Читать книгу "Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков"

дорогие собратья! — звенящим от восторга голосом обратился к ним Филипп. Девушка удивлённо посмотрела на Сашу, мужчины переглянулись. Затем один из них встал и, поправив пиджак, пожал Филиппу руку.

— Добрый, Филипп Евгеньевич. Чем обязаны?

— Да вот, ввожу новичка в нашу тёплую компанию.

Мужчина нахмурился, а затем повернулся в сторону Саши:

— С кем имею честь?

— Саша.

— Приятно познакомиться. Вадим, — он вновь перевёл взгляд на Филиппа. — Общительный вы какой.

— Не меньше вас, Вадим Андреевич. Кстати, всё хотел спросить, как дела в сфере высокого искусства? Татьяна, как поживают ваши хрюшки? — Филипп посмотрел на низкорослую девушку.

— Хорошо поживают. Честно говоря, не ваше это дело, — ответил за неё Вадим.

— Разумеется, нет. Куда уж нам до больших художников! — тем же добродушным тоном сказал Филипп и, манерно раскланявшись, утянул Сашу в сторону пары свободных кресел.

— Что это было? — озадаченно спросил Саша, присаживаясь в кресло и поглядывая в сторону странной компании.

— Так, небольшая постыдная тайна… — Филипп откинулся на мягкую спинку. — И даже немного скучная. Эта девочка, Таня, вроде как художница, портретист. Замороченная, со своей философией, большими идеями и прочей лабудой. Ну и как-то она решила, что для её художеств краска — плохой проводник. Типа, для картин живых людей нужна органика. Сперва она перебрала всё, что можно выдоить из человека, ну, там слюна, моча, сперма… Да бог знает, что ещё! И пришла, предсказуемо, к крови. Человеческой. Коровья, говорит, совсем не то. Сперва себя резала, потом у знакомых покупала, а потом, каким-то чудом, повстречалась вот с этим Вадимом. Ну, и нашла себе покровителя, он-то её сюда и привел. Теперь у него, говорят, целая коллекция портретов, — Филипп подмигнул. — И того, второго, Глеба, тоже он привел. У них тройное увлечение: Глеб ищет шлюху посочнее, глушит и привозит на ферму — это у них, вроде, подвал такой, где-то за городом, — время от времени туда заглядывает Вадим, выбирает очередную «хрюшку» — и на крюк, свежевать, кровь сливать, ну, а Танька потом рисует. Как-то так.

— Это серьёзно? — хмуро спросил Саша.

— Куда уж серьёзнее… — ответил Филипп, отворачиваясь в сторону камина.

Несколько минут они сидели молча, Саша обдумывал слова Филиппа. Глупости…

Но Филипп заговорил вновь и его лёгкий, шутливый тон окончательно сменился мрачной серьёзностью:

— Ты пойми, все эти художники-эстеты — это всё ерунда, мелочь. Вон там, видишь двух парней у бара? — он указал на высокую стойку, за которой двое прилизанных молодых людей неспешно потягивали коктейли. — Ценители женского тела, точнее, лучших его частей. Собирают их, по живым и мертвякам, а потом сшивают вместе. И, заметь, не абы как, а ровно, аккуратно. Так, чтоб красиво было, понимаешь? Ну, и трахают потом то, что вышло, на глазах друг у друга. Занятные ребята, но не вполне адекватные. А, к примеру, вон те дамы, — он махнул рукой в сторону троицы женщин, на вид, лет пятидесяти, — с ума сходят по трупам, особенно детским, особенно кривым. Травмированным, обгорелым и так далее. Я бывал у них в гостях — целая кунсткамера. В общем, тут у многих есть свои, так скажем, нестандартные интересы. И есть люди опасные, как те парни, а есть относительно безвредные. Будь общительным — и узнаешь много нового.

Он посмотрел на часы.

— Впрочем, есть и совместные увлечения. Увидишь, с минуты на минуту.

Саша невольно поежился. Да что за бред этот Филипп несёт? Они общались около полугода, и для Саши Филипп был всегда в меру весёлым, легкомысленным ребёнком очень богатых родителей. Таким, какие обычно и составляют основной контингент всяких непомерно элитных ночных клубов вроде этого «Омута». Сегодня он впервые показался ему стариком, уставшим от жизни и, что самое жуткое, совершенно искренним. Но эти его байки… Чушь же, ей-богу! Вадим этот со своими «хрюшками». Ерунда какая-то.

— Знаешь, я пойду. В другой раз… — сказал Саша, вставая.

— Поздно, Саш. Как друг тебе рекомендую, сядь.

Саша хотел было ответить, но двери распахнулись, и в зал вошла Мария. Шум голосов притих.

— Дорогие гости! Как вы знаете, сегодня у нас особый вечер. Сегодня мы можем разделить кулинарный триумф и гастрономическое наслаждение с одним из самых искусных мастеров Европы. Этот человек не в первый раз балует нас своим присутствием, но каждый его визит — большая честь и огромное событие для нашего скромного заведения. Прошу приветствовать — Мастер Вэйно.

Раздались жидкие аплодисменты.

Вслед за Марией вошёл невысокий мужчина средних лет, облачённый в белоснежный поварской костюм. Он был седоват, коренаст и имел кавказские черты лица. Из-под лохматых бровей поблёскивал острый и тяжёлый взгляд.

Неспешным, уверенным шагом они прошли к барной стойке, туда, где в окружении диванов и кресел пряталось некое подобие сцены. Повернувшись к зрителям, Мария несколько раз громко хлопнула в ладоши: двери вновь раскрылись и четверо мужчин внесли в комнату широкий поддон с тремя крупными овальными предметами, наглухо закрытыми полотнами темно-синего бархата.

Резким движением Мастер Вэйно сорвал два полотна. По залу прокатилась волна одобрительного шёпота, а Саша от неожиданности опрокинул на себя бокал, который держал в руках.

Под бархатом оказались две металлические клетки, выполненные в форме взрослого человеческого тела, поставленного на четвереньки. В одной из них находился стройный, атлетичный мужчина, совершенно голый, с маской-кляпом во рту. Его руки, ноги и торс были привязаны к тонким прутьям широкими красными лентами. Мужчина остервенело вращал глазами и вяло подёргивался. По соседству, в таком же положении стояла белокурая девушка, полноватая и розовощёкая. Под клетками были установлены стальные раковины, сплошь покрытые темными разводами.

Саша резко дернулся, вновь собираясь встать, но Филипп схватил его за руку и зло прошипел:

— Последний раз прошу: успокойся. Не поймут.

Он опустился обратно в кресло. Сердце клокотало где-то у самого горла.

В это время Мастер Вэйно торжественно скинул полотно с третьего предмета — под ним был серебристый кухонный столик с небольшой газовой плиткой, сковородками, парой мисок с зеленью, батареей соусов и подносом с набором сверкающих ножей и горкой резиновых жгутов.

Продемонстрировав свой арсенал, повар отошёл на край сцены, пропуская Марию к клеткам.

— Уважаемые гости, напоминаю: Мастер Вэйно приготовит для каждого из вас одно-единственное неповторимое блюдо. Вы можете выбрать пол, а также любую часть на ваш вкус. Мы готовы начать, Мастер?

Повар кивнул.

— Прекрасно. Прошу вас, дорогая! — с улыбкой Мария обернулась к хрупкой девушке, сидящей неподалёку от сцены. На вид гостье было не больше двадцати — с короткой стрижкой, редкими веснушками и робким, невинным взглядом. Она встала, неловко помахала кому-то рукой и прошла к клеткам.