Читать книгу "Тигр, светло горящий - Андрэ Нортон"

Ангел снова улыбнулся ему, наполнив сердце и душу Леопольда своей спокойной красотой – и исчез.

Леопольд долго стоял, пальцы его свело от того, как он вцепился в чашку. Посмотрел на черную жидкость.

Смертельная опасность? Выпить то, что у меня в руках?

Но...

Но что он потеряет? Если это отрава – он умрет, а это значит, что спасется от более страшной судьбы. Жизнь его сейчас совершенно бесполезна, он не может ни исправить отцовых ошибок, ни переносить со спокойной душой того, что делают его отец со своими подручными. Лучшее, на что он может надеяться, так это прожить свою бесполезную жизнь, все время опасаясь, все время под надзором, так никогда больше и не став свободным человеком... Смерть лучше такой жизни, жизни беспомощного узника, который вынужден наблюдать, как императорские советники громоздят зверство на зверство, а Бальтазар купается в славе и крови.

Он поднял чашку в насмешливом салюте и осушил ее одним глотком. Затем сел со странным фатализмом ожидая того, что должно свершиться.

Но это было не то, чего он ждал.

У него слегка закружилась голова, затем все поплыло перед глазами, руки и ноги стали ватными, так что он не мог пошевелиться, его начала бить дрожь. Чуть позже у него застучали зубы, руки и ноги задергались, и он упал с кресла на пол. Он попытался было закричать, но лишь слабо застонал.

После этого он ощущал только жуткий холод, погружаясь в водоворот странных цветов и звуков. Это нельзя было назвать видениями, кошмаром или галлюцинацией, потому что в них не было ни формы, ни содержания. Он ощущал цвета на вкус, слышал запах дыма от горящих дров и кожаной обивки кресла, видел потрескиванье огня и собственный стон. Его продолжало трясти. Свет, тени и цвета мешали увидеть хоть что-нибудь, что могло быть ключом ко всему этому. Он погружался в водоворот безумия.

Сначала ушел холод, затем его перестала колотить дрожь. Чувства снова вернулись к нему – так быстро, как выбитая кость становится на место. Однако до того, как он смог раскрыть глаза, прошла целая вечность. Когда же ему удалось это сделать, он вовсе не был уверен, что перед ним не очередная галлюцинация.

Над ним склонилась девушка с портрета. Но она была в платье цыганской плясуньи. Одна рука ее лежала у него на лбу, такая легкая, что он почти не чувствовал ее. Глаза были полны сочувствия.

– Вы можете говорить? – спросила она, прежде чем он успел подумать об этом.

Он осторожно облизнул губы.

– Д-думаю, да, – помедлив, прохрипел он. Он говорил осторожно. «Я не должен дать ей понять, что догадываюсь о том, что чай был.., приправлен». – Что случилось? Я болен? – Затем, не в силах сдерживаться дальше, спросил:

– Вы – принцесса Шелира?

– Да, Шелира, но сейчас я не принцесса. – Ему показалось, что она вздохнула с облегчением, но он не понимал, почему. – А случилось то, что я вас отравила, а потом дала вам противоядие.

Ну, это уж было совсем глупо!

«Я не ожидал, что она вот так во всем и признается. Стоп! Она признается, что отравила меня и в то же время спасла?»

Он хотел было что-то сказать, даже не знал еще, что, но она положила ему на губы палец.

– Пожалуйста. Послушайте меня, прежде чем что-нибудь скажете.

Он готов был вскочить на ноги, но когда попытался отодвинуть ее руку, то понял, что ему волей-неволей придется выслушать ее. Он даже пальцем не мог шевельнуть, не взмокнув от усилий. Никогда прежде он не бывал так слаб и беспомощен. Или более готов лежать спокойно и слушать.

"Но она же враг! – кричала одна половина его "я". – Она только что призналась, что отравила тебя!"

«Да, – соглашалась другая половина. – Но припомни слова ангела. Или ты сомневаешься в его словах? И кто может быть тем самым неведомым другом, кроме нее?»

– Те люди, которых прислал ваш отец, должны были вовсе не присматривать за вами, – жестко говорила она. – По крайней мере двое были присланы убить вас. Я подслушала, как они сидели и прикидывали, как бы выманить вас из дворца, чтобы устроить засаду, а потом свалить все на жителей Мерины и королеву.

Но уж этому он не может поверить!

– Мой отец не... – начал было он, пытаясь сесть.

– Никто и не говорит, что это ваш отец, – отрезала она, толкая его назад, на циновку. – Ни Аполон, ни Катхал не являются вашими поклонниками. А когда вас не станет, как вы думаете, кто будет следующим кандидатом в наследники?

«Но откуда она знает?»

Он едва удержался от возражения.

– Но. – начал было он.

– Клянусь вам самим Сердцем, я слышала, они обсуждали, как убить вас! – горячо повторила она. – Я не стала бы врать о таком и не стала бы рисковать вашей и своей жизнью, чтобы убедить их, будто бы вы подцепили чуму!

– Чуму? – повторил он. – Вы отравили меня, чтобы они подумали, будто я заразился?

– Верно. – Она села на корточки, и в глазах ее промелькнула мимолетная радость. – И это подействовало. Они забрали ваших пажей и забили дверь в башню, чтобы вы тут и умерли. А совсем недавно я слышала цокот копыт, так что они, наверное, уехали вместе с мальчиками в город под крылышко имперских лекарей.

И словно в подтверждение ее слов, знакомый голос произнес откуда-то сзади нее:

– Эти несносные уехали, милая моя. Мне пришлось привести из конюшен Джема и Лью, чтобы снова открыть дверь в башню. А с молодым человеком все в порядке?

– Молодому человеку значительно лучше, – сухо ответил Леопольд, – но благодарю вас за заботу, мамаша. – Он снова попытался сесть, и на сей раз Шелира не стала ему мешать.

Было понятно, как старуха и молодая женщина проникли в башню. Часть книжного шкафа у очага была отодвинута в сторону, открывая потайной ход. А стук и скрип снизу окончательно убедили его в том, что вместо того, чтобы помочь ему и привезти врача, его просто оставили тут умирать, забив дверь.

«Значит, вот как она их подслушала. И еще много о чем узнала. Эти два дворца, наверное, источены ходами, как гнилое дерево!»

Он снова сел, прислонившись к креслу, стоявшему у него за спиной.

– Говорите, – сказал он наконец, – я выслушаю вас. Большего не обещаю.

Пока он ее слушал, действие шести различных отваров постепенно проходило. Конюх и его помощники освободили дверь и, наверное, пошли спать, поскольку так и не появились. Старуха же спустилась на кухню более привычным путем и вернулась с горячим вином, хлебом и сыром. Пока Шелира говорила, он ел и пил. К несчастью, ее слова были слишком похожи на правду. Хуже того, они совпадали с тем, что знал он, но вряд ли могла знать она.

Конечно, если она рыскала по здешним потайным ходам как мышь, то могла уже все выведать и сочинить свой рассказ с учетом полученных сведений. Но тогда зачем она рассказала ему, что Адель все еще жива и прячется в Храме, если думает обмануть его?