Читать книгу "Полночные близнецы - Холли Рейс"

– Сам догадайся! – выдыхаю я, последним усилием вкладываю оболочку ему в руку и активирую ее, заставив его повернуть запястье.

Рык Мидраута – вот все, что я слышу, когда его захватывает голубой свет и уносит обратно в Итхр.

51

Тяжесть на моей груди мгновенно исчезает, но тело все еще охвачено безумной болью. Моя туника пропитана кровью. Когда я пытаюсь пошевелиться, сломанные ребра трутся друг о друга. Но я должна двигаться. Что это говорила Андраста о мамином зеркале много месяцев назад? «Если оно разобьется в другом мире, я не смогу тебе помочь». Я хватаю обломок камня и изо всех сил, сколько их у меня осталось, колочу по оставшемуся на земле порталу Мидраута, пока не расплющиваю его. Он не сможет вернуться в Аннун, пока не сумеет раздобыть новый портал в Итхре, а это вряд ли будет легко даже для человека его положения. Он устранен, по крайней мере, на какое-то время. Дело сделано, я падаю без сил.

Но мне не позволено потерять сознание, потому что Лэм решает именно в этот момент подойти ко мне и облизать мое лицо. Немного поодаль Балиус, уже вставший на ноги, тычется носом в Олли. И наконец мой брат шевелится. Потом он садится, замечает меня и подползает ближе:

– Ты как, сестренка?

– Черт побери, ты, похоже, опять предпочел остаться в стороне, когда кто-то пытался меня убить.

Смех Олли больше похож на судорожную гримасу. Он гладит меня по разможженному плечу, и от этого по всему моему телу должна бы пронестись волна боли. Но вместо этого электрический удар смягчает боль.

– Мидраут исчез?

– На время.

Олли кивает:

– Значит, остались всего лишь трейтре.

– Да, всего лишь трейтре.

Дрожа, я переворачиваюсь на живот, с трудом встаю на четвереньки. Олли безуспешно пытается подняться на ноги. И снова падает в облаке щебеночной пыли.

– В общем все хорошо, – замечаю я.

Пошарив вокруг в поисках какой-нибудь поддержки, я превращаю несколько инспайров в костыль для Олли, потом создаю повязку для своей груди. Она тугая, боли не устраняет, но хотя бы дает мне уверенность, что ребра не проткнут внутренние органы. Лэм и Балиус явно понимают, в каком мы жалком состоянии, потому что оба ложатся рядом, позволяя нам вскарабкаться на их спины.

Бок о бок наши лошади увозят нас от развалин тюрьмы Мидраута на свежий воздух Лондона, опустошенного трейтре.

Тела сновидцев разбросаны тут и там по дороге. Некоторых явно захватили летающие трейтре и подвесили на фонарных столбах, как туши в лавке мясника. И каждый из этих людей сейчас лежит мертвым в своей постели в Итхре, возможно, рядом с ничего не подозревающим любимым человеком. Все они легли спать, чтобы видеть сны. Все, чего они хотели, – это хороших снов.

Мы молча пускаем лошадей галопом.

– Мы могли бы добраться туда быстрее, – говорит Олли.

Я киваю, отгоняя мигрень – указание на то, что я и так уже сделала слишком много. Я похлопываю Лэм по шее, бормочу:

– Пока, скоро увидимся.

И взлетаю с ее спины в небо.

Олли присоединяется ко мне, и мы летим над крышами, вместе с воронами стремясь к Тинтагелю.

Сначала мы слышим шум битвы. Крики, звон металла о металл. Глухой стук чего-то огромного, упавшего на землю. Крылатые трейтре, освещенные солнцем, кружат над куполом замка. Я с высоты вижу весь масштаб произошедшего за то время, пока мы сражались с Мидраутом. Вокруг Тинтагеля выстроились сотни и сотни трейтре. У каждого гладкая металлическая шкура, но на этом сходство между ними заканчивается. Их тела сооружены из потрясающе разнообразных и страшных орудий убийства. Некоторые ползут, как пауки, по стенам зданий, просовывая длинные лапы в окна и вытаскивая наружу сновидцев и рыцарей, чтобы швырнуть их на землю в сотнях метров внизу. У других огромные челюсти с рядами акульих зубов, они пережевывают людей и камни, как бисквиты. А есть и такие, что похожи на трейтре, убившего мою маму, – они гибкие и элегантные, с длинными, как хлысты, хвостами.

Рыцари уже убили несколько тварей. Тела медных и бронзовых трейтре лежат на земле. Я мельком замечаю своих друзей. Самсон стреляет из лука в протянутые к нему лапы одного трейтре; Наташа стремительно склоняется в седле, чтобы ударить в живот другого. Феба мечется между своей лошадью и своим львом, используя их, чтобы отвлечь монстров от нападения на другого рыцаря. В центре битвы – лорд Элленби, гордо сидящий на своем скакуне, – он стреляет из лука в разные стороны с такой скоростью, что мне это кажется невозможным.

Но павших рыцарей куда больше, чем убитых трейтре. Я почти не вижу их за общей суматохой, но они там, на земле. А потом мое сердце подпрыгивает к самому горлу. На краю поля битвы лежит наполовину съеденное тело. Узнать его можно лишь по лицу. Райф. Райф, спасший меня от ангелов в ту первую ночь, первый человек, давший мне прозвище. Я глотаю ветер, нуждаясь в том, чтобы заполнить как-то провал внутри.

– Готова? – спрашивает Олли.

Его голос прерывается от эмоций.

– Черт, да! – отвечаю я.

Дай опустошению превратиться в ярость…

Я изгоняю из головы жуткую картину всех этих тел. Я не должна о них думать. Не. Должна. Думать. Это превращается в некую мантру, когда мы с Олли пикируем в гущу схватки. Я не могу задерживаться мыслью на погибших, но я должна делать все, что могу, чтобы не дать погибнуть тем, кто еще жив. Один трейтре хватает Наташу за талию и уже готов загрызть ее, когда я поднимаю его и швыряю о стену с такой силой, что его металлическая шкура лопается. Но их слишком много. Куда бы я ни посмотрела, всюду убивают рыцарей. Мальчик едва ли на год старше меня падает с распоротой грудью, его кишки вываливаются наружу. Они расползаются по дороге, как ленты. Пустые глаза мальчика укоряющее смотрят на меня.

Вдали я слышу ржание. Лэм галопом выносится на площадь, мечется между трейтре, пытаясь найти меня. Я прыгаю к ней, приземляюсь в седло и подхватываю поводья. Ко мне бежит, стуча когтями, серебряный трейтре. Я мысленно подхватываю его под живот и поднимаю в воздух, а потом бросаю на другого монстра, того, который скидывает сновидцев с крыш. И использую острые, как рапиры, когти первого трейтре, чтобы пронзить его дружка, а потом пришпиливаю их обоих к земле, когда они падают, – один уже неподвижен, второй издыхает.

Потом я замечаю Самсона. Он сражается с трейтре размером в четыре раза больше его самого. Я направляю Лэм к ним, выхватываю из ножен ятаган.

– Пригнись! – кричу я.

Самсон бросается на землю, а я наношу удар по монстру. Тот даже и не дернулся, уверенный в том, что простой меч не причинит ему никакого вреда. Но это не просто меч – во всяком случае, в моих руках. Я толкаю несколько инспайров в его рукоять. Сияющее голубое пламя вспыхивает на лезвии. Когда я ударяю по твари, его шкура распадается под пеклом инспайров, и трейтре падает на землю, извиваясь, а свет забирается глубже в него. Самсона я подхватываю к себе в седло.