс!

Они друг друга поняли. «Свет не без добрых людей», — подумал Пушкин.

* * *

В один из слякотных дней в конце ноября, когда Пушкин за своим столом в общей комнате аналитического центра пытался сочинить доклад шефа на конференции, посвященной выходу России из кризиса, его попросили к телефону в секретариате. Этот звонок круто изменил всю его жизнь. Звонившим был один из самых уважаемых в военном училище преподавателей Иван Васильевич Абросимов. Он отличался жесткой требовательностью, почти абсолютными познаниями и особой свободой мышления. Он давал будущим офицерам больше чем просто знания. Он учил независимо, нетривиально мыслить, победоносно действовать в любых, самых безнадежных обстоятельствах. Поговорка американского спецназа «дело можно сделать тремя способами — как надо, как нельзя и как обычно в армии делают» служила для него отправной шуткой в постепенно усложняемой архитектонике спецкурса, тренировавшего мозг, слушателей так же, как каратэ преображает тело и его реакции у новичков. Вскоре после окончания училища Пушкин как-то краем уха услышал, что Иван Васильевич отправился на таинственное повышение в Министерство обороны.

— Этот телефон я достал в редакции, где ты публиковался, — говорил Иван Васильевич. — Хорошо пишете, господин офицер. Недурно мыслите, явный прогресс.

— Я теперь не офицер.

— Ничего хорошего в этом не вижу. Армия не должна терять таких людей. Жизнь устраивает?

— Как когда.

— И я о том же. Надо встретиться.

К удивлению Пушкина, он был приглашен на загородную дачу Абросимова, что придало разговору непринужденную и очень личную тональность. Это была прекрасная старая зимняя дача недалеко от Лобни. Забавное, старорежимное место, где все друг друга знали и дружелюбно раскланивались при встрече. Пушкин попал в уютную обстановку с хорошо протопленным каминным залом, плетеной мебелью и традиционным меланхоличным котом на окошке. Хозяин хлебосольно, по-русски попотчевал гостя и только потом перешел к делу.

— Ты, Пётр, был лучшим на курсе. Ты по определению, рождению и призванию русский офицер. Не ожидал, что ты из армии сбежишь.

— Я не сбегал. Так получилось. Похоже, что армии я не слишком то и нужен.

— Понимаю, — остановил его Иван Васильевич. — Я про тебя, Петя, всё знаю. Молодому человеку сейчас непросто сориентироваться в происходящем. Так ты теперь вроде уже не ребенок. Сказал бы я тебе, как Тарас Бульба: «Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» Только зачем?

— Как посмотреть. В чем-то помогли.

— Ладно, — рассмеялся Иван Васильевич. — Ты известный упрямец. Поучился уму-разуму за счёт супостатов — и будет. По Чехову, дело надо делать, господа. В армии сейчас все непросто. Но так будет не всегда. Знаешь ли, есть такая профессия…

— Родину защищать?

— Это само собой. Но есть и такая профессия — родину продавать.

— Вы о чем? — поперхнулся малиновым чаем Пушкин.

— Про торговлю оружием, Петя. Военно-техническое сотрудничество, твоя любимая тема. Я почитал твои последние публикации. Дельные вещи пишешь. И на стрельбищах, насколько помню, ты первый был. Навыков не утратил?

— Давно не практиковался. В связи с чем вопрос?

Иван Васильевич внимательно на него посмотрел, о чем-то раздумывая.

— Назад в армию хочешь?

— Если армии нужен, то не отказался бы. Стоящее дело?

— Как раз по твоему профилю. Пока будешь под моим началом, а там как пойдёт. Надевай погоны, парень. Я тебя уже рекомендовал. К твоей кандидатуре относятся положительно.

— Снова старшим лейтенантом… В мои годы. И перерыв в службе был большой.

— Да. Годы солидные. Двадцать шесть не шутка. Пора черту подводить. И каникулы ты себе устроил знатные. Но всё решаемо, если с твоей стороны есть принципиальное согласие и желание работать на новом, очень интересном и перспективном направлении. В случае чего можно считать, что погоны ты никогда и не снимал. А долгий перерыв просто был связан с командировкой в тыл врага.

Они долго говорили в тот вечер, незаметно перешедший в ночь. Получив согласие Пушкина, Иван Васильевич обрисовал контуры и тонкости нового дела. Речь шла о работе в секретном подразделении — Комитете по вопросам военно-технического сотрудничества при Министерстве обороны, где полковник Абросимов возглавлял спецотдел. Оформление возврата в армию затянулось почти на два месяца. Пушкин посчитал за лучшее пока не информировать Марину, хотя, вступая на новую стезю, испытывал известное волнение и даже воодушевление. У него редко оставалась лишняя минута, чтобы вообще поговорить. Впрочем, между делом Пушкин успел заметить, что Марина впала в большую задумчивость, чем обычно. Наверное, ему следовало быть повнимательней.