Читать книгу "Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг"

Вытирая пот со лба, Стивен удивлялся черному слою грязи, покрывавшему деревенские дома. Рут рассказала ему об угле и сланце, которые жители Штайнаха добывали из земли изо дня в день и за счет которых худо-бедно выживали.

– Поэтому угольная пыль оседает не только во всех щелях домов и на одежде людей, но и даже на их телах! Особенно в легких. – Она рассказала спутнику о Еве, в семье которой каждый год умирал кто-нибудь из малышей. – Как бы там ни было, я ужасно рада, что родилась в Лауше. Мари называет нашу деревушку стеклянным раем. Но мне кажется, что райского в ней немного.

– Оглядываясь вокруг, я, в принципе, готов согласиться с твоей сестрой, – отозвался Стивен, указывая на гору. – Такого природного великолепия я не видел на всем пути от Гамбурга и до Зоннеберга. Чего стоит один этот лес! Ели растут так густо, как мех на спине у черного медведя!

– Да, и когда не светит солнце, здесь так мрачно, словно ты на этой самой спине и оказался! Однако приходит зима, и понимаешь свою ошибку: на холоде замерзают руки, улицы до такой степени заносит снегом, что выбраться из деревни невозможно! Что касается снежного богатства, мы все предпочли бы стать немного победнее!

Стивен громко расхохотался:

– Кстати, ты знаешь, что ты совершенно необыкновенная?

Рут наморщила лоб.

– Ты не только красивая и умная, но еще и веселая! – заявил он таким тоном, словно сам до конца не мог это осознать.

После этого, вняв настойчивым просьбам девушки, он кое-что рассказал о своей семье. Родители его уехали из страны много лет назад, после того как отец и дядя решили открыть филиал семейного предприятия в Америке. Стивен и его сестры – всего их трое – родились в Америке. Рут была потрясена, когда узнала, что и Софи, и Эдна, и самая младшая – Джейн – работают на предприятии «Майлз Энтерпрайзис». Это при том, что они люди зажиточные…

Заметив ее удивление, он рассмеялся:

– Одно другого ведь не исключает! У нас, в Америке, женщины давно зарабатывают на жизнь сами! Софи возмутилась бы, если бы Пол, ее муж, запретил ей работать. И при этом они не нуждаются – Пол человек небедный.

Софи была единственной из сестер Стивена, которая уже вышла замуж.

– А кто же в таком случае занимается домом? И обоими детьми?

Стивен как раз рассказывал, что очень гордится своими племянниками-близнецами.

– Слуги, – отозвался он. – У Софи на это нет времени, она несколько часов в неделю помогает детям бедных переселенцев.

Ну и нравы в этой Америке! Рут покачала головой:

– Как же так вышло, что ты работаешь на чужого человека?

– Очень просто! – Он обернулся к спутнице. – Потому что нигде я не сумею научиться большему, чем под руководством Вулворта! Конечно, отец предполагает, что рано или поздно я вернусь в семейную фирму. Но в то же время мне очень повезло: я могу наблюдать за работой одновременно двух профессионалов своего дела и не теряю надежды, что однажды тоже стану хорошим бизнесменом.

Рут вздохнула:

– Все это так волнующе! Как подумаю о своей крохотной деревушке…

– Что за слова я слышу от предпринимательницы? – Глаза его сверкнули. – Вы ведь с сестрами – самые настоящие пионеры!

Рут недоверчиво покосилась на него.

– Да ты только посмотри! – не сдавался тот. – Вы заключили договор с крупнейшей торговой сетью Америки… Вы сами себе хозяева, работаете в отрасли, куда прежде допускались только мужчины, – вот это я называю настоящим предпринимательством! Поверь мне, этот путь ведет к весьма многообещающему будущему.

Рут мысленно вернулась домой, где в постели лежала униженная и обесчещенная Иоганна. Где Мари надеялась продать хотя бы один-единственный шар. Где будет расти ее дочь – без отца, без братьев и сестер. Она снова взяла Стивена за руку, на которой тот загибал пальцы, перечисляя ее «прогрессивные» достижения. Рут с тоской улыбнулась.

– Если бы я могла разделить твою уверенность! Но то, что ты называешь духом предпринимательства, родилось из самой настоящей нужды.

Она походя сорвала едва распустившийся бутон с куста шиповника, с тоской втянула в себя его почти не ощутимый аромат, а затем снова подняла глаза.

– Раньше, когда я была еще совсем юной девушкой, я тоже радовалась каждому новому дню. «Что он принесет мне?» – спрашивала я себя, стоило мне открыть глаза. Каждое утро я вставала с уверенностью, что день будет полон приятных сюрпризов. Я не хотела думать о том, что в жизни есть и темные стороны. А отец еще и поддерживал во мне эту уверенность, поскольку желал, чтобы у меня было все самое лучшее. И у моих сестер, конечно же, тоже. – Рут с грустным видом пожала плечами. – Жаль, что я не могу вернуть эту свою веру!

19

– Что ты сделала?

Глаза у Иоганны едва не вывалились из орбит. Старшая сестра озадаченно уставилась на лист бумаги, который протянула ей Рут.

– Я сходила в Зоннеберг и показала мистеру Вулворту шары Мари, – повторила Рут. Ванда радостно агукала у нее на руках.

Мари улыбалась еще шире, чем Рут, и даже подпрыгивала на месте, словно маленький ребенок.

– Ты все еще не поняла, что произошло? Этот американец хочет купить у нас шесть тысяч шаров. Шесть тысяч! – Мари захихикала. – Я сама не верю нашему счастью! – Она вырвала договор из рук у Иоганны. – Но вот, здесь это написано черным по белому!

Внезапно Иоганне стало очень стыдно. Она целыми днями лежала в постели, как будто страдала от ужасной болезни. Бередила собственные раны, словно плакса какая-то. А за окнами дома жизнь вертелась, как карусель на ярмарке!

Рут была у Вулворта? У того самого Вулворта? Договор на шесть тысяч шаров?

– А я-то, курица, думала, что ты встречаешься с Томасом! – Сказав это, она показалась себе еще более глупой, чем прежде. – Вот почему ты не пошла сегодня на работу! – обратилась она к Мари. – Ты ждала Рут, новостей от нее!

Рут и Мари многозначительно переглянулись. Обеих девушек распирало от гордости.

Иоганна посмотрела на Рут, словно видела ее впервые в жизни.

– И ты не побоялась! – Она спустила обе ноги с кровати, и от резкого движения у нее сразу же закружилась голова. – Честно говоря, не знаю, решилась бы я на нечто подобное?

– А ведь из нас троих ты – самая деловая! – Рут глядела на сестру с нескрываемой гордостью.

Встав на ноги, Иоганна не знала, плакать ей или смеяться. Рут и Мари стояли в дверях и смотрели на нее так, словно ожидали, что старшая сестра вот-вот снова заберется под одеяло.

Ее сестры! Штайнманн!

– Не беспокойтесь, снова прятаться в постели я не собираюсь, – заверила Иоганна обеих, доставая из шкафа платье. – Если наше бабское предприятие заработает, то с ленью будет покончено!