Читать книгу "Потайная дверь - Ева Фёллер"

Когда на следующей неделе мы вернулись в Лондон, к своему удивлению, узнали, что Ифи перебежала с реющими знамёнами к Джорджу. Его тугоухость и нехватка вкуса в вопросах моды не удержали её от того, чтобы дать двум патронессам застать себя в его объятиях в ложе Оперы. Это было бы, может, не так и предосудительно, если бы на ней при этом было что-нибудь надето в верхней половине.

Джордж, по слухам, заикаясь, утверждал, что Ифи всего лишь хотела спрятаться за ним после того, как у неё случайно расстегнулось платье. Естественно, никто ему не поверил. Но он быстро понял, что для человека чести есть только один выход из этого положения – он по всей форме попросил руки Ифи. Она обвела его вокруг пальца, но вот чего у неё не отнять: каким-то образом за несколько дней она сумела внушить ему чувство, что она и есть исполнение всех его мечтаний. Его влюблённость в меня без остатка испарилась, в чём я могла сама убедиться, случайно встретившись с ними в наш последний день в 1813 году.

Мы с Джерри ехали на Джеймс-стрит, потому что Хосе послал нам сообщение. То самое, которого мы ждали уже несколько дней.

Было пора.

– Ах ты чёрт, этого нам только не хватало, – вполголоса сказал Себастьяно, когда Ифи энергично замахала нам, а Джордж отважным тормозным манёвром остановил свой двухместный экипаж рядом с нашим одноконным кабриолетом.

У меня при виде их обоих застрял в горле ком, потому что это была как раз та ситуация, которой я хотела избежать: чтобы больше никаких прощаний, от них было слишком больно. Я думала, что всё это худо-бедно уже осталось позади. Мистеру Тёрнеру я отправила короткое милое послание: дескать, мы с братом вскоре предпримем длительную поездку, и я от всего сердца желаю ему и его отцу на это время всех благ. Мистер Скотт тоже получил от меня схожее письмо, только длиннее. В нём я пыталась объяснить ему, что очень хорошо понимаю его чувства и мотивы и что мы не держим на него никакого зла. Ему я тоже пожелала на будущее всего хорошего.

Жани и Седрику я отдала часть нашей оставшейся наличности, а Бриджит отправила всю мою обувь – я случайно узнала, что у нас с ней один размер. Туда же добавила и сумочки, а по такому случаю упаковала еще и галстуки Себастьяно и табакерки для нюхательного табака, чтобы и Микс не остался без подарков. Груму я дала золотую монету, и он сразу сделал из этого повод напиться на радостях. В настоящий момент он был занят тем, что отсыпался в конюшне.

Только с Ифи и Джорджем я не простилась, что я находила при сложившейся обстановке понятным, ведь это добавило бы мне боли сердца. Я и так уже наревелась час назад, прощаясь с Сизифом. Очень тяжело прощаться с друзьями, особенно когда прощаешься навсегда.

– Ты, наверное, уже слышала, – радостно крикнула мне Ифи. – Мы с Джорджем обручились.

– Поздравляю, – сказала я подсевшим голосом. – Надеюсь, что вы будете очень-очень счастливы.

Это было сказано совершенно искренне, но Ифи восприняла это как-то неправильно. Она покраснела и отвела глаза, а Джордж принялся мяться с явными признаками угрызений совести:

– Анна, дорогая, бесценная… – Ифи ткнула его локтем в бок, и он осёкся, чтобы потом – уже осторожнее в выборе слов – продолжить своё заикание: – Миледи, я очень надеюсь, что моё обручение с леди Уинтерботтом вас никоим образом не задело и не травмировало, а если это всё же случилось, то я поистине безутешен, поверьте мне!

До меня не сразу дошло, понадобилось несколько секунд, чтобы я поняла, о чём это он. Как видно, он боялся, что я чувствую себя жестоко обманутой и брошенной им, ведь он за мной ухаживал, а потом вдруг надел обручальное кольцо на палец Ифи.

Я тайком поглядывала на собственное обручальное кольцо, подавляя улыбку. Джорджа бы только ранило, скажи я ему сейчас, что у нас с ним так и так ничего бы не вышло. Принимая во внимание его мужскую гордость, я изобразила умеренную грусть:

– Честно говоря, это обручение для меня явилось полной неожиданностью. Вы мне очень симпатичны, Джордж, потому что вы искренний, тонкий человек.

Обе мои фразы – взятые по отдельности – были чистой правдой, хотя, разумеется, никак не были связаны одна с другой. Но Джордж выстроил именно эту взаимосвязь и со всей очевидностью мучился, ища нужные слова в своё оправдание. На сей раз тычок в бок получила я – Себастьяно, видимо, счёл, что я немного переигрываю. И я лихорадочно продолжила:

– А поскольку вы такой утончённый человек, я вдруг подумала, а как вы смотрите на то, чтобы поучаствовать в фонде Фоскери.

– Фонд Фоскери? – эхом повторил Джордж. Его толстощёкое лицо вытянулось в гримасе недоумения.

– Вы же, наверное, уже слышали, что мы собираемся снова уплыть в Карибику. Поэтому мы продадим наше имение в Лестершире и уже подготовили для этого всё в нашем банке у Ротшильда и сыновей.

Это не потребовало от нас слишком больших усилий – убедить Хосе и получить у него разрешение на продажу. Он понял, что такие большие деньги лучше вложить в хорошее дело, ведь союз стражей времени заканчивал свое существование.

– На эти деньги среди прочего будут построены дом для сирот и школа в Ист-Энде. И жильё для фабричных рабочих. Было бы красивым жестом с вашей стороны тоже поучаствовать в этом фонде, Джордж. – Я выждала короткое время, чтобы мои слова дошли до него, и добавила: – Вы даже представить не можете, как высоко можно поднять этим свой престиж. И самому пожертвователю это даёт неповторимое чувство.

– Вы на меня совсем не держите зла из-за Ифи? Фонд… ээээ… пожертвования?.. – Выражение лица Джорджа колебалось между облегчением и скепсисом.

Ифи слушала нас, сощурившись.

– Какая оригинальная идея! Джордж, мы могли бы задать в свете совершенно новый тон и стиль! Альтруизм высшего общества! – Глаза её загорелись. – Я могла бы пожертвовать что-нибудь из моих мехов. А ты мог бы купить детям твоих рабочих новые башмаки. А на Рождество – ромовый пунш на всех!

– Если стоит задача произвести впечатление, то можно пойти и на большее, – озадачила их я. – Джордж владелец нескольких фабрик, он мог бы…

Но Ифи перебила меня, фонтанируя идеями пожертвований, которые главным образом вращались вокруг того, чтобы почистить свой плательный шкаф ради благих целей, а для бедных детей Ист-Энда напечь кексов. Слов нет, она была просто прирождённая чарити-леди. Принцип «делай добро и говори об этом» был как будто специально создан для неё. Запуганный Джордж сидел рядом и только кивал на всё, что она предлагала.

Мимо нас хотел проехать почтовый экипаж, но мы загородили дорогу. Почтальон нетерпеливо дул в свой рожок. Себастьяно подал Джерри знак ехать дальше.

– Бай-бай! – крикнул он Ифи и Джорджу. – Счастливо оставаться!

– До скорого! – крикнула в ответ Ифи.

Джордж сдержанно помахал, и потом мы свернули за угол.

– Пока! – тихо сказала я, хотя они больше не могли меня слышать.

– Вот и всё, – пробормотал Себастьяно. – А теперь – только домой!