Читать книгу "Княжна Тараканова - Фаина Гримберг"

– Что она может взять с собой?..

Задав этот вопрос, Михал покраснел. Он никогда не был корыстолюбив, но теперь он знал, что ни его патрон Радзивилл, ни тем более он сам не располагают значительными средствами. Предстояли большие траты и не могло быть известно, насколько хватит денег Огинского. Михал не знал наверняка, но был почти уверен, что это заемные деньги, которые граф обязался возвратить, но, должно быть, не возвратит никогда… Впрочем, если все сбудется… Но о том, как все сбудется, не надо было думать, не надо было упиваться несбыточными мечтами, подобное упоение могло ведь перерасти в пагубную привычку…

Князь тотчас сделался замкнут и почти сердит, но проницательный Михал понял, что Филипп-Фердинанд не столько скуп, сколько желает показать свою власть…

– …Разумеется, платье, белье. Я предоставлю поместительную берлину… до ближайшей почтовой станции! Драгоценности я выберу сам, среди них имеются особо ценные, которые я не имею права дарить кому попало!..

Михал промолчал, это оскорбление надо было проглотить…

* * *

Филипп застал ее в гардеробной. Вдвоем с Франциской она хлопотала над сундуками. Она сейчас была такая живая, такая энергически-живая, с такими блестящими глазами. Ее вид соблазнял и увлекал Филиппа…

– Какая ты!.. – произнес он.

Она тотчас все поняла. В сущности, она, помимо своей воли, была опытной женщиной…

– Это не нарочно… – Голос ее был тих и кроток, но глаза блестели, сверкали так энергически-живо. Но она хотела сказать ему, что она вовсе не желает соблазнять и увлекать его, и ее глаза, ее темные-темные косые глаза вовсе не нарочно так блестят…

– Ты можешь вернуться, когда захочешь, – сказал он. – Всегда, в любое время, как только захочешь. Мое единственное условие: откажись от своих заблуждений, перестань морочить горячие и глупые головы сказками о персах, черкесах и прочем вздоре!..

Она не возразила, не начала спор.

– Скорее всего, я никогда не вернусь. Не ждите меня, – просто выговорила она.

Выяснилось, что он имеет опись драгоценностей, которыми она украшала себя в Оберштайне. Он отобрал те из них, не самые дорогие, которые решил оставить ей. Он вручил ей несколько ларцов. Некоторые платья и уборы он также приказал не брать с собой, но это было уже все равно!..

* * *

Берлина заполнена была сундуками. Кучер опустил специальную подножку. Она в дорожном платье и Франциска фон Мешеде едва поместились в карете. Михал и его камердинер сопровождали берлину верхами. Она старалась не показывать вида, но на самом деле она хотела, чтобы князь, чтобы Филипп все-таки показался ей на прощанье. Но он не показался.

* * *

Они добрались до Зусмархаузена, где Елизавета получила деньги Огинского от банкира, к которому ее препроводил фон Горнштайн.

В Зусмархаузене они не задержались. Фон Горнштайн передал ей письмо от Филиппа, тот повторял, что она всегда может вернуться, что она не должна сердиться на него, что она должна отказаться от «своих заблуждений»!.. Она сказала фон Горнштайну, что ответа не будет.

Следующая остановка была в Бриксене. Здесь Михал представил ей нескольких своих друзей-конфедератов. Среди них особенно выделялся Ян Чарномский, мужчина лет тридцати пяти, обладатель выразительных темно-карих глаз, несколько кругловатых, а также растрепанных жестких каштановых волос, дыбящихся над высоким лбом. Поверх кафтана Чарномский носил на прочном шнурке ладанку. Елизавета никогда не узнала, что же хранилось в этом ковровом мешочке, да ей и не было это интересно… Ей почтительно кланялись. Михал называл ее «великой княжной Елизаветой», но ведь и это на самом деле было все равно… Всех конфедератов, приятелей Михала, отличали длиннющие и также по большей части встопорщенные усы.

В Бриксене Михал предоставил ей документы на имя графини Пиннеберг.

– Ты ведь не можешь представить документы, удостоверяющие твое русское происхождение, то есть ты не можешь представить их покамест! Ты вынуждена скрываться под чужими именами. Пиннеберг – знатный дом в Голштинии, это где-то на границе, где немецкие земли граничат с Российской империей…

Но ведь и ему было все равно, кто такая графиня Пиннеберг! Елизавета и Михал, не сговариваясь, приняли определенный тон. Они не говорили о своей затее как о мошенническом в некотором роде предприятии. Нет, все между ними, даже наедине, теперь должно было происходить так, как будто бы она и вправду ничего не знает в точности о своем происхождении, перебирает в памяти смутные воспоминания, пытается осмыслить доставляемые ей сведения…

В Венеции отвезли ее тотчас в дом французского посла.

Ей давно уже было известно о сочувственном отношении Франции к делам конфедератов. Но такого жилища она не ожидала увидеть. Ее и верную Франциску везли в длинной лодке. Пестрый гребец правил веслом стоя. В двух других лодках везли сундуки. Вода канала виделась ей мутной и зеленоватой. Хотелось опустить руку в воду, клонило в сон. Она удивилась, когда ей пришлось подняться по ступеням… Это оказался мраморный дворец с колоннами и балконами. Он представлялся белым и легким. В этом дворце – палаццо – размещался со своей свитой и сотрудниками французский посол. Дворец этот принадлежал знатному венецианскому семейству Фоскари. Ее привезли в это ее новое жилище по самому большому в Венеции каналу. Сбоку от дворца поднималось здание собора. Она не помнила, кто проводил ее в отведенное ей крыло дворца. Она помнила только, что шла, опираясь на руку Франциски. Вокруг мягко сияли шелковые обои. Франциска раздевала ее, а она уже спала… Потом проснулась, но на самом деле прошло несколько часов. Франциска подала кофий, одела ее и причесала. Она просила, чтобы Франциска причесала ее совсем просто.

В гостиной ждал ее Михал. Они беседовали, сидя в креслах у большого окна. Вид из окна открывался прелестный. Канал придавал особое очарование прекрасным зданиям. Но они не сразу принялись говорить о серьезном.

– Что это за церковь? – спросила она.

Он отвечал по-итальянски:

– Santa-Maria della Saluta.

Она попросила, чтобы он прислал ей учителя итальянского языка:

– Я не хочу быть немой в этом краю.

Он сказал, что посол и князь Радзивилл представятся ей завтра.

– Это официальный визит. Но я полагаю, тебе не надо объяснять, как ты должна выглядеть… – Он понимал, что может обидеть ее подобным предупреждением, но он должен был все предусмотреть.

– Не надо, – ответила она спокойно. – Ты написал своему князю, а он предложил послу предоставить мне часть этого дворца?

– Так.

– Что знает князь обо мне?

– Ты задаешь вопросы, как практичная женщина, но ты ведь не такая. И я не хочу, чтобы ты была такой! Если бы ты была такой, я бы сейчас с тобой не был, я бы никогда не был с тобой! Князь ничего не знает о тебе. Огинского здесь нет и не будет. Деньги, которые ты получила от Огинского, – это своего рода отступное. Он в нашем деле участвовать не будет!..