Читать книгу "Правда о допетровской Руси. «Золотой век» Русского государства - Андрей Буровский"

Этим поступком царя устанавливалось какое-то особенное, непривычное для Руси правило — частная жизнь отдельного человека в огромной степени выводилась из-под контроля его общества и окружения. Получалось, что в столь важном деле неполномочны принимать решения ни старшие родственники, а ведь хотя Федор и был сиротой, старшие-то родственники у него были, ни самые знатные бояре, толпой стоявшие у трона.

Конечно, и Иван IV женился сам, не соблюдая никаких обычаев. Причем последние браки заключал он абсолютно незаконно — Церковь не считала возможным венчаться больше трех раз, и была даже «веселая» поговорка: «Первая жена — от Бога, вторая — от человека, третья — от дьявола». Соответственно последние четыре брака Ивана IV, хотя и совершался ритуал венчания, Церковь не считала его таинством, а венчавшихся — супругами.

Но этих двух царей и их браки сравнивать очень уж непросто, и сделать это можно разве что по чисто формальным признакам. Правление Ивана IV было растянувшимся на десятилетия эксцессом, надругательством и насилием и над традициями, и над всем обществом. Такой характер носили и его браки, похожие на плевки в физиономии окружающих.

Федор же никогда не был склонен ни к эксцессам, ни к пренебрежению мнениями окружающих. Брак этот был первым, заключен был, помимо всего прочего, для продления династии и ничем, кроме отступления от традиции, не мог вызвать неприятия окружающих. Но справедливости ради: до такой степени независимо, так откровенно вести себя как частное лицо мог далеко не всякий король Британии или Франции и не при всяких обстоятельствах. Так независимы были разве что польские выборные короли, своего рода пожизненные президенты, да и то не все и не всегда.

Агафии Семеновне приписывали «положительное влияние» на царя. Женские охабни, судебные жестокости он якобы отменил по ее просьбам. Мне трудно поверить, что эти разумные решения нужно было вводить под влиянием жены и вообще под чьим бы то ни было влиянием. Возможно, Агафия Семеновна и пыталась в чем-то убеждать мужа и просила его что-то изменить (хотя бы ужасный способ казни мужеубийц). Но никак не думаю, что только она одна говорила царю об этом зле. Как мы вскоре увидим, царя просили изменить закон многие лица, и духовные, и светские.

Да и оказался брак недолгим: 11 июля 1681 года у царственной четы родился сын Илья, 14 июля умерла родами царица Агафия, а через 6 дней умер сам Илья.

14 февраля 1682 года, ровно через 7 месяцев после смерти Агафий, царь Федор женился на Марфе Матвеевне Апраксиной — тоже «не по правилам» или, говоря точнее, по новым правилам. Некоторые историки подозревают в этом браке влияние Языкова: мол, он подталкивал к этому браку царя, да и была Марфа Матвеевна его дальней родственницей. Может быть, Языков и правда посводничал, но и этот брак заключен был совершенно нетрадиционно.

Детей от этого брака не было: 27 апреля 1682 года царь Федор умер на 21-м году жизни. Остается только удивляться, как много он сделал за короткие шесть лет своего правления. Уже в первые годы правления Федора сделано поразительно много (тем более памятуя о возрасте царя).

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДЕЛ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА

В 1678 году начата первая в истории Московии всеобщая перепись населения.

В 1679 году проведена реформа налогообложения и введено подворное обложение.

Проведена реформа официальной одежды — все государственные чиновники должны были носить польское платье. Официальные лица в старомосковской одежде в Кремль и в царский дворец не допускались. Рекомендовано брить бороды. Хочу подчеркнуть — не ПРИКАЗАНО, а РЕКОМЕНДОВАНО.

Вообще пропольская ориентация Федора Алексеевича не нуждается в доказательствах, «…на Москве стали волосы стричь, бороды брить, сабли и польские кунтуши носить, школы заводить», — говорили современники. А сам Федор принадлежал к кружку интеллектуалов, о которых говорили, что они «чтут книги ляцкие (польские. — А. Б.) в сладость».

