Читать книгу "Любимец Бога - Вадим Тарасенко"

— Гиперпространственный корабль русичей будет стартовать с Луны. Астероид уничтожил базу русичей «Восток», и это заставит их перебазировать свой корабль на «Циолковский». Наш план строится именно на этом. Непосредственно перед стартом гиперпространственный корабль будет вывезен на космодром. Там он пробудет не менее четырех часов — для заправки его стартовой ракеты и окончательной проверки всех систем. Вот в это время наш транспортный корабль с топливом для нашей базы «Поднебесная» при подлете к Луне, к великому сожалению, — Ху Цзинь-тао сделал большие глаза, — потерпит аварию и упадет на корабль русичей. Это будет вполне правдоподобно, так как наша база расположена всего лишь в пятидесяти километрах от «Циолковского». Для космического корабля, делающего на крейсерской скорости двадцать километров в секунду, такое отклонение при аварии сущий пустяк.

— А как вы узнаете, что русичи начинают вывозить свой корабль на космодром? За четыре часа вы не успеете Долететь с Земли до Луны.

— Примерное время старта — через месяц. Точнее мы узнаем, когда русичи отправят на Луну свой транспортный корабль с топливом для стартовой ракеты корабля. Это будет сигнал — значит, через несколько часов начнут вывозить корабль. Тогда у нас будет минимум шесть часов. А за это время мы успеем долететь до Луны.

— Всевозможные варианты нами учтены, товарищ Ли Чжаосин. Я предлагаю на это время переориентировать всю сеть наших спутников наблюдения «Орел», а также спутник наблюдения «Глаза тигра», находящийся на окололунной орбите.

В просторном кабинете стало тихо — Ли Чжаосин принимал решение.

— Китай по-прежнему должен оставаться Великим Китаем. Товарищ Ху Цзиньтао, я санкционирую проведение этой операции.

Соединенные Штаты Америки.

Лэнгли, штат Вирджиния. Штаб-квартира ЦРУ.

Кабинет директора ЦРУ.

5 июля 2190 года. Воскресенье. 10.02 по восточному времени.

— Садись, Хью. — Директор ЦРУ Билл Ред кивнул полковнику Брэдлоу на одно из кресел. — Русичи прислали нам свою методику по отбору счастливчиков. Ты, Хью, оказался прав. Русичи действительно полагают, что гиперпространство — это именно то, что мы привыкли называть Богом.

Полковник Хью Брэдлоу никак не отреагировал на эти слова. Его лицо по-прежнему выражало только внимание.

— Ознакомься. И я бы хотел услышать твое мнение об этом. — Директор ЦРУ указал на ноутбук. Полковник неторопливо открыл его и углубился в чтение высвечивающегося на экране документа.

«Все правильно. Никаких счастливчиков, выигравших крупные суммы денег по лотерейным билетам и все такое прочее. Жизнь — вот самый ценный приз. — Брэдлоу не спеша пролистывал документ. — А последний отбор русичи действительно провели очень жестко. Им повезло, что при этом всех не угробили. Впрочем, все правильно. Испытание же проходили счастливчики. И их потенциал «счастливости» был выше барьера смерти. А этот Ковзан вообще феномен. Это же надо было так угадать, чтобы попасть в этот малюпусенький бассейн. Я бы на тех испытаниях и костей не собрал».

Полковник невольно мысленно перебрал американских счастливчиков, которых он выявил.

«Да, до уровня Ковзана из них явно никто не дотягивает. Хотя, если устроить подобные испытания, возможно, кого-то и выявили бы. Вот только санкционирует ли Ред такие испытания. Наверное, именно по этому вопросу его интересует мое мнение». Брэдлоу оторвал глаза от экрана.

— Пока у нас нет, господин директор, кандидатур, подобных этому Ковзану. Но если устроить испытания, — полковник кивнул головой в сторону ноутбука, — возможно, мы бы тоже выявили человека, аналогичного этому русичу.

Директор ЦРУ внимательно посмотрел на своего подчиненного.

— Вы до конца ознакомились с документом, полковник? — после паузы спросил он.

— Нет, сэр.

— Потрудитесь прочитать до конца.

— Слушаюсь. — Полковник вновь заскользил глазами по тексту.

«Ничего не понимаю. Чего он от меня хочет? С чем я еще не ознакомился? Дальше идут одни приложения. Техническое описание катапульты, да еще служебная записка академика Хохлова. Так, по поводу катапульты я вряд ли что могу посоветовать, не инженер. Значит, остается служебная записка. — Брэдлоу открыл соответствующее приложение. — Что ж, Хью, ты сам дошел до того, о чем пишет известный физик: "Я убежден, любимец Бога — это такое же реальное, без всяких условностей понятие, как, например, гениальность или алкоголизм!". А что это за понятие — синхронность событий? Ну-ка, ну-ка: "5 декабря 1664 года у побережья Уэльса затонул пассажирский корабль. Погибли все члены экипажа и пассажиры, кроме одного. Счастливчика звали Хью Уильямс... — Кровь резко, толчком ударила в голову. — Более века спустя, 5 декабря 1785 года, на этом же месте потерпело крушение другое судно. И вновь спасся единственный человек по имени Хью Уильямс. В 1860-м, опять-таки 5 декабря, здесь же пошла ко дну рыбацкая шхуна. В живых остался только один рыбак. Его звали Хью Уильямс!" — В голове у полковника звенело. — Так вот, значит, зачем Реду понадобилось знать мое мнение. Значит, я... неужели я... вернее, меня хотят...» Мысли путались.

— Я вижу, вы прочли необходимое, — донеслось до полковника.

— Я... да, конечно... но это так неожиданно... я не готов... — Впервые за уже довольно долгий срок службы в разведке полковник Хью Брэдлоу растерялся.

Непрерывно бухающая в голове кровь мешала сосредоточиться. И тем не менее он сумел расслышать:

— Если я не ошибаюсь, чудесным образом из лап русичей вы выскользнули именно пятого декабря? И, как записано в вашем досье, полковник, когда вам было пятнадцать лет, от вас с матерью ушел ваш отец. И вы, так сказать, в знак протеста взяли фамилию матери — Брэдлоу. А до этого вас звали Хью Уильямс, не так ли?

Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль.

Рабочий кабинет Президента Объединенной Руси.

7 июля 2190 года. Среда. 10.07 по местному времени.

— Здравствуйте, Вадим Александрович. — Глава государства встретил своего главного разведчика в дверях кабинета.

— Доброе утро, господин президент.

— Американцы определились со своим кандидатом в экипаж «Прорыва» и спрашивают, когда мы сможем его принять, — заговорил Орлов, когда они сели за стол.

— Оперативно. Первого еще не было ясно, состоится ли вообще полет. По астероиду они благополучно промазали, а пятого уже спрашивают, когда можно занять удобные кресла.

— Не бурчите, Вадим Александрович. Вы же сами на Совете безопасности меня поддержали.

— Тогда говорил мой ум, а сейчас мое сердце.

— У чекиста должны быть холодный ум и горячее сердце?

— Вот-вот. Вот это самое горячее сердце и бунтует — ни хрена не помогли и приходят на все готовенькое.

— К сожалению, Вадим Александрович, часто целесообразность приходится мачехой справедливости. Увы.