Читать книгу "Там, где лес не растет - Мария Семенова"

И тут-то на груди у Торона, в складках серебристого меха,блеснула галирадская цепь. А на ней загорелась звезда о шести лучах – царскийзнак из древнего Фойрега.

У молодых кобелей вмиг опала на загривках воинственновздыбленная щетина. Они разом свернули крылья и подползли к Торону на животах.Вот они осторожно принюхались к промокшей от крови повязке на его левом плече,и Коренга отчётливо уловил их отчаянное смущение. Они-то думали отвадитьнеблагословенного, живой позор Крылатого племени, но как быть, если он оказалсявестником величайшей чести, если с ним пребывало благословение сгинувшегонарода?..

Коренга посмотрел на свою руку и увидел в ней боевой ножЭории, выхваченный из ножен, чтобы помочь биться Торону. Он разжал пальцы.Клинок негромко звякнул о камни. Симураны вздрогнули и повернулись к нему,словно впервые заметив.

Если бы всё это ещё имело какое-то значение…

Глава 74. Два года спустя

Два года спустя в горах вновь ликовала и буйствовала весна.Стоял нарядный солнечный день, земля и небо словно бы притихли в ожиданиипраздника, который ещё не наступил, но должен был вот-вот наступить.

Тёплый ветерок гулял в продолговатой долине, высоко поднятойна плечах гор. Такие долины виллы называли ойрами. Они не селились в ойрах идаже не особенно часто их посещали, ибо предпочитали медоносные луга, а здесьросли только мхи и то не повсюду. Сегодня, правда, в бесплодной долинесобралось всё племя Серебряных Нитей, но сегодня выдался особенный день.

Солнце очистило от снегов обращённые к югу склоны ойра идаже подсушило плоское дно, но на противоположной стороне так и лежал нетающийснежник. Под конец лета он лишь съёжится, но не исчезнет. А там опять начнутсяметели.

Дети вилл и щенки симуранов с почти одинаковым визгомсъезжали вниз по белому искрящемуся горбу, кувыркались, метали снежки иуворачивались от них. Когда настанет время, взрослые подзовут ребятишек,двуногих и четвероногих, чтобы те не совались куда не надо на беду себе и другим.

Тележка Коренги стояла в конце долины, развёрнутая противветра. Она была очень похожа на себя прежнюю, потому что он воссоздал её извощёной кожи и дерева на том же остове. Только внутри теперь не было нирундучков для имущества, ни меховой полсти, ни гребка, припасённого дляпереправ. Зато над кожаным туловом распростёрлись громадные серые крылья изкрепкой ткани, натянутой на лёгкие упругие рамы. Больше всего они напоминаликрылья готового взлететь симурана. Сзади же красовался хвост наподобие птичьего,и от него тянулись блестящие струны к новому рычагу, укреплённому передсиденьем.

Коренга переступал ладонями по камням, в последний разсосредоточенно осматривая и проверяя устройство. Две минувшие осени и зимысильно переменили его. Реденькая юношеская бородка, никогда не знавшая ножниц,почти превратилась в настоящую мужскую бороду, а русые волосы густо побиласедина, которой на самом деле ещё не полагалось там быть.

Торон прохаживался рядом, застёгнутый в новенькую скрипучуюсбрую. За два года он изменился едва не больше хозяина. На месте нескладногоподростка, обременённого бесполезными крыльями, стоял могучий молодой кобель,гордость двух звериных племён. Он поднялся в небо той же весной, когда они схозяином оказались у вилл, почти сразу, как только зажило больное плечо. Иволшебство Крылатых было тут ни при чём. Просто вымески растут и мужают не так,как родительские породы.

«Ты уверен, брат, что хочешь попробовать?»

Симураны, как и сами виллы, умеют по-разному пользоватьсямысленной речью. Могут позвать так, что отзовутся все способные слышать. Амогут послать весть одному в толпе.

– Да, – сказал Коренга. – Я хочу.

«Отец Мужей не намного меньше, чем ты. А я куда сильнейВожака. Я не бился с ним, но все знают, что я сильней. Я бы легко поднял тебя…»

– Ты думаешь, у меня не получится?

«У тебя всё получится, брат мой. Просто так мне было быспокойней. Я бы знал, что нипочём не позволю тебе упасть…»

У Коренги было лицо человека, давно и прочно отвыкшегоулыбаться. Вот и теперь лишь чуть дрогнули уголки губ да потеплели глаза.

– Ты и так не позволишь мне разбиться, малыш. Ну,становись!

Молодой венн распустил косы и гребнем, когда-топринадлежавшим Эории, не спеша расчесал волосы. Влез в тележку и повозился там,проверяя, как движутся рычаги. Потом пристегнул длинные постромки. Торон сделалшаг вперёд и влёг в сбрую, готовя душу и тело к решительному усилию.

Коренга был одет в серую вязаную безрукавку, вытертую ипотрёпанную, но по-прежнему надёжно державшую тепло. Он ненадолго зажмурился,потом открыл глаза и переставил рычаг, не дававший вертеться колёсам.

– Давай, – сказал он негромко.

Торон насторожил уши, чуть пригнул голову и начал разгон.Ему предстояло взлететь не так, как привыкли взлетать симураны – с обрыва илипрыжком вверх, – но он очень хорошо знал, что от него требовалось. Сперваон бежал по-собачьи, пластаясь в неистовых прыжках, потом начал помогать себекрыльями…

Мелкие камешки и тёмный песок превратились в смутные полосы,уносившиеся из-под лап… ещё прыжок и ещё…

А потом тележка позади вдруг перестала греметь и дёргатьпостромки, стесняя движение. Земля пошла вниз, не особенно круто, но вполнеощутимо. Торон оглянулся. Он увидел провисшие бечевы, натянутую ткань крыльев,сумасшедшие глаза Коренги и его руки, побелевшие на рычаге. Вот он всё-такидотянулся и отстегнул постромки, освобождая Торона.

Летучая птица парила в тишине между горами и небом, раскинувпросвечивающие полотняные крылья, легко и свободно, как прядь утреннего тумана,как парусная «косатка» над волнами холодного моря…

Симураны со всадниками осторожно подлетали к ней сзади испереди, сверху и снизу, слева и справа. Ойр и плечо горы успели отодвинутьсяпрочь не менее чем на версту, внизу разверзались окутанные облаками долины,отвесные ущелья и речки, белыми паутинками змеящиеся на дне. Стремительныелетуны были готовы броситься на выручку не в меру отважному Бескрылому,выдернуть его из падения, если вдруг что. Но Коренга падать не собирался. Птицаспокойно слушалась рычага, кренясь и выправляясь по его воле, и белые вершинывпереди больше не казались недостижимыми. Сейчас он повернёт и опустится на тотже ойр, а завтра будет новый полёт, а потом ещё и ещё. Потому что за горами,лесами и реками стоит Галирад, а в нём живёт Медва, которой он собиралсястолько всего рассказать. А ещё чуть подальше – совсем чуть-чуть – раскинулисьвеннские дебри, и с высоты в них можно увидеть речку по имени Черёмуховый Юг,бегущую к матери Светыни…

Хонга Кокора, жена кузнеца, сидела на крылечке общинногодома и смотрела на тропинку, терявшуюся в лесу. Она часто сидела так с тойпоры, когда проводила по этой тропе своего старшего сына. Просто сидела,смотрела за околицу и ждала. Вот уже третий год.