Читать книгу "Человек-Саламандра - Александр Бирюков"

– И правильность вопроса зависит от этого же. Всё от всего зависит. Но кое-что приводит меня в недоумение, – сказал он.

– А как это, помочь для вида? – удивилась Лена.

– Видимость помощи может быть равноценна помощи, – честно ответил садовник и, остановившись, повернулся к Лене лицом. – Мы пришли.

Куда пришли?

Дорожка продолжалась и дальше. А по сторонам был всё тот же дремучий лес.

Посохом друид отодвинул в сторону плакучие плотно свисающие до земли ветви ив.

И за ними открылся вид на маленькое озерко. Посреди него возвышался крошечный остров, на котором был выстроен игрушечный замок, странной вычурной архитектуры. В замке с его башнями и стенами не было и полутора метров высоты. Хотя издали это и трудно оценить.

И пара лебедей с приподнятыми над спинами крыльями плыли по озеру словно корабли.

Пройдя под кудрявыми ветвями плакучих ив, девушка и друид вышли на берег озера и пошли вдоль кромки воды.

Не сразу, но вскоре Лена увидела арочный свод, образованный сплетенными стволами двух исполинских деревьев.

– Да, – подтвердил садовник, – нам туда.

Обиталище друида представляло собой большую комнату, образованную плотно, как корзина, сплетенными ветвями какого-то вьющегося растения, соединяющего несколько дубов, стоящих по кругу.

В плетеных стенах были овальные окна с резными рамами, застекленные розоватым стеклом.

Дверь в обиталище лесного человека не отодвигалась, но открывалась, вращаясь на центральной оси, и представляла собой большой деревянный диск, с прорезями в виде ветвей и листьев, также закрытыми стеклом.

В центре помещения был очаг с колоколом дымохода над ним, отдаленно напоминающим тот, что Лена видела над плитой в кухне.

Вдоль стен по кругу стояли скамьи.

И вообще жилище напоминало скорее храм, языческое святилище.

Подняв голову вверх, Лена увидела, что потолок был весь сплошной из сплетенных и сросшихся ветвей, а листва, опадавшая сверху на крышу вообще, видимо, сделала его бронированным, покрытым почвой и новыми растениями.

– Ешки-матрешки! – не удержалась Лена от восхищенного восклицания.

Похоже, друиду польстило, как высоко оценили его дом.

– Так что же смущает вас? – напомнила Лена. – Вы не договорили.

– Прежде я должен развести огонь, – сказал садовник.

Главный медик госпиталя жандармерии доктор Эрл Старк Тэрневерро был человеком крупным, добродушным на вид и склонным к полноте. Его вид и манеры располагали к себе. Крупной лепки лицо обрамляли пышные рыже-бурые баки, оставлявшие обнаженным массивный крепкий, как пятка, подбородок.

Болотно-зеленые глаза доктора Старка смотрели внимательно и сочувственно, что, видимо, вызывало у его пациентов чувство защищенности и доверия к этому человеку. Но это не было напускное. Сочинитель Лендер заметил, что весь вид доктора несет отпечаток профессии.

Доктор не имел специального кабинета и принял Кантора и его спутника в смотровой на четвертом этаже госпиталя, которая примыкала с одной стороны к операционной палате, а с другой – к палате, служившей пристанищем для трудных травматических пациентов.

В смотровой было огромное, полукруглое окно – от пола, с прихотливым переплетом рамы. Доктор в фартуке прозектора с окровавленным инструментом в руке стоял над блестящим металлическим столом, на котором на лотках были разложены кровоточащие органы.

– Что это? – прошептал Лендер, внезапно побледнев.

– Это? – переспросил доктор Старк. – Печень. Человеческая печень. В очень скверном состоянии.

Веки сочинителя задергались, и глаза сделали попытку закатиться. Но он заставил себя сдержаться, отвернувшись.

– Унесите, – сказал доктор своему помощнику, показав инструментом на лоток, а другому бросил коротко: – воды, Сарж!

Помощник доктора подал белый кувшин.

Помыв руки над тазиком и сбросив фартук, под которым оказался доброй шерсти сюртук, доктор повернулся к пришедшим.

– Я к вашим услугам, – сказал он.

Пользуясь своим официальным положением, Кантор представился сам и представил своего спутника, всё еще испытывавшего легкое недомогание.

– Мне сказали, что неизвестный, посеявший смятение в рядах жандармского корпуса славного Нэнта, перед этим оказал помощь нескольким пострадавшим во время аварии, – сразу перешел к делу Кантор.

– Да, это так, – кивнул Старк. – И мне очень жаль, что он так поспешно покинул жандармское управление.

– В этом его вмешательстве было что-то не так, как нужно? Он повредил пострадавшим?

– Нет, напротив, – доктор в знак протеста поднял перед собой массивные ладони, – я бы хотел поговорить с ним на медицинские темы, знаете ли.

– И всё же?.. – поторопил сыщик.

– Знаете, что меня мучает? – риторически вопросил доктор. – То что методы этого неизвестного эффективны, но антинаучны.

– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился Кантор.

– Два потерпевших получили очень серьезные ранения, – вздохнул доктор, – и рядом с ними оказывается некто, оказывает им помощь, и они остаются живы. Но какую помощь он оказывает?

– Какую? – Не снижая внимания к словам доктора, сыщик всё же бросил взгляд на молодого сочинителя, как бы оценивая, не нужна ли ему помощь.

– Первый случай, – продолжал доктор Старк, шевеля бакенбардами и веско отмеряя ребром ладони куски воздуха. – Ранение шеи. Несовместимо с жизнью. Человек должен был умереть от потери крови, нарушения кровоснабжения мозга и тому подобное… Представляете, как нужно начать думать, чтобы додуматься до наложения жгута на шею?

– Нет. Как?

– Я не знаю исходной предпосылки, но думать и действовать нужно было очень быстро.

– Как быстро?

– Секунд десять, пятнадцать… На всё. На принятие решения и его осуществление. Это просто выше человеческих сил. Нельзя так быстро скрутить жгут из ткани, подобрать некий предмет, наложить жгут и повязку и примотать голову к плечу… Понимаете, что на всё это нужно время? Время, за которое человек умер бы. Но этот ваш неизвестный успел. Словно всю жизнь до этого положил на то, чтобы отработать эти действия до автоматизма. И всё равно почти нереально.

– Вы не преувеличиваете?

– Нет. Хорошо, если не преуменьшаю. Но второй случай… Понимаете… Это какое-то издевательство над медициной. Он скрепил края раны металлическими скрепками. Как он это сделал, я не знаю. Он должен был изобрести и применить какой-то совершенно уникальный способ установки этих скрепок. Я не знаю, как они держатся, как стягивают рану. Я только вижу, что они установлены. Очень велик был соблазн отковырять, извините за вульгаризм, одну из них и посмотреть, как она устроена.