Читать книгу "Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков"

Деловито погладив обнаженные бедра белокурой девушки, она ущипнула пленницу за бок, а затем обошла вокруг и глянула в глаза. Пленница ответила жалобным хриплым рыком, вырвавшимся из-под маски-кляпа. Гостья ухмыльнулась и подошла к клетке с мужчиной. Вновь последовали поглаживания и щипки. Затем, будто подводя для себя некий итог, она отошла на несколько шагов назад, сказала что-то Мастеру Вэйно и, с той же невинной улыбкой, вернулась к своей компании. Повар взял со стола узкий филейный нож, пару жгутиков, и направился к клетке с мужчиной. Просунув длинное лезвие через прутья, он быстрым движением срезал с правой ягодицы толстый слой кожи, отогнул его и, ловко орудуя инструментом, принялся вырезать кусок мышцы. Несмотря на плотный кляп, по зале разнеслись приглушённые вопли. Саша в ужасе закрыл глаза, но, спустя пару секунд, открыл их вновь — в темноте ему вдруг показалось, что все гости «Омута» разом обратили к нему свои взгляды.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Между тем Вэйно отошёл к своему столику, положил парное мясо на бумажное полотенце, развёл газовую плитку и, не обращая на гостей ни малейшего внимания, занялся готовкой. Через несколько минут до Саши донесся тяжёлый и, что самое жуткое, аппетитный мясной аромат.

Слегка обжарив кусок, повар сервировал блюдо и взмахом руки подозвал официантку. Гостье был подан слабой прожарки стейк, украшенный веточкой розмарина и парой листьев салата.

— Господа, не стесняйтесь! — подала голос стоявшая чуть поодаль Мария.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Тщетно пытаясь унять дрожь, Саша, бледный и взмокший от ледяного пота, наблюдал за гостями: они, как ни в чем не бывало, по очереди подходили к клеткам, выбирали понравившиеся части, сообщали Мастеру свои пожелания и, в томительном ожидании, возвращались на свои места. Художница Таня — теперь-то он уже не сомневался в истории Филиппа, — задумчиво возила по тарелке небольшим полусырым кусочком, набрасывая бледно-красными линиями какой-то рисунок. Прилизанные «ценители женского тела», сидевшие за барной стойкой, с интересом ковыряли вилками что-то мягкое и желеобразное. Сдавленные вопли живых угощений становились все более вялыми. У мужчины, помимо ягодицы, уже отсутствовал крупный кусок бицепса и часть левого плеча, а у девушки не хватало правой икроножной мышцы и правого же уха, а левая грудь пустым мешочком спадала прямо на металлические прутья — каким-то образом, повар умудрился вырезать из неё кусок.

Филипп, к счастью, заказ не сделал. Он всё также сидел напротив, молча прихлёбывая из своего бокала. Кажется, происходящее его нисколько не заботило.

— Да ладно, чего расстроился? Это же не ты в клетке сидишь.

Перед Сашиными глазами предстал образ: он стоит на четвереньках, голый и беспомощный, а хмурый повар орудует в нём длинным острым ножом. В памяти всплыли слова Вадима: «Общительный вы какой».

— Не знаю. Мне кажется, в этом есть что-то естественное, в пищевой цепочке, — продолжал Филипп. — Люди порождают общество, которое пожирает людей… Общество, в свою очередь, порождает гостей «Омута», и те, как видишь, пожирают общество. Ну, а из гостей «Омута», рано или поздно, выходит следующее звено — и угадай, кем питаются они? Всегда есть тот, кто хочет тебя сожрать…

— Ну, а я-то здесь причём? — дрожащим голосом спросил Саша.

Филипп одним глотком осушил бокал и прищурился.

— Саш, ты мне нравишься, честное слово. Не стану врать, сперва я тебя, как человека, не понял. Какой-то ты был скучный, напряжённый… А потом ничего так, можно сказать, расцвел. Вот я и подумал: «Наверное, этот парень именно тот, кто мне нужен!».

— Да о чём ты? — Саша почувствовал, как липкая капля пота стекла вниз по виску.

— О себе! И о своей маленькой, невинной тайне, которой я очень хочу с тобой поделиться. Ведь на самом деле мы с тобой очень похожи, ты и я. Но ты пока этого не видишь, а вот я, можно сказать, нутром чую.

«Ни хрена мы не похожи», — пронеслось в голове у Саши.

— Ладно, я смотрю, ужин тебя не радует. А зря, Мастер Вэйно у нас не часто бывает. Ну, тогда, может, отойдем ненадолго?

Саша ощутил новую волну страха — идти за Филиппом ему совсем не хотелось. Присутствовать в этом кошмаре, впрочем, хотелось ещё меньше — как раз в этот момент молчаливый повар быстро и методично орудовал в глазнице девушки длинным спиральным инструментом. Обречённо кивнув, Саша поднялся с кресла и на ватных ногах отправился вслед за приятелем.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Филипп вёл его вглубь особняка.

— Я снимаю тут одно помещение, оно, конечно, тесновато, но выбирать не приходится. Больше Они никуда не приходят. Как и сказал, одни следуют за другими. Пищевые цепи, знаешь ли…

Саша почти не слушал, просто шагал следом, как во сне.

Они миновали несколько узких коридоров и спустились по небольшой крутой лестнице, ведущей в подвал. Вдоль серых стен тянулись одинаковые металлические двери. Филипп подошёл к одной из них и достал ключ. Звонко щёлкнул замок, и дверь приоткрылась, выпуская в коридор густой запах плесени. Филипп скользнул в проём, поманив за собой Сашу.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Комната была низкой и тесной. С потолка на коротком кабеле свисала тусклая лампочка. В центре, прямо на полу стояла толстая жёлтая свеча, в её мутном воске чуть заметно чернели какие-то мелкие вкрапления. Обильные следы сажи говорили о том, что свечу часто зажигали. Мебели, не считая стоявшего у двери деревянного стула, не было.

— Добро пожаловать в мою скромную келью! — бодрым голосом объявил Филипп. — Теперь расслабься и ничему не удивляйся.

С этими словами он начал быстро раздеваться, складывая одежду на стул.

— Ты чего? — спросил Саша.

— Да погоди ты…

Обнажившись, Филипп щёлкнул выключателем и комната погрузилась в непроглядную тьму. Вспыхнула спичка, слабо осветив контур его худощавого тела. Спустя пару попыток фитиль с треском разгорелся.

— Просто стой и молчи, ладно?

— Я хочу уйти.

— Да твою ж мать, ты можешь просто пару минут помолчать? — взвизгнул Филипп, вставая на колени.

От едкого дыма кружилась голова, а тело быстро наполнялось тягучей слабостью. Саша попытался отойти к выходу, но не устоял и беспомощно осел на холодный пол. Со стороны Филиппа донеслось тихое бормотание. Послышался глухой треск — будто кто-то надорвал кусок марли. Голова кружилась всё сильнее и сильнее.

Внезапно Филипп вскинул голову и посмотрел прямо перед собой,