Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

возмутился отец. – Она придет с протянутой рукой, когда ее новый дружок ее бросит. С ней всегда одно и то же. Как только у нее пустеет в карманах, она приходит за деньгами. Для этого и нужны дети. Чтобы выпускать кишки родительскому кошельку и вырывать их глаза. Вороны с ногами – так звал мой отец меня и моего брата. Как же старик был прав.

– Она была найдена мертвой далеко отсюда, на полуострове Рокавей, – сухим тоном сказал Миллер, стараясь не вдаваться в подробности.

Он заметил, что фотография с улыбающимся лицом Эллисон, которую он прикрепил к ее досье и по собственной инициативе загрузил на сайт www.missingkids.org, уверенный в том, что ее родители и пальцем не пошевелят, стояла в золоченой металлической рамке на тумбочке рядом с пепельницей, заполненной окурками.

– И когда она придет? – спросила мать, будто не услышав его слов. – Вот уже который день она не выносит мусор. А это ее обязанность! Да еще ее бабушка из Монтеррея постоянно звонит и спрашивает о ней, и мне приходится расстраивать ее и говорить, что ее внучка – продажная девка.

Хуана снова повернулась к экрану и в возмущении закачала головой.

– Наверное, вы меня не расслышали, сеньора, – снова начал объяснять Миллер. Он был так поражен ее реакцией, что с трудом понял слова женщины. – Ваша дочь была найдена мертвой. Мы пытаемся выяснить, что произошло.

– Что вы сейчас сказали? – переспросил Оскар, нахмурив брови.

Альберто глубоко затянулся и, запрокинув голову, выпустил облако дыма. Его невозмутимое спокойствие окончательно обезоружило Миллера.

Отец продолжил:

– Скажите, где она, мне нужно сказать пару ласковых этой поганой девчонке. Я уже сыт по горло ее выходками.

– Ее убили. Она ушла, – произнес Миллер, не зная, какое выражение еще подобрать, чтобы они поняли. – Мне очень жаль. Мы выясним, что произошло, и найдем виновного.

– Виновного? Убили? – в недоумении повторила мать.

Кажется, до нее наконец начал доходить смысл его слов. Спустя мгновение, которое по ощущениям тянулось долгую, бесконечную минуту, она закричала так громко, что агент вздрогнул. Альберто вскочил на ноги и одним прыжком очутился рядом с сестрой, пытаясь ее успокоить. Миллер как мог старался сохранять спокойствие. Лицо отца, который все это время сидел без движения, обдумывая слова агента, начало понемногу преображаться, пока наконец не приняло странное выражение недоверия и всепоглощающей грусти.

– Сеньор Эрнандес, вы не представляете, как я сожалею о смерти вашей дочери, – произнес Миллер, пытаясь проглотить ком, вставший у него в горле при виде устремленных на него неподвижных глаз Оскара.

Миллер понял, что эти глаза смотрели не на него. Они тонули в каком-то воспоминании, которое заставило их наполниться слезами. Детские объятия или поцелуй в колыбели. Все разбитые семьи хранят память о таких моментах, чтобы воскресить их, когда вернуть уже ничего нельзя.

– Моя… Девочка… Моя дочка… – прошептал отец, не понимая собственных слов.

– Если я чем-то могу помочь, только скажите. К сожалению, работа моего отдела заканчивается на этой печальной новости, и я хотел лично сообщить вам о случившемся. В отделе розыска пропавших без вести я был ответственным за дело Эллисон. Но расследование ее убийства перейдет в руки полиции Нью-Йорка. Однако я по-прежнему в вашем полном распоряжении, если вам что-то потребуется, и со своей стороны… готов сообщить отделу убийств все, что на данный момент известно по этому случаю. Я буду всячески содействовать им, чтобы произошедшее разрешилось как можно скорее. Пока мне неизвестно, кто будет назначен на дело, но позвольте дать вам совет: избегайте внимания прессы и не выносите ваше горе за стены дома.

Миллер так часто повторял про себя эту речь, что почти выучил ее наизусть. В США каждый год подается четыреста шестьдесят тысяч заявлений о пропаже несовершеннолетних или, другими словами, каждую минуту и семь секунд пропадает один ребенок, в час – пятьдесят два и тысяча двести в день. В Испании – двадцать тысяч в год, в Германии – сто тысяч. Нескончаемая река телефонных звонков с истошными криками родителей, заливающихся слезами на проводе службы спасения, бесконечное «пожалуйста, найдите моего ребенка» и в ответ неизменное «не теряйте спокойствия». Подавляющее большинство из них заканчиваются хорошо. Лишь небольшой процент случаев, таких как случай Эллисон, оборачивается настоящим горем.

Крики матери становились все громче. Видя, как она безутешно упала на колени, ее брат наклонился и обнял сестру, шепча ей что-то на ухо. Ее муж, почти не осознавая, что происходит, опустил глаза и издал первый всхлип. Вдруг он повернулся к рыдающей на полу жене, опустился на корточки и тоже обнял ее.

Ничто не в силах подготовить родителей к такому удару. Тем более если они его не ожидали. Уверенность в том, что не произошло ничего страшного, – это палка о двух концах. Вся невыплаканная за время поисков боль, усиленная неожиданностью, бьет с двойной силой. И выбраться из ямы, в которой они оказываются, очень сложно. Чувство вины отравляет боль, воспоминания и надежду. Совсем иначе происходит, если родители активно участвуют в поисках: на всем пути в них теплится надежда найти ребенка. Она тает постепенно, и когда приходит последнее известие, падение в бездну уже не столь высоко. Они уже спустились в самые глубины горя и, дойдя до дна, поднимают головы и видят, что лестница, по которой они шли, недосчиталась лишь последней ступени – надежды.

Родители Эллисон рыдали как маленькие дети, потерявшие белый воздушный шарик, который теперь улетал все дальше в небо. Между тем, если вспомнить непростую историю этой семьи, создавалось впечатление, что Эллисон уже давно потеряла родителей.

Не переставая кричать что-то на испанском, мать Эллисон подняла руки и застонала:

– Моя девочка! Что они с тобой сделали?! Господи, почему ты оставил ее?

Этот вопрос эхом прозвучал в голове Миллера, и он предпочел выйти из гостиной и оставить родителей наедине со своим горем. Оскар стоял на коленях рядом с женой. Новость убила их обоих. Альберто держал руку на спине сестры, будто помогая ей извергать слезы. В коридоре, под непрекращающиеся рыдания, Миллер вдруг заметил, что дверь в спальню Эллисон приоткрыта. Комната ничуть не изменилась с того раза, когда он впервые вошел сюда. Однако что-то в ней было не так. Какая-то едва уловимая и драматичная перемена, которая показалась ему слишком странной, возможно, из-за все еще стоявшей перед глазами картины убитой девушки, а возможно, из-за того, что он пытался найти утешение.

Миллер громко спросил:

– Где распятие, висевшее над кроватью?

Глава 6

Нью-Йорк

23 апреля 2011

Тремя