Читать книгу "Там, где лес не растет - Мария Семенова"

В начале весны над окрестностями Галирада повисают толстые,тяжёлые облака, похожие на мокрые разбухшие войлоки. Они плывут с моря, оттуда,где стынут в вечных туманах Сегванские острова. Облака несут с собой стольковлаги, что едва могут её удержать. Избыток сырости проливается наземь дождём, ибелому великолепию зимы приходит конец. Обнажившаяся земля ещё мертва и оттогобезобразна. Словно устыдившись содеянного, дождь уступает черёд мокрому снегу,зачастую обильному на удивление. Такую погоду галирадцы называют «дряпня», и посамому названию чувствуется, сильно ли она нравится людям. А налипшее покрывалоещё прихватывает вернувшимся морозцем… Вот тогда жители сольвеннской столицывовсе перестают понимать, вправду ли в ворота постучалась весна или, может,нынешний год нечаянно проскочил мимо красного лета и опять уходит в предзимье?

Но потом, ближе к великому празднику Рождения Мира, когдадень впервые равняется с ночью и принимается главенствовать в сутках, погодаменяется. Всё тот же западный ветер рвёт казавшиеся бесконечными облака иуносит их в неворотимую сторону. Солнечная колесница день за днём скользит вясной, ничем не нарушенной синеве, а ночами людским глазам являют себявеличественные караваны созвездий, замыкающих свой годичный круговорот внебесах.

В это время по северным склонам холмов ещё громоздятсянепролазные залежи осевшего, но по-прежнему упорного снега, в тени пробираетморозец и под ногами хрустят замёрзшие лужи, но на солнце люди работают в однихрубашках и закатанными рукавами утирают с лиц пот.

Галирадцы любят такие дни – и просто за их удивительную,какую-то изначальную прелесть, вполне соответствующую Рождению Мира, и вособенности за то, что об этой поре, пользуясь благодатью обтаявших, но ещё нераскисших дорог, в город начинают прибывать купцы на колёсных телегах.Прибывать и приводить первые обозы после того, как прекращается санный путь.

Тут надо заметить для неосведомлённых, что море у здешнихберегов, близ устья великой Светыни, не замерзает никогда, даже в самый лютыймороз, а значит, купцы-мореходы прибывают сюда круглый год без перерыва. Оттоготак важно для Галирада надёжное сообщение с внутренними частями сольвеннскойдержавы и всякими сопредельными краями, куда нет морского подхода. Ведь не делозалёживаться в лабазах товарам, привезённым с другого конца света, не дело икораблям уходить обратно пустыми!

В один из таких дней, дышавших неясными надеждами и толкомне устоявшимся теплом, и прибыл в Галирад тот молодой венн, и стражники сразуобратили на него внимание.

То есть прибыл он, конечно, не сам по себе, а с обозомизвестного и уважаемого в городе торгового гостя. К таким большим и надёжнымобозам всегда пристаёт много разного перехожего люда. Потому-то стражники приворотах не только проверяют именем государя кнеса ввозимое в город добро. Междуделом они ещё и зорко высматривают среди приезжих всякого рода лиходеев ибеспутных искателей ратного счастья, коим, может быть, вовсе далее не место наулицах сольвеннской столицы. Пригляделись и к венну… Но не потому пригляделись,что не любили этого племени. И не потому, что бросились в глаза оружие ивоинская стать или шрамы, справедливо толкуемые как свидетельство разбойногонрава. Какие шрамы? Было парню вряд ли более семнадцати лет, а выглядел бы ивовсе подростком, только-только начавшим по-мужски заплетать волосы вкосы, – если бы не усы да не реденькая юношеская бородка, никогда ещё незнавшая ножниц. Правда, возле губ имелись морщинки, которым в семнадцать леттам не полагается быть, но разве такую чёрточку заметишь в весёлый солнечныйдень?

Тем не менее житель северных лесов выделялся среди прочихобозников, словно красная бусина в миске белого бисера. А всё потому, чтопутешествовал он удивительным образом: ни пешком, ни верхом, ни на повозке стоварами. Он сидел в своей особой тележке, сделанной наподобие тупоносойлодчонки поменьше сажени длиною и поставленной на небольшие колёса. Сидел,опираясь спиной на мягкий вьючок и вытянув ноги, укутанные тёплым меховымодеялом. И держал в правой руке крепкий рычаг, направлявший бег передних колёс.А в левой – короткий плетёный ремень, пристёгнутый к ошейнику здоровенноговолкодава. Пушистый кобель, зачем-то одетый в замшевую попонку с множествомпритачанных кармашков, неспешно шагал, держась вровень с обозными лошадьми. Ибез видимого усилия тянул за собой тележку с хозяином.

Купеческие повозки уже останавливались перед воротами, наровной площадке у подножия городской стены. Хозяин обоза шёл от одной телеги кдругой, сопровождаемый старшиной стражников. Почтенному торговцу в стольномгороде привыкли верить на слово. Оттого тюков не развязывали; стражник лишьпересчитывал их, отмечая на особой дощечке, а купец называл товар. Благо тому,кто честно дело ведёт! И себе проще, и людям быстрее.

– Знатная у тебя тележка, сынок… – обратилсястаршина к венну.

Стражник вёл свой род с Островов и до сих пор связывалволосы хвостом на затылке, но многолетняя служба в Галираде сделала его выговорчище, чем у иных местных. Он смотрел на паренька сверху вниз и, может быть,удивлялся, но ничем этого не показывал.