Читать книгу "Расеянство - Братья Швальнеры"

не чувствовал себя готовым к раскрытию духовной сути своей личности, а его уже заставляют отказаться от физических практик. Одну из основ его личности будто бы подорвали, а вот другую, взамен ей, еще не построили. И снова в голове его начали копиться демоны и страхи – снова вспомнил он о своей духовной неполноценности, о своем безверии, об отсутствии морального ориентира, «царя в голове», о том, что так не хватает его душе чего-то главного – света в конце туннеля…

И взял он стакан. И выпил с наставником. И напился. И пришел домой позже обычного. И не любил жену, как несколько дней до этого, а попытался поколотить, и выгнав ее, всю в слезах, из дома к соседям, пьяный вусмерть, завалился спать… И не ходил больше на тренировки, а по вечерам снова начал пить и курить. И чем сильнее он напивался теперь, тем более ему казалось, что приближается он к тому духовному совершенству, которого достиг великий японец. Правда, стоило протрезветь – как снова гнетущие мысли поселялись в голове и не давали покоя.

Однажды Мисима болел с похмелья. После ночной попойки в пятницу вечером с утра в субботу его мучила тяжесть в желудке, головная боль, общее утомление и скверные мысли в голове. Предпринятая попытка опохмелиться не увенчалась успехом – ожидавшая появления мужа Азэми накануне вечером выпила весь ликер, что хранился в закромах храброго самурая.

–Делать нечего, и так круглыми сутками синий.

–Да ладно, чего ты понимаешь… Может, я к Михалычу сгоняю?

–Делать нечего!

–Помираю, дура.

–Не помрешь. Пей чай.

Мисима отхлебнул – стало легче, но не намного.

–А ты куда намылилась?

–На кладбище. Ты кстати тоже едешь. Родительская скоро, траву убрать надо.

–Делать нечего, – несколько чувств одновременно говорили в Мисиме – в первую очередь, обида на отца, который не дал ему такого образования, как у его историко-литературного кумира и в отсутствие стараний которого Николай так и не получил часов из рук императора; и желание отомстить сварливой супруге, лишающей его права на выздоровление.

–А что? Нажрешься опять?

–Пошла ты. Дома буду лежать.

Мисима взял в руки чайник и пустую бутылку из-под минеральной воды. Наполнив бутылку заваренным «индийским со слоном», убрел он в комнату, чтобы провести день перед телевизором. Такие действия мужа не то, чтобы входили в планы Азэми, но несколько успокоили ее в части вопроса о планах мужа на день. Дополнительным аргументом в пользу ее успокоения стала начавшаяся по телевизору «В мире животных», которая так нравилась ее супругу ввиду его детского интеллекта. Со спокойной душой оставила она дом и мужа и ушла по своим делам.

Любимая передача Николая однако скоро закончилась, и смотреть стало нечего. Равно, как и делать дома. Солнышко за окном светило что было сил – и это не позволяло Николаю усидеть на месте. В таких случаях его признанный гуру Синдеев говорил: «Погода шепчет: «Займи да выпей»». Отхлебнув из горлышка бутылки чаю, Николай – пока без далеко идущих планов – решил просто прогуляться по епархии.

Выйдя на улицу и окинув обычно оживленную деревню взглядом, он отметил про себя, что народа-то и нет – все, судя по словам Азэми, были на кладбище, и потому некому было разделить с храбрым самураем его внезапно образовавшийся досуг. Не было дома Михалыча, не было видно и Степы. Синдеев не был поклонником такого рода мероприятий – да и родственников, похороненных на ясаковском кладбище, у него не было, а потому решил Николай пойти в гости к своему учителю и наставнику.

И хотя не почитал последний религиозных праздников, исповедуемых русской православной церковью, нехристем его тоже нельзя было назвать. Как говорили в старину, «кто праздничку рад, тот сосветлу пьян». Синдеев отмечал.

–Здорово, Семеныч.

–Здорово, Колян…

Ну или:

–Сайонара, Мисима-сан, – кому как больше нравится.

–Чего бухаешь?

–Так праздник же.

–А что пьешь?

–А что это у тебя в бутылке?

–Да чай… Башка трещит после вчерашнего, а Нинка все выпила, похмелиться-то и нечем…

–Чай говоришь, – усмехнулся Семеныч.

–А чего?

–Да что это за чай у тебя?! Дырявый!

–В смысле?

–В смысле пыль дорожная, заваренная в кипятке.

–Да мы вроде как-то варили с ней по чайной церемонии…

–Сейчас я тебе покажу церемонию, – с этими словами Синдеев поднес к носу своего ученика алюминиевую кружку, раскаленную едва ли не до красна, в которой был налит напиток, по цвету напоминающий крепкий чай, но по запаху тянущий самой что ни на есть соляной кислотой.

–Чего это?

–Чифир.

–В смысле?

–Ты не забывай, что общаешься с порядочным арестантом. В кругах, которым я близок, это тебе почище водки будет. Хлебни.

Мисима сделал большой глоток – и обжег губы. Но уже секунду спустя понял, что это лишь минимальный ущерб от сего пития. В ответ на упавшую в него огненную жидкость желудок самурая начал стремительно сокращаться, и заставил Мисиму пулей лететь в сторону нужника. Опорожнив желудок, самурай вернулся за стол.

–Извини.

–Пустяк. В первый раз у всех так бывает. Хлебни еще.

–Не, хорош.

–Да не ссы ты. Это порядочный чай. Первяк…

Мисима, хотя и больше остальных жителей деревни последние дни общался с Синдеевым, все же еще не понимал значение некоторых его слов и выражений, особенно относящихся к жаргону. Но по выражению лица собеседника понял, что тот советует ему пригубить еще магического напитка. А, поскольку учителя плохого не советуют, снова втянул из кружки чифира – но уже меньше, чем в первый раз. К его удивлению, на сей раз все прижилось.

–Как?

–Нормально, только морда краснеет…

–Так и должно быть. Щас приход поймаешь…

Поговорили. Минуту спустя Мисима начал ощущать веселье, подобное тому, что приносит в душу и сердце хмель алкоголя, но без какого-то буйства, свойственного тем, кто пьет в больших количествах саке. Здравый рассудок сочетался внутри него с удивительно быстро поднявшимся настроением, и перегаром нисколько не пахло.

Выпили еще – и вскоре опустошили кружку. Вкус нового напитка для Мисимы был новый, и несколько саднило во рту, на что Синдеев сразу предложил ему «голыша» – леденец без упаковки, что у Нюрки в сельмаге продавались по полтиннику за килограмм. Пошло на удивление хорошо. Решили заварить еще- и на этот раз учитель пригласил своего ученика наблюдать за процессом создания снадобья.

–Короче, смотри. Берешь пачку чая, всыпаешь в литр воды и варишь…

Пока варили – запах стоял такой, что хоть святых из избы выноси. Опьянеть и сойти с ума начисто можно