Читать книгу "Суд офицерской чести - Александр Кердан"

– Ты даёшь! Кто же по звонку сверху в такую глухомань приезжает? Что же касается тебя, будь спокоен: командир так каждого прибывшего встречает. И заботится обо всех, как отец родной. Но не расслабляйся, и накачку, если что, даст по полной программе. Ты ещё не в курсе, что у нас по субботам? Погоди, узнаешь…

Первая неделя офицерской службы была заполнена до предела. Чирцов не заметил, как она пролетела.

В пятницу он прочитал в расписании занятий: «Суббота – по плану командира полка».

– А что это значит – по плану? – спросил у Блохнина.

– Это только Богу да Сирошу известно, – отшутился ротный, – но ты на всякий случай будь готов ко всему… Кто знает, что «батя» придумает!

Субботнее утро началось со сдачи нормативов военно-спортивного комплекса: кросс, полоса препятствий, подъём переворотом на перекладине.

Чирцов, считавшийся в училище неплохим спортсменом, здесь был далеко не первым. На кроссе прибежал к финишу почти на минуту позже победителя, старшего лейтенанта Шунькова. На полосе препятствий впереди оказался какой-то незнакомый капитан.

На стадионе Чирцов заметил, что офицеры в полку – подтянутые, крепкие, под стать командиру. Сирош и здесь удивил лейтенанта. Он первым начинал выполнение любого упражнения и ни разу не опростоволосился, укладывался в положенное время и нормативы.

После спортивных мероприятий перешли в клуб. Там, следуя давно заведённой традиции, офицеры раскрыли полевые сумки, вооружились чистыми листками бумаги, офицерскими линейками, ручками и карандашами. То же самое сделал и Чирцов.

Вопросы тактической «летучки» ошарашили лейтенанта. В училище он привык, что на контрольных занятиях и на экзаменах спрашивали наизусть статьи боевого устава, тактико-технические характеристики боевой техники и вооружения.

Задача, которая досталась Чирцову, была вроде бы и несложной – принять решение за командира танкового взвода, действующего в наступлении на пересеченной местности. Но время для принятия решения – всего десять минут. Пока он собирался с мыслями, окружающие что-то писали, чертили. Подошло время сдавать ответы, а у Чирцова память будто отшибло: ни одного теоретического положения вспомнить не может. Так и пришлось чистый листок с написанной фамилией сдавать подполковнику. А тот, будто не заметил, положил его в общую стопку.

Пока Чирцов переживал неудачу, командир полка стал называть по списку фамилии командиров взводов и, когда названный офицер поднимался с места, давал оценку его служебной деятельности за неделю. Оценки были самые разные: «С обязанностями справился. Молодец!», «Служил не по совести. Запустил работу с личным составом», «Положительный момент – подтянул технику, недостаток – мало заботился о быте солдат»… Когда очередь дошла до Чирцова, тот внутренне сжался: «Вот сейчас “летучку” и припомнит!» Но в гробовой, как показалось лейтенанту, тишине прозвучали самые обычные слова:

– Командир взвода лейтенант Чирцов – осваивает должность.

И всё, ни слова больше.

«Как же так? – захлестнула его, вмиг забывшего о нерешённой задаче, обида. – За все старания, за полный отказ от личного времени лучшей оценки не заслужил?» И тут раздалась команда:

– Командирам взводов встать! Вы свободны, товарищи офицеры.

Выйдя на крыльцо клуба, Чирцов дал волю чувствам. Ястребцов, командир соседнего взвода, был человеком спокойным, умеющим выслушать собеседника. Уж он-то должен понять, как обидели сослуживца.

Однако Ястребцов не понял.

– Ты, Андрей, без году неделя в полку и хочешь похвалу у Сироша заработать. Уже то, что он отметил, как ты в должность входишь, необычно. Значит, видит твоё старание.

– А зачем комбатов и ротных в клубе оставили? – спросил пристыженный Чирцов.

– Чудак-человек, да ведь сейчас комполка ротным такую же, как нам, оценку даёт. Потом, чтобы не нарушать субординацию, комбатов оставит. Их оценит, а там и до своих замов доберётся…

– И каждую неделю так?

– Каждую. Только темы для занятий разные: то стрельба, то вождение, то строевые занятия. Темы меняются, а оценки выставляются всегда! Из них впоследствии общая оценка за период обучения складывается. А она, в свою очередь, влияет на решение аттестационной комиссии.

– Что же и никому никаких скидок?

– Никому.

Взвод, доставшийся Чирцову, оказался, правда, не из лёгких. Танки старые. Личный состав – тоже не подарок. Все солдаты второго и третьего года службы. Распустились без взводного, забыли, что такое настоящая воинская дисциплина.

Непросто складывались отношения с заместителем командира взвода сержантом Дерябиным. Сержант по годам – ровесник Чирцову, на «зелёного» лейтенанта смотрел свысока. Любое приказание норовил оспорить. А Чирцов то на крик сорвётся, то чуть не запанибрата с солдатами.

Капитан Блохнин подсказывал:

– Вы поровней держитесь, Андрей Ефимович. У нас не принято на голос брать. На вас ведь никто не кричит.

Чирцов насупился: что значит «поровней»? Командир-единоначальник сам линию поведения выбирает. Стал объяснять, что крик – это и не крик вовсе, а проявление требовательности.

– Солдата одной требовательностью не воспитаешь! Вот, почитайте, – протянул Блохнин несколько листов, скреплённых металлической скрепкой.

– Что это? – Чирцов хотел сказать, что уже достаточно прочитал наставлений по военной педагогике в училище, но название заинтриговало «Наука побеждать».

– Это тезисы к лекции командира полка, – пояснил Блохнин.

– Ему что, слава Суворова спать не даёт? – усмехнулся Чирцов, но тезисы взял.

Вечером, он начал читать заметки с внутренней настороженностью. Но вскоре увлёкся. Потом не удержался и стал выписывать особенно понравившиеся выражения.

«Планируй свой день! Расписание занятий – закон для полка. Веди учёт стрельб и вождений лично – будешь знать истинное положение дел.

Офицерам на полевую выучку ходить только в полевом обмундировании: хэбэ, яловых сапогах – не будут бояться испачкаться.

Техника должна быть в постоянной боеготовности, способной через 30–40 минут выйти из парка и совершить марш на расстояние не менее 500 километров.

Строить армия должна только то, без чего никак не обойтись: баня, столовая, хранилища, жильё. Командир! Не строй мраморных заборов и КПП. Забор не определяет боеготовность!

Столовая – храм для солдата. Главное в ней – доведение положенного довольствия, добротность приготовления пищи и чистота. Выдай солдату всё, что положено, тогда и требуй от него! Солдат должен спать в тепле, питаться сытной, здоровой пищей. В казарме должна быть человеческая обстановка.

Личный состав для уборки территории ДОС и мусорных ям не выделять! Женсовет и КЭЧ должны работать сами. Солдат призывается Родину защищать, а не убирать за офицерскими женами.