Читать книгу "Потайная дверь - Ева Фёллер"

– Однажды мистер Фицджон принёс мне жареного миндаля. А в другой раз большой кусок ветчины. Он сказал, что мальчишки в моём возрасте ещё растут.

– Может быть, Фицджон был не таким уж и негодяем, – предположила я, когда Джерри на минутку примолк, чтобы передохнуть.

– А никто и не говорил, что он негодяй, – сказал Хосе. – Настоящих злодеев среди нас совсем мало. Некоторые из Старейшин просто… ну, слишком долго живут на свете. Жизнь им уже ничего не может дать такого, чего у них ещё не было. И это приводит к саморазрушительным тенденциям. Подкрадываются необратимые изменения личности. Мания величия, мстительность, честолюбие. А к этому ещё добавляется дилемма бескомпромиссной игры.

– А что это за дилемма? – спросил Джерри.

– Лучше умереть, чем сдаться, – вставил его дед. То были первые слова, произнесённые мистером Скоттом с тех пор, как мы сели в карету. Старый книготорговец выглядел ужасно. Глаза глубоко запали, лицо бледное. Но взгляд был твёрдый, голос спокойный. С тех пор, как мы нашли Джерри, с него спало всё напряжение. Я чувствовала, как он страдал оттого, что едва не сделался убийцей, но я догадывалась, что он не колеблясь пошел бы на это снова, если бы понадобилось. Любовь заставляет людей убивать и делать другие страшные вещи без оглядки на то, что при этом с ними станет.

Когда мы остановились у книжного магазина, чтобы высадить мистера Скотта и Джерри, книготорговец ещё раз повернулся к нам.

– Спасибо, – сказал он.

И больше ничего. Потом оперся о плечо внука и захромал прочь. Джерри проводил его в магазин и вернулся к экипажу. Узкое лицо под шапкой рыжих волос выражало решительность:

– Дед сказал, что вам придётся ещё остаться.

– Какое-то время, – подтвердил Хосе.

– Как долго?

– Может быть, несколько недель.

– Где вы будете жить?

– На Гросвенор-сквер. – Мы с Себастьяно сказали это в один голос. Хосе поднял бровь над здоровым глазом, но не возразил.

– Тогда, пожалуй, у меня нет причин не явиться завтра утром на службу, – твёрдо заявил Джерри.

– Причины очень даже есть, – возразил Себастьяно. – У тебя позади тяжёлые недели, и тебе надо отдохнуть. Хотя бы дня три. Потом можешь снова явиться на службу. Я думаю, мы с леди Анной выехали бы куда-нибудь на природу, чтобы отдохнуть от всех этих передряг последнего времени. В Брайтоне, например, было бы очень хорошо.

Джерри просиял:

– Да там просто чудесно.

– Тогда мы заодно. Спокойной ночи, Джерри.

– Спокойно ночи, Джерри, – присоединилась я.

– Миледи. Милорд. – Он с улыбкой дотронулся до своего кепи, затем прыгнул на ступеньки магазина и скрылся в доме.

Хосе дал кучеру знак трогаться. Потом повернулся к нам и легко улыбнулся:

– Ну, как вы себя чувствуете, после того как всё осталось позади?

– Уже опять почти нормально. За исключением пары мелочей. – Себастьяно с отвращением стянул с головы парик и вытащил из выреза платья объёмистый накладной бюст: – Не понимаю, как вы, женщины, таскаете это на себе. У меня-то они хотя бы из ваты.

Я же ничего не ответила Хосе, потому что сама ещё толком не знала, как я себя чувствую. Но уж точно не нормально. Измученно и вместе с тем перевозбуждённо – это да. И, конечно, я чувствовала благодарность и облегчение, что всё так хорошо закончилось. Зло побеждено, добро восторжествовало и всё такое – в точности как в наших прежних приключениях в другом времени. Нам сильно везло, хотя пару пёрышек мы потеряли. Но наряду со всеми этими чувствами я ощущала и что-то другое – что-то вроде грустного осознания.

– Всё кончено, ведь так? – спросила я ни с того ни с сего.

Хосе пристально посмотрел на меня, как будто ожидая более подробных объяснений.

Я сделала неопределённый жест:

– Я имею в виду… это всё. Нашу работу стражей. Путешествия в прошлое. Ворота разрушены. Ты сказал, что можешь починить эти последние сообща с мистером Стивенсоном, чтобы мы могли вернуться домой. И, если я правильно тебя поняла, тебе и другим Старейшинам удалось укротить энтропию и стабилизировать поток времени. Но эта игра между вами… она ведь закончилась, не так ли?

Себастьяно при моих словах обнял меня и не спускал глаз с Хосе. Он с таким же напряжением, как и я, ждал его ответа.

Хосе помолчал и потом тихо ответил:

– Да. Игра закончена.

Нам с Себастьяно сперва нужно было дать этой новости отстояться. Остаток пути мы почти совсем не говорили. Приехав на Гросвенор-сквер, Хосе не захотел выйти с нами. Он сказал, что ему ещё надо сделать сегодня кое- какие важные дела, но что он в ближайшие дни объявится у нас. И карета быстро скрылась в ночи.

Мы были слишком измучены, чтобы ещё что-то обсуждать, поэтому сразу отправились в кровать и проспали крепко и без сновидений до следующего дня.

В этот следующий день мы обнаружили, что миссис Фицджон бесследно исчезла, да так, что о ней никто в доме не мог вспомнить, кроме меня и Себастьяно, даже повариха, которая явилась на службу как обычно. Это было доказательством того, что миссис Фицджон была искусственным существом, некоей иллюзией из плоти и крови, чтобы придать больше реальности жизни мистера Фицджона в это время. С его исчезновением она тоже потеряла право на существование. Я уже рассчитывала на то, что это произойдёт, и всё же меня это сразило. Не то чтобы я была к ней так привязана, но она жила и работала в этом доме и всегда была к моим услугам. А теперь она погасла как свеча на ветру, жертва манипуляций со временем.

Я даже опасалась, что таким же образом погасло и существование Ифи, потому что на празднике у принца-регента я не видела её после исчезновения Реджи. Однако, к моему облегчению, она была жива и здорова, с ней ничего не случилось. Если не считать того факта, что у неё не осталось никаких воспоминаний о Реджи. Он был с корнем вырван из её памяти, и это было лучше всего для её и нашего душевного спокойствия. Я и сама бы с радостью давно забыла его – и его ужасное лицо в то мгновение, когда он исчезал.

Что касалось Ифи, она оставалась прежней. Уже через день она заехала к нам – с коробкой шоколадных конфет и настойчивым желанием поехать вместе со мной покупать ей новые туфли. Себастьяно сослался на приступ мигрени, чтобы держаться на дистанции, а я отослала её, выпив с ней чаю, поскольку мне в этой эпохе уже не понадобятся никакие туфли. И ещё потому, что в её присутствии мне постоянно приходилось бороться со слезами, ведь, несмотря на все ссоры, я успела к ней привязаться, и мне приходилось давать себе отчёт, что вскоре я её больше никогда не увижу. Тут уж легче было один раз отрезать, чем болезненно затягивать расставание в рассрочку.

Через день после этого мы, как и было запланировано, уехали с Джерри в Брайтон, где провели несколько уютных, расслабленных дней в небольшом пансионе и не делали ничего, только спали, ели, гуляли по берегу с Сизифом и – ну, да – всё то, что обычно делают свежеобручённые, когда остаются наедине.