Читать книгу "Хитрец. Игра на Короля - Дана Юмашева"

С виду ей можно было дать не более двадцати восьми лет, но Чьерцем клялся, что ей тридцать с лишним. Синьорина Эрсилия Нолетт-Бессонти была стройна, держалась уверенно и обладала аристократической осанкой, которая выглядела естественной, а не нарочито выправленной в результате тесных корсетов и утомительных упражнений.

Недостающую природную яркость синьорины компенсировала одежда. В кричащем мовеиновом[69] шелке бального платья угадывалось присутствие анилинового красителя. Бешеный спрос на фиолетовый в Цесс еще не успокоился, но дамы уже выбирали приглушенные оттенки. Лишь у синьорины Нолетт-Бессонти фиолетовые платья будут присутствовать в гардеробе всю жизнь, ведь они великолепным образом гармонировали с цветом ее глаз.

Поймав взгляд Васбегарда, Эрсилия кивнула ему, хотя чародей и синьорина и не были знакомы лично. Этот кивок можно было растолковать и как знак уважения, и как приглашение к флирту.

«Смотри, как играет, – применив, наконец, телепатию (которую он яростно ненавидел за то, какой концентрации она требует для исполнения), обратился ко мне Васбегард. – И тебя научит, стоит тебе того пожелать. Не всегда же перенимать полезные навыки лишь у друзей и приятелей, правда?»

* * *

Синьорина Нолетт-Бессонти была более знатна, чем богата. Но зимой 889 года уже все цесситы знали, что происхождение не имеет веса, если за душой не шелестят купюры. И потому люди вроде Эрсилии не докучали никому своей заносчивостью.

– К сожалению, я все равно не смогу представить тебя ей и отрекомендовать, – вздохнул Чьерцем. – Придется тебе действовать самой, но помни, что в наших интересах завести знакомство именно сегодня.

От ярких нарядов дам и нарочитого блеска драгоценностей у меня уже болели глаза. Поэтому идея как можно скорее справиться с задачей, а назавтра постараться навсегда забыть этот день, была особенно желанна.

Вдруг меня осенила догадка.

– Ты не мог бы создать какой-нибудь драматический прецедент? – обратилась я к чародею. – Что-нибудь такое, чтобы во всеобщей сумятице все забыли о правилах этикета.

– Хм… – Чьерцем принял задумчивый вид. – Отвлечь? Если здесь и есть детекторы магического воздействия, думаю, мне хватит мастерства, чтобы обойти их. Как только увидишь знак, начинай действовать.

Прежде чем я успела возразить, Васбегард подвел меня к одному из занятых оживленным разговором кружков и, удаляясь, добавил мысленно:

«Тебе сложно будет не увидеть. И помни, людям нужно так мало для того, чтобы понравиться».

К счастью, с этими людьми я уже успела прежде перекинуться парой слов. Мило улыбаясь, я спросила, на предмет чего ведется такой серьезный спор и могут ли актрисы что-нибудь в этом смыслить. Спорили, надо сказать, они о таком, о чем приличные дамы в Одельтере не решались сказать, а если и говорили, то краснея до ярко-алого и защищаясь от небесной кары веером.

Не прошло и пары минут, как крутившийся неподалеку Чьерцем вдруг закатил глаза, пошатнулся и начал ловить ртом воздух. Мгновение – и из носа чародея полилась кровь. Несмотря на беспомощные попытки месье Васбегарда прикрыть лицо рукой, красное выразительно сочилось меж его пальцев. Сам месье Васбегард вдруг сделался непередаваемо бледным, и весь его внешний вид выдавал в нем намерение вскорости сомлеть.

Первой на помощь к чародею поспешила сама хозяйка салона. Подойдя к нему так, чтобы заслонить неприятное зрелище гостей, синьорина Нолетт-Бессонти заботливо приложила ко лбу чародея одну руку, а другой попыталась нащупать на его шее пульс.

Сердобольность, отметила я ее первую слабую черту, а за ней и вторую – деятельность.

– Ах! – воскликнула наконец Эрсилия, и ее драматическое сопрано прокатилось по испуганной зале. – Платок, принесите платок! Быстрее!

Нескольким дамам сделалось дурно.

Где-то в толпе затерялся Кадван, весьма удачно превратившийся в незаметное подобие себя. Он понимал, что не был здесь нужен, но Хитрец отправил его с нами на тот случай, если для нашего спасения из разъяренной толпы потребуется лишняя пара мужских рук. На приеме мы с Бермом изображали незнакомцев, но в тот момент я все же нашла парня глазами. Переглянувшись, мы негласно сошлись на том, что беспомощность в исполнении Васбегарда выглядела весьма правдоподобно.

Разумеется, первой, кто согласился принести свой платок в жертву кровавым потокам, оказалась «родная сестра» пострадавшего Келаи Васбегард.

– Пропустите! – воскликнула я и, мягко расталкивая окружающих, стала пробираться к эпицентру катастрофы. – Драгоценный брат мой, с тобой опять это приключилось?

– Прошу прощения, прошу прощения, – слабым голосом лепетал Чьерцем, прикрывая нос рукой; однако между делом он успел посмотреть на меня недовольным взглядом.

Никто из окружающих прежде не видел, чтобы человек терял так много крови. Даже мужчины замешкались. Но Эрсилия отважно приняла мой платок; она вытерла кровавые подтеки с шеи чародея и его воротничка и только потом передала испачканную материю Чьерцему в руки.

– С ним такое уже бывало! Я знаю, как облегчить его страдания! – объявила я во всеуслышание.

– А я как хозяйка не могу оставить вас и вашего брата без присмотра, – откликнулась взволнованным голосом синьорина. – Подскажите, как вам помочь?

Я предложила сопроводить Чьерцема в небольшую комнату, где можно будет открыть окна, чтобы лопнувшие сосуды носа сузились на холоде. Эрсилия тут же попросила гостей расступиться; поддерживая чародея с двух сторон и выслушивая его слабые благодарности, мы покинули бальную залу. Синьорина Нолетт-Бессонти сама вела нас по ярко освещенной анфиладе[70], распорядившись, чтобы слуги не беспокоились и не шли за нами вслед.

Комната, где синьор Васбегард мог бы прийти в себя, была найдена за пару минут, и мы помогли ему разместиться на диванчике. Затем синьорина Эрсилия самостоятельно распахнула три больших, выходивших на задний двор окна. Сегодня по всему периметру особняка установили десятки фонариков, чтобы блистательный вечер не был омрачен темнотой.

В комнате тут же задышало морозом, и я поежилась.

– Ах, и почему я не имею привычки нанимать врача, когда у меня собирается множество гостей? – сокрушалась хозяйка салона. – За ним уже послали, но, боюсь, пройдет вечность, пока он доберется до нас!

– Не переживайте, – успокоила ее я. – К приезду врача мой брат совсем оправится. Уверяю вас, с ним такое случалось и раньше, и нам нечего бояться.

Мне пришлось проявить чудеса интуиции и изобретательности и вспомнить все свои познания в медицине, чтобы догадаться, какие же средства применяют в случае эпистаксиса. Синьорина участливо выслушала доводы и послала за полотенцем и льдом, которые, по моему замыслу, следовало приложить к носу болезного.