Объяснять эту пропольскую ориентацию влиянием жены по меньшей степени наивно уже хотя бы потому, что ориентация появилась гораздо раньше, чем в царскую семью вошла Агафия Грушецкая. Интереснее попытаться понять: что же стояло за этой ориентацией? Только ли некое неосознанное тяготение ко всему польскому, так сказать, «полонофилия»? Или же культурные заимствования из Польши были только символом, внешним проявлением каких-то более глобальных явлений? Во всяком случае, получается так, что все эти польские заимствования расширяли зону свободы на самой Руси, а царь вводил их в такой форме, что подданным предоставлялся выбор, а их жизнь не только украшалась, но и разнообразилась, усложнялась.

Еще раз отмечу — молодой царь бывал и крут, даже очень крут, если считал это необходимым. Порой более крут, чем его отец. Именно по его приказу сожжен в Пустозерске Аввакум с несколькими сподвижниками, ухудшены условия содержания в монастыре бывшего патриарха Никона.

Но при всем этом Федор всегда старался разрешать, а не запрещать, и его реформы только в самой слабой степени основаны на борьбе с чем-то или на отрицании чего-то. Похоже, он не любил насилия, не любил запретов и старался их избегать, если получалось.

Свои самые замечательные реформы провел Федор Алексеевич в последние годы его до обидного короткой жизни: когда он сравнительно возмужал и когда уже не клан Милославских стоял за ним, а когда царь по собственной воле окружал себя, кем хотел, и, кому хотел, поручал те или иные дела. Когда первую скрипку при нем играли И. М. Языков, А. Т. Лихачев и князь В. В. Голицын, о котором речь еще впереди.

В 1679 и 1680 годах смягчена процедура суда и следствия, отменены судебные жестокости, в том числе отсечение рук и ног: «Которые воры объявятся в первой или в двух татьбах, тех воров, пытав и учиня им наказание, ссылать в Сибирь на вечное житье на пашню, а казни им не чинить, рук и ног и двух перстов не сечь, ссылать с женами и детьми, которые дети будут трех лет и ниже, а которые больше трех лет, тех не ссылать».

Мужеубийц по-прежнему закапывали в землю по шею, чтобы они так и умирали закопанные, но, как видно, общество уже стало более цивилизованным. В 1677 году во Владимире, на торговой площади, закопали крестьянку Жукову, которая отсекла мужу косой голову. Сутки пробыла она в земле, когда владимирское духовенство подало челобитную, чтобы ее вынуть из земли и постричь в монастырь. Государь велел сделать то, что просят духовные.

В 1682 году был такой же случай в Москве: двух преступниц закопали, но они уже в земле попросили разрешения постричься в монахини, и царь велел их выкопать и постричь.

В 1679 году велено, чтобы мужья не имели права продавать и закладывать имущества жен, действуя от их лица. Основанием к этому указу тоже была челобитная — служилые люди просили царя вмешаться: мол, их родственниц избивают мужья, приневоливают, чтобы те отдали им свои вотчины.

В 1680 году велено было никого и ни за какие преступления в колодках и цепях долго не держать до рассмотрения дела, решать дела быстро.

Проведены церковные реформы, из которых главнейшая — отмена «собственных икон». До 1681 года в Московии в церквах висели вовсе не «общие» иконы. Каждая икона принадлежали данной семье, молиться на нее имели право только члены семьи или нескольких связанных родством семей — рода. Члены другой семьи или рода не имели права молиться на эту икону. Если они нарушали правило, их подвергали штрафу. Иконы рассматриваются не как изображение, а как своего рода воплощение святого. От них требуют исполнения желаний семьи и обещают жертву: украшают цветами, вешают яркие тряпочки; свечка тоже рассматривается как жертва. Бывали случаи, когда иконы мазали куриной кровью или салом. Если иконы не исполняли просьбы, их наказывали: выносили из церкви, поворачивали лицевой стороной к стене, вешали вверх ногами, секли розгами